Маранта

– Подожди! – сказала девушка и заставила его сесть обратно в глубину кресла.

Она принялась что-то искать и подкручивать под этим креслом, сидя справа от него, потом выбежала на улицу и продолжила свои поиски, стоя перед открытой дверцей повозки. Вдруг кресло приподнялось и одновременно придвинулось поближе к панели с приборами, так, что Галль смог свободно поставить ступни на педали и поудобнее ухватиться за колесо, почти упёршееся в живот. А ещё он увидел сквозь лобовое стекло улицу с разрушенными, обугленными домами и дорогу, ведущую к городским воротам. Странно, но почему-то Диана не догадалась отрегулировать сиденье водителя для себя, хотя они с парнем были примерно одного роста и комплекции.

Проделав все эти манипуляции, девушка захлопнула дверцу, обежала машину вокруг и снова поместилась на сидение справа.

– Смотри! Сначала этот рычаг должен быть в таком положении, – начала она свою инструкцию. – Теперь нажми левой ногой на ту педаль, что слева с краю. Вдави её в пол до конца! Правую ногу поставь на правую педаль. Так, теперь поверни вот этот ключ и потихоньку нажимай на правую педаль. Потихоньку!

Галль проделал всё, что она ему сказала, и его душа снова чуть не спряталась в пятки, так-как машина заворчала и затряслась мелкой дрожью, словно норовистый конь, готовый сорваться в галоп.

– Не отпускай левую педаль, пока я тебе не скажу! – продолжала девушка, которая, по-видимому, знала теорию вождения таких повозок назубок. – Передвинь рычаг влево и вперёд, вот так. Хорошо, теперь плавно отпускай левую педаль и потихоньку нажимай правую!

Машина взревела и вдруг, слегка дёрнувшись, стала двигаться вперёд! Галль видел, как в прошлый раз Диана отчаянно крутила колесо, заставляя повозку поворачивать влево и вправо. Теперь он принялся делать то же самое и вскоре понял, насколько следует изменять положение этого колеса, чтобы машина двигалась ровно. Это было чудо, но они ехали!

– Теперь ещё раз нажми левую педаль и переведи рычаг назад. Отлично! Снова отпусти левую и нажми правую…

Машина покатила быстрее. Сердце мальчика замирало, но не от страха, а от какого-то другого странного чувства. Ему вдруг захотелось ехать ещё быстрее, чтоб ветер свистел и врывался внутрь сквозь открытые окна! На минуту он даже забыл про свою подружку, а когда вспомнил, то с опаской скосил на неё глаза и увидел, что на лице Дианы написана… гордость и ещё что-то, (нежность?). Это было странно и неожиданно, ведь он думал, что она расстроится, увидев его успех, после того, как у неё самой всё так плохо получилось.

– Смотри на дорогу! – крикнула суровая наставница, которая перехватила его взгляд и нахмурилась.

Впрочем, она тут же сменила гнев на милость и продолжила свои объяснения:

– Когда понадобится остановиться, нажмёшь до отказа левую педаль, совсем отпустишь правую и надавишь правой ногой на среднюю. Только запомни, всё это надо делать быстро, но плавно! Не резко!

– Скажи, а тебе совсем, что ли не обидно? – спросил вдруг Галль, снова неожиданно для самого себя.

– Что не обидно?

– Ну, то, что у тебя не получилось, а у меня вроде как…

– А, ты об этом! Понимаешь, мне проще научить тебя, чем справиться самой. Конечно, я сама тоже должна научиться управлять этой штуковиной. Давай сделаем вот что – когда ты освоишь всё так, что сможешь управлять машиной уверенно, мы поменяемся местами, и ты расскажешь мне всё так, как я рассказываю тебе сейчас. Кстати, сбавь скорость перед воротами, а то мы не видим, что за ними. Не хотелось бы врезаться в какую-нибудь брошенную телегу! Так вот, чтобы ехать быстрее…

Глава 51. Сон уставшего человека

Усталость и раны сделали своё – он уснул. Уснул в подсобке одной из станций, (кажется девятой), когда силы были уже на исходе. До сих пор он избегал подсобок, потому что они были, как правило, набиты скелетами, не хуже повозок, застрявших в подземных туннелях. В этой подсобке были всего два скелета, которые он бесцеремонно столкнул со стульев, а потом просто вымел наружу с помощью найденной здесь же метлы. После этого он без сил рухнул на одну из, стоявших там же, лавок и провалился в глубокий и долгий сон.

В этом сне он долго беседовал с теми, чьи останки убрал подальше от себя, потом поговорил со многими, кого видел раньше в остановившихся повозках, и, как ни странно, они отнеслись к нему совсем неплохо! Нет, конечно, кто-то бурчал, что, дескать, он нарушил их покой, но эти голоса тонули в общих пожеланиях выжить, выбраться и найти своё счастье! Наверно души тех, чьё счастье оборвалось так внезапно, хотели, чтобы повезло кому-то другому, хотели хоть краешком сознания посмотреть на счастье живущих, без зависти и сожаления…

Золас проснулся в холодном поту, и, не нащупав подле себя кресало и трут, вырвал револьвер из кобуры и трижды выстрелил куда попало, настолько сильно было в нём желание увидеть свет! Эти выстрелы дали яркие вспышки, которые утонули в непроницаемой черноте, не дав ни надежды, ни ясности, ничего…

Он поднялся, в полном мраке на своём бесхитростном ложе и вгляделся в беспросветную тьму. Тьма была практически абсолютной. В ней не было никаких внешних источников света, зато вспышки, изголодавшегося по живому огню сознания, наполняли эту тьму яркими образами, которые выплясывали фантастические танцы.

Золас ещё раз дотянулся правой рукой до одного из своих револьверов, вынул его из кобуры и… опустил руку со смертоносным орудием. В этот момент он рад был бы сразиться с тысячей монстров, но он вдруг почувствовал, как он беззащитен хотя бы перед слабейшим из них!

Сознание лидера разбойников ещё раз мелькнуло яркими образами и погасло, рассыпавшись гроздью рождественских искр, которые вспыхнули бешеным сполохом и рассыпались мириадом огоньков.

Золас уснул. Он спал без сновидений, глубоким сном сильно уставшего человека, который проделал долгий путь и собирается идти дальше, как бы ни была длинна его дорога.

Глава 52. Котята в лукошке

– Смотри, вот они!

Порфирий поднял повыше лампу, и Зигмунд увидел на кровати, крепко спящих в обнимку, юношу и девушку. Теперь сомнений не было – он узнал Диану, но этого пацана видел впервые.

– Не разбудишь? – спросил он шёпотом.

– Не, их сейчас барабанным боем не разбудишь! – ответил Порфирий вполголоса, но не слишком при этом таясь. – Альмери подмешала им специальной настойки в питьё во время ужина и теперь они проспят сном младенцев до самого утра, а то и дольше.

– А зачем она это сделала?

– Понимаешь, девица эта совсем парня загнала! Чуть свет, а у них уже тренировка, да такая, что вся ферма ходуном ходит! Бегают, стреляют, ножи кидают, то в забор, то в курятник! На палках дерутся, так что треск весь день стоит! Девчонки уже и во двор выходить боятся, да и я, грешным делом, опасаюсь получить по макитре, когда прохожу мимо этих бойцов, на голову приболевших!

– Надо же! Кто бы подумал, что у Альмери такая вот младшенькая сестрёнка имеется? Да и Динка никогда про старшую сестру не рассказывала, а ведь прослужила в Гвардии уже три года с лишним.

– Ну, про младшую сеструху ейную я, положим, знал, но что она в Гвардии служит, слыхом не слыхивал. Альмери рассказывала, что давно ещё, до своего замужества, пристроила младшую служанкой в какой-то трактир на границе, но с тех пор её только раз всего и смогла навестить.

– Понятно. А парень-то, откуда взялся?

– Вместе с ней приехал на этом чуде-юде железном. Я как увидел кошмар-то этот на колёсах, перво-наперво подумал, что опять монстры объявились! Потом смотрю, нет, вроде люди внутри сидят. Кстати, машину ихнюю именно парень водит. Девчонка тоже умеет, но похуже. Она, значит, его биться учит всем, что ни есть для драки пригодным, а он её кататься в этом страшилище.

– Они любовники?

– Не-а! Я поначалу тоже так подумал, ведь они и день, и ночь вместе, просто жить друг без друга не могут, но потом, сколько по ночам не прислушивался, всё одно и то же – тишина! Спят вместе, словно котята в лукошке. Ведут себя, ни дать не взять, молодые супружники, а сами девственники оба. Впрочем, парню-то всего лет двенадцать – тринадцать, не больше, он просто рослый для своих лет, а девица, мало что восемнадцати лет от роду, сама ещё ребёнок сущий! К тому же у них обоих одни сражения на уме…

– Ладно, не будем им мешать. Пойдём, расскажешь мне, что здесь у вас было. Между прочим, именно этот "ребёнок" всадил Маранте стрелу в плечо!

– Знаю! Она уже хвасталась, что покарала-де изменницу Маранту и теперь ей предстоит свести счёты ещё с двумя или тремя преступниками. И ты, кстати, в их числе. Я уж не стал с ней спорить и про Маранту рассказывать.

– Ей не надо, а мне расскажи.

– Так налей себе вина и слушай!

Они прошли в столовую и уселись за обеденный стол. Альмери, недавно уложившая дочерей спать, принесла большой кувшин вина и поставила на стол плоскую корзинку с хлебом и блюдо с сыром, но сама удалилась, понимая, что разговор здесь пойдёт мужской. Зигмунд поблагодарил хозяйку, улыбнувшись в густые усы, а она зазывно улыбнулась ему в ответ, но приглашающего жеста не сделала, и скрылась за дверью, где была комната девочек.

– Ну, теперь можно и поговорить. – сказал старый вояка, поворачиваясь к бывшему лавочнику. – Давай, выкладывай всё, как было, только ничего не упусти, здесь каждая мелочь может оказаться важным звеном.

– Это так, только вот не знаю, чем мой рассказ тебе поможет. Так вот, случилось всё на следующий день к вечеру после того, как мы приехали.

Порфирий не торопился, рассказывал толково и обстоятельно. В очаге тихонько потрескивали остывающие угли, комнату заливал тусклый свет масляной лампы, оставлявшей по углам зоны непроглядного мрака. Разговор начался глубокой ночью, (Зигмунд приехал поздно вечером), а потому вскоре небо на востоке стало серым, потом розовым и наконец, над горизонтом зажглась ярко-алая полоска.

– Так что же, варвары, все, как один, слетели за Марантой с обрыва? – удивился Зигмунд, когда Порфирий дошёл в своём рассказе до этого места.

– Не все конечно. Человек пятнадцать удержали коней на самом краю, потолклись там немного и поскакали к нам. Это я уже своими глазами видел, меня тогда девчонки растормошили, вдрумпель пьяного. Альмери похватала свой выводок и, в чём была, подалась в лес через заднюю калитку. Я хотел было за ней направиться, но Зиг меня остановил. Сам-то он никуда бежать не собирался! Выкатили мы тогда вдвоём нашу телегу за ворота и накрыли её золотой парчой, (среди трофеев нашлась), а потом Зиг там что-то сделал и тогда мы обратно в форт спрятались. Только ворота прикрыли, как подъехали наши душегубы. Злые такие! Там в стене есть несколько бойниц, через них-то я всё и увидел. Какие бы злые эти варвары не были, а телегой заинтересовались. Парча видно им глаза отвела. Падкие на всё блестящее, сволочи! Обступили они её со всех сторон, и только один из них край парчи концом дротика приподнял, как рванёт наша телега! Аж земля под ногами подвинулась и стены зашатались! Я так и полетел от бойницы кубарем, а когда смог встать и снова наружу выглянул, то увидел, что все эти конники вместе с лошадьми вокруг валяются, словно кегли в которых битой угодили, а телеги-то нашей и вовсе нету! В щепки её, значит, разбило. Только вот варваров, оказывается, убило не всех. Один, смотрю, из канавы вылезает и коня оттуда же вытаскивает! Оба обгорелые, но живые и целёхонькие! Вскочил он немедля на коня и ходу! Зиг по нему ну давай из своего обреза палить, да куда там! Из такой хлопушки только в упор большой беды наделаешь, а отойди на несколько шагов и толку от неё – чуть. Я ещё тогда подумал, что этот непременно своих сюда снова приведёт, так ведь оно потом и вышло!

– Давай об этом чуть позже. А что, к тому обрыву, куда Маранта варваров увела, вы ходили?

– Конечно, ходили. Не все, только мы с Зигом. А что там увидишь? Высокий он, обрыв этот! Зиг всё спуститься туда порывался, да где ж такую верёвку взять? Альмери говорит, что это не овраг даже, а целый каньон! Уж не знаю, как оно там правильно называется, но с одного края, другой и не виден даже, а дно этой ямины густо лесом поросло. Вроде, если вдоль обрыва к западу пройти, то через день-два там спуск будет. Вобщем Зиг, как об этом услышал, в тот же день собрался и ушёл, больше мы его не видели. Сам я с ним не пошёл, уж прости, стар я по этим оврагам лазать, а ещё… не верю, что свалившись с такой высоты человек, может в живых остаться… Эх, не уберёг я деваху! Прости, Зигмунд.

– Не бери на себя всей вины. Ты, по сути, вообще не виноват ни в чём. Она была боец высшей категории и всегда знала, что делает. Ну, а теперь рассказывай, что здесь дальше было. Весь холм костями усыпан! Я такое в последний раз видел, когда мы с Лоргиным нашествие таких вот варваров на границе отбивали. Небось, здешние волки отъелись, каждый с телёнка размером?