Маранта

– Сирота?

– Не совсем. Её, понимаешь, родная мать убить хочет.

– ?!

– Эта малютка из города. Они там с матерью в подвале сидели, пока та с ума не сошла.

– Теперь вспомнил! Мы же их из того подвала тогда достали перед тем, как во дворец идти!

– Точно! Так вот, мамаша её не хотела своё дитя монстрам отдавать и решила зарезать. Вы появились, как раз вовремя, чтобы этому помешать. Только вот, мозги у неё так окончательно на место не встали. Она, видишь ли, забыла, почему дочку убить хочет, помнит только, что надо убить и всё тут! А мы-то гадали, что эта старая ведьма на ребёнка кидается? Оказалось, что она не такая уж старая, просто поседела вся от такой беды и лицом подурнела. Теренций, говорят, с ней намучился! Чуть отвернётся, а она снова за нож! Бывало, вроде успокоят её, убедят, что всё прошло и беды позади, и дочку её никакие монстры не тронут, а потому её резать не надо. Она вроде согласится и ведёт себя тихо, но глянь, через день снова за девчонкой гоняется! В последний раз малышку товарка зигмундова спасла с которой он ещё тогда с первыми беженцами в лагерь пришёл. Как бишь её зовут-то? Ханна! Они вместе в Гвардии королевской служили. Золас её тоже знал. Так вот, эта тётка была крепко поранена и в город с нами не ходила, а оставалась в лагере. Она уже совсем поправилась, когда Зигмунд беженцев привёз, тех, что мы спасли. Она-то ими и занималась, а потому её палатка стояла в той части лагеря, где их разместили. Вот как-то ночью слышит эта Ханна: крадётся кто-то! Ну, думает, опять какой-нибудь разбойник лезет к городским девкам! (А это была проблема, так проблема! До драк доходило и поножовщины.) Вышла она из палатки, смотрит – тень, только вроде не мужская, а женская, а в руке нож! Ханна за ней потихоньку, а та всё задами, задами и шасть к большой хижине, где сироты помещались! Ну, тут всё стало ясно, не успела эта мамаша дуркнутая в ту хижину войти, как Ханна её скрутила, и нож из руки выбила! Уж та шипела, плевалась, кусалась и лягалась, но всё без толку, с Гвардией не поспоришь, сам знаешь, какие они бывают! Так что порешили они с Зигмундом девчонку сюда отправить, а мать оставить там под присмотром. А чего с ней ещё делать-то? Не убивать же! У Теренция не одна она такая, скорбная головой, только остальные тихие, а эта вот буйная значит!

– Что же теперь в нашем лагере?

– Нынче там всё по-другому. Теперь это уже не разбойничий лагерь, а поселение, где тот, кто хочет жить, должен работать. Говорят, они там себе и крепость уже сварганили деревянную, и дома ставят крепкие, вместо хижин, и уже землю обрабатывать собираются, ведь жить-то чем-то надо? Конечно, не всех это устраивает, но так что с того? Кто захотел, тот ушёл. Многие в Торговый город подались, другие пошли своё поселение строить, на всех ведь места не хватает. Мне вот Зигмунд кучу народу прислал, да эту кроху в придачу. Альмери её сразу к рукам прибрала. А что? Там где четыре девки помещаются, там и пятой место найдётся!

Во дворе послышался шум и оба собеседника поглядели в сторону окна.

– Отря-ад, становись! – послышалась команда, которую сопроводил топот множества ног. – На первый-второй рассчитайсь!

– Так поздно, я думал, они уже закончили! – удивился Зиг, глядя на то, как два десятка, одетых, как попало, мальчишек, в возрасте от семи до двенадцати лет, выстроились во дворе в шеренгу.

– Да нет, это Дианка их так спать укладывает! – усмехнулся Порфирий. – Сейчас ещё раз пройдутся и по домам! У них уже давно так заведено, чтоб, значит, всё по уставу!

– А парень её где?

– Нет его сейчас, отправился в эту, как её? В экспедицию! Понимаешь, тут один из новоприбывших, как их машину увидел, так и рассказал, что был когда-то давно в таком месте, где машин этих много. Место это под землёй находится на северо-востоке королевства, но найти его непросто, а внутрь пробраться ещё сложнее. Вот они и пошли туда впятером: этот мужик, парень наш и ещё три охотника.

– А девка-командирша почему не с ними?

– Я не пустил. Она рвалась всей душой, но я подумал, что парню не грех от неё отдохнуть малость, а то она его совсем затуркала! Пускай пройдётся с мужиками, почувствует вкус настоящей жизни. И так уже не человек, а машина какая-то боевая получается, что она ему скажет, то и делает. Слов нет, научила она его уже многому! Вон недавно он схватился, по-дружески, на кулачках кое с кем из новоприбывших. Куда там! Взрослых мужиков с двух-трёх ударов укладывает! Но не только же этим жив человек. Драться-то парняга умеет, а вот разговаривать не очень. С Дианкой еще, куда ни шло, а с другими два-три слова и всё! Молчит, только смотрит исподлобья. Вобщем разогнал я их, хоть и не просто это было. Сказал, что без неё отряд, тот самый, который сейчас спать пошёл, распадётся, что так вот нельзя бросать начатое, ну и всё в таком вот духе. Наплёл с три короба, вроде послушала. Она, видишь ли, во всём девка боевая, но по технической части он лучше справляется, так что ему за машинами этими идти сподручнее. Расставались, я смеялся – суровые такие, без лишних слов и лица у обоих каменные. А как экспедиция ушла, смотрю – в глазах у нашей воительницы слезинки сверкают! Она их утрёт потихонечку, а они снова наворачиваются. Весь день потом на ворота оглядывалась!

– Ну, спасибо, Порфирий, накормил, напоил, а теперь пойду я.

– И этот туда же! Куда это ты собрался, когда сам только пришёл?

– Да вот хочу свет повидать, походить там и сям, Зигмунда навещу, а потом пойду дальше, может, в Торговом городе побываю.

– А здесь тебе, чем не жизнь? Смотри, скоро обстроимся, так здесь не поселение, город будет! Свой дом заведёшь, хозяйство…

– Не, дружище, такая жизнь не для меня. Плохой из меня бы вышел фермер. Если человек не своим делом занят, то не жизнь это будет, а тоска. А с тоски люди спиваются и превращаются ни во что. Я так не хочу.

– Эх, жаль ведь я на тебя рассчитывал! Не ровён час опять нагрянут варвары, а мужиков-то здесь боевых маловато!

– Брось! Вон у тебя какая армия под боком зреет! Два-три года и варвары сюда вообще дорогу позабудут, а если явятся, то здесь их и закопаете! Нет, пойду я. Понимаешь еще, в чём проблема: ясно, что прожитого не вернёшь и сделанного не поправишь, ясно, что все мы ошибаемся и порой свои иллюзии принимаем за действительность, но я не могу забыть, как эта Диана стреляла в Золаса и Маранту, во имя мёртвого короля! Я слишком много всего потерял тогда, чтобы вот так простить и жить, как ни в чём не бывало!

– Жаль! Альмери вот, смотрит на тебя, как на пряник, а ты значит за порог. Жаль!

– Альмери утешится. Я ей никто. Ну, было у нас один раз, так что с того? Она ведь меня толком не знает.

– Что ж, тогда – удачи!

– И тебе удачи, дружище!

– Заходи, когда будешь в наших краях. Доброй тебе дороги!

Дверь за Зигом закрылась, но Порфирий ещё долго не трогался с места, баюкая на руках спящую девочку. За окном уже зажглись на небе звёзды, а он всё сидел и думал о странной полубезумной жизни, что творилась вокруг.

Глава 57. Последний монстр

Это был третий поворот реки за время её путешествия. По расчётам Маранты, она должна была находиться южнее и восточнее мёртвого города, куда они ходили с Золасом за ружьями. Наверное, каньон соединялся с оврагами, которые им тогда пришлось преодолевать, но, чтобы проверить это, надо было покинуть реку и углубиться в лес, а это было рискованно.

Прогулка и так была не из лёгких. Дорог здесь не было, звериные тропы петляли, как попало, вдоль берега всё чаще стали попадаться непроходимые кусты, так что ей, в конце концов, пришлось перейти на другую сторону, где берег был более пологим и менее заросшим. Хорошо ещё, что река была в этих местах мелкая, но Маранта заметила, что она медленно, но верно становится глубже и шире. Отходить от реки нельзя, где она ещё возьмёт воду? Да и направление в незнакомом лесу потерять проще простого, а река это всё же ориентир, только вот куда этот ориентир её выведет?

Проблем с питанием у путешественницы не было – лес и река кипели жизнью, еда здесь росла, бегала, плавала и летала. Когда Маранте надоела оленина, она соорудила себе небольшую, тонкую острогу, и стала разнообразить меню жареной на костре рыбкой. Проблему составляли комары и… монстры. Правда с первой проблемой она справилась успешно, вымазавшись с головы до ног синей глиной. Наверное, при этом она сама напоминала со стороны монстра, но сейчас ей было не до внешнего вида.

Кроме того, во время ходьбы она постоянно обмахивалась листьями папоротника или веником из тонких веток с листьями, а ночью её защищал дым от костра. С монстрами было несколько сложнее.

Уже на второй день своего пребывания в лесу, Маранта поняла, что монстров здесь немногим меньше чем деревьев. Но, как ни странно, нападать они не спешили. Лишь через пять дней зубастый двуногий крокодилоид попробовал оспорить у неё добытого оленя и поплатился за это жизнью. Потом, однажды ночью, чрезмерно любопытный зомбак подошёл к костру слишком близко и получил за это пулю в упор. Он скрылся с визгом в темноте леса, но Маранте совершенно не хотелось его преследовать, а тем более тратить драгоценные патроны.

Больше на неё не нападали, но ощущение, что за ней постоянно наблюдают из кустов и ветвей чьи-то алчущие глаза, не проходило, а днём ей доводилось нередко видеть самых разных чудовищ, пробирающихся между деревьев или торчащих, невесть, зачем посреди реки.

В конце концов, Маранта привыкла к такой жизни. Её кожа совсем перестала ощущать холод и стала вроде бы толще, (или ей так казалось?), не теряя при этом своей упругости. Мышцы рук и ног окрепли от постоянного движения, а все чувства обострились, она стала лучше ощущать опасность, да и вообще мир теперь виделся ей, как-то шире, объёмнее.

Беспокоил только живот. Он неумолимо рос и вскоре обещал вырасти настолько, что стал бы мешать при ходьбе. О том, чем всё это закончится, Маранта старалась сейчас не думать, чтобы не впасть, ненароком, в панику. Она надеялась найти человеческое поселение или хоть какой-то приют до того, как настанет срок… Иначе придётся рожать прямо здесь в лесу, в полном одиночестве, а это, знаете ли, та ещё перспектива!

Женщина тряхнула головой, чтобы отогнать тревожные мысли. Она ещё раз внимательно оглядела поворот реки, лес с обеих сторон, ещё раз отметила про себя, что река стала шире, глубже и спокойнее. Здесь вообще было тише и "безлюднее". Зверьё, которое совсем недавно сновало туда-сюда по лесу, куда-то подевалось, словно боялось чего-то. Даже птиц было меньше и голоса их были тише. Что же их так напугало? Монстры? Врядли. Маранта уже успела понять, что монстров зверьё боится ничуть не больше чем волков. Кроме того, охотники из монстров были бестолковые, и вообще было неясно, чем они живут и питаются. Может здесь обитает какой-нибудь более совершенный вид чудовищ, который нагнал страх на весь лес?

Вдруг, внимание Маранты привлекло нечто такое, от чего её сердце заколотилось от волнения, как сумасшедшее! Среди камышей на берегу, она увидела… мостки! Самые настоящие рукотворные мостки, которые могли сделать только люди!

Люди! Вот, что так напугало зверей и птиц! Да, они страшнее любых монстров, они всегда берут то, что хотят, а то, что сразу не даётся им в руки, всё равно будет взято, рано или поздно! Животные это понимают и всегда стараются держаться подальше от человеческого жилья.

Но может она ошибается? Может мостки эти старые и люди давно уже не посещают их, чтобы набрать воды или прополоскать бельё? Маранта подошла поближе. Нет! От мостков шли две цепочки следов маленьких босых ног. Причём, цепочка следов ведущих к воде была неровная, расстояние между отпечатками большое, а сами отпечатки неполными – на большинстве их пятка отсутствовала. Значит, человек шёл, нет, точнее бежал вприпрыжку, едва касаясь земли. Зато следы, ведущие от реки, были чёткими, глубокими, а их цепочка лишь слегка извилистой. А ещё её сопровождали подсыхающие кругляши водяных капель, расположенные почти на равном расстоянии друг от друга. Ага, конечно же, человек здесь набрал воды и потащил куда-то тяжёлую, полную ёмкость с которой капали капли. Значит можно пройти по его следу и тогда…

От размышлений Маранту оторвал истошный визг, который сопроводило громкое рычание хищника. Не раздумывая, воительница бросилась в ту сторону, откуда были слышны эти звуки, вытаскивая на ходу из сумки пистолеты. Вскоре она очутилась на поляне, где её глазам предстала следующая картина:

Посреди поляны стоял мальчик лет пяти, белоголовый, одетый в коротенькие зелёные штанишки и такую же зелёную рубашку, что делало его похожим на полевой цветок. Он стоял, не в силах двигаться, рядом с опрокинутым деревянным ведром и верещал от ужаса, а вокруг него прыгало существо, которое могло бы сойти за кота, если б вместо шерсти не было одето в чешую. Размером этот монстр был с корову или даже больше, но в отличие от этого мирного домашнего животного, казался очень подвижным, гибким и прыгучим, ну точно, как кот.

Вот только голова у него была не кошачья. Она напоминала голову насекомого, вся в мелких и крупных шипах, с большими фасеточными глазами и мохнатыми паучьими жвалами. Монстр явно не торопился разделаться с добычей, похоже, ему хотелось сначала поиграть, насладиться страхом своей маленькой жертвы, а уж потом…

Первый выстрел заставил правый фасеточный глаз взорваться фонтаном тошнотворной слизи! Чудовище высоко подпрыгнуло, повернулось к своей обидчице и в ту же секунду бросилось на неё, не теряя времени на то, чтобы рассмотреть противника!

Пистолеты в руках Маранты заработали, словно старинный мотор без глушителя, (две обоймы минус!), но тварь приближалась, не обращая внимание на разрушения, нанесённые пулями. Воительница едва успела отбросить опустевшие пистолеты, выхватить скьявону и выставить клинок перед собой!

Страшный удар мускулистого тела сбил её с ног, острые когти полоснули по рукам и спине! В обнимку с пронзённым монстром она покатилась по жёсткой колючей траве, пока тяжёлая туша не придавила её к земле, лишая возможности двинуться с места!

Спасённый Марантой мальчик, некоторое время неподвижно стоял, хлопая огромными синими глазами, а потом с криками: "Папа! Папа!", бросился от поляны прочь. Чудовище было мертво, его тело, подёргавшись в агонии, застыло. Маранта, по прежнему, не могла пошевелить ни рукой, ни ногой, к тому же её заливали потоки крови и ещё какой-то липкой дряни, от которых она задыхалась и захлёбывалась.

Она вдруг поняла, что не сможет сама выбраться из под тяжеленной туши монстра, поняла, что слабеет, теряет сознание, и теперь уж наверняка пришёл её конец! Последнее, что она увидела, это были верхушки деревьев, озарённые солнцем, на фоне темнеющего вечернего неба.