Охота на тень

– Хмм, – промычал Фагерберг. – Когда это случилось?

– Зимой 1944 года. В феврале или марте, насколько я помню.

– Мы это выясним, – ответил Фагерберг. – Но прошло уже тридцать лет, так что маловероятно, что мы имеем дело с тем же самым преступником.

– Очевидно, нет, – согласилась Бритт-Мари с облегчением, так как ей не пришлось отвечать ни на какие вопросы о своей родственнице.

Когда они вышли на площадь, Фагерберг внезапно замешкался, потёр свой похожий на ястребиный клюв нос большим и указательным пальцами, и стал шарить взглядом по вывескам кафе и гастрономов на противоположной стороне. Потом он обернулся к своим спутникам.

– Я чертовски голоден. Инспектор Рюбэк, не хотите поесть, прежде чем мы вернемся к работе?

Рюбэк тут же повернулся к Бритт-Мари.

Солнце золотило густые бакенбарды, а курчавые волосы обрамляли его веснушчатое лицо, словно нимб. На лице Рюбэка застыло несчастное и виноватое выражение, как будто он каким-то образом мог быть в ответе за отсутствие такта, коим грешил их общий шеф.

Бритт-Мари догадалась, что он хотел сказать, и предупредительным жестом подняла ладонь.

– Мне нужно забежать на почту до закрытия. Увидимся на службе.

Потом она развернулась и с пылающими от унижения щеками пошла прочь. Бритт-Мари вновь напомнили о её неполноценности – в последние недели мысли об этом стали постоянными спутниками Бритт-Мари. А избавиться от них она не могла по той простой причине, что речь не шла о том, что и как она делала, а лишь о том, кем она являлась.

Она отправилась на почту.

Ноги всё еще дрожали, и Бритт-Мари не смогла бы сама ответить, было то следствием ужасного зрелища или её собственных умозаключений по поводу убийства тридцатилетней давности.

Смахнув слезу, Бритт-Мари вспомнила, что ей на самом деле необходимо решить пару вопросов, так почему не сделать этого сейчас, если Фагерберг всё равно любой ценой решил от неё избавиться.

В почтовом отделении было прохладно и на редкость немноголюдно. Из большого портмоне, которое Бритт-Мари хранила в банке из-под печенья под блокнотом с рассказом об Элси, она извлекла счета. Не моргнув и глазом, кассирша приняла у неё квитанции. Через пару мгновений она сообщила, откашлявшись:

– С вас двести три кроны и пятнадцать эре.

Бритт-Мари принялась отсчитывать банкноты, однако к собственному удивлению заметила, что в портмоне не хватает нескольких сотен крон.

– Ничего не понимаю.

– Двести три кроны пятнадцать эре, – механически повторила кассирша.

– Но, – заикаясь, выговорила Бритт-Мари, – у меня же не хватает как минимум трёхсот крон.

– Что ж, – кисло промолвила кассирша, – к сожалению, я не в силах помочь вам уладить это небольшое недоразумение.

Когда Бритт-Мари вернулась в участок, возле кабинета Фагерберга горела красная лампочка, но Рюбэк помахал ей рукой через окошко, приглашая войти. Бритт-Мари на миг замешкалась, но затем решительно вошла в кабинет шефа – если бы она осталась ждать снаружи, всё стало бы только хуже.

Фагерберг мог лишить её чего угодно, но только не собственного достоинства. С каменным лицом он наблюдал за ней сквозь завесу табачного дыма. Инспектор Кроок скользнул по ней незаинтересованным взглядом, а его вечно слезящиеся глаза заставили Бритт-Мари подумать о тряпке для вытирания посуды. Рюбэк, разумеется, улыбался. Возможно, слишком широко. Бритт-Мари вновь ощутила, как к щекам приливает кровь.

– Садитесь, инспектор Удин, – велел Фагерберг.

Она без единого слова опустилась на стул.

Фагерберг подался вперёд и уставился на Бритт-Мари. Она, тем временем, размышляла, были его худое лицо и жилистая шея следствием аскетизма или же попросту отражали безрадостное отношение к жизни. Бритт-Мари больше склонялась ко второму варианту.

– Итак, – заговорил Фагерберг, затем выдержал театральную паузу и продолжил. – Мы не продвинулись ни на йоту. Никто ничего не видел. Никто ничего не слышал. Результатов технического исследования ещё предстоит дождаться. Сама фрёкен Биллинг сейчас явно не в состоянии отвечать на вопросы. Однако медики сообщили нам, что она не была изнасилована – только жестоко избита. Так или иначе. Исходя из того, что она вам сказала, можем ли мы сделать вывод о том, что она не знала нападавшего, и он, к тому же, был замаскирован?

– Всё так, – согласилась Бритт-Мари.

Фагерберг кивнул.

– Как только фрёкен Биллинг станет чувствовать себя лучше, я хочу, чтобы вы отправились в больницу и допросили её.

– Так точно, – ответила Бритт-Мари.

– Чёрт возьми, распутать это дело будет очень непросто, – пробормотал Фагерберг. – Полная засада.

– А что с тем убийством сорок четвёртого года? – поинтересовался Рюбэк.

– Да, – задумчиво отозвался Фагерберг. – Определённо, сходство весьма значительное. Я связался с одним бывшим коллегой. Он сейчас на пенсии. Он подтвердил слова инспектора Удин. Однако виновный был изобличён. Супруг жертвы, некий Карл Карлссон, был осуждён за убийство, так что совпадения с нашим сегодняшним случаем должны быть чистой случайностью.

Бритт-Мари выпрямила спину.

– Разве не может один преступник скопировать другого? – спросила она.

Фагерберг потёр нос костлявым пальцем.

– Это возможно. Но о том убийстве не написал только ленивый, так что нам это вряд ли что-то даст. Кто угодно мог прочесть всё это и… – Фагерберг сделал паузу, – …вдохновиться.

8

Тем вечером Бритт-Мари заработалась допоздна. К тому времени как она наконец покинула участок, маленькие невинные облачка на горизонте успели превратиться в тёмную клубящуюся стену, которая с тревожной скоростью надвигалась на Эстертуну. Туча, увлекаемая порывами ветра, который нес с собой пыль и сор, накрыла крышу кинотеатра. Ветер стал трепать зелёную неоновую вывеску универмага «Темпо». Когда Бритт-Мари в темноте подходила к парку, уже начали падать первые маленькие хлесткие капли дождя. Похожие на мелкую металлическую стружку, они взвесью стояли в воздухе, сглаживая видимые контуры огромного котлована, которому вскоре суждено было вырасти в многоуровневый гараж.

Однако Бритт-Мари словно не замечала непогоды. Даже не почувствовала, как порыв ветра задрал ей юбку, обнажив крепкие бёдра.

Она не могла отделаться от мыслей о распятой женщине.

Если бы только Бритт-Мари смогла помочь ей, если бы Бритт-Мари смогла помочь хоть одной такой же несчастной жертве, вот тогда её жизненный выбор был бы полностью оправдан, как и выбор Элси. Тогда и гибель Элси, и вся бесполезная бумажная работа, и все колкости Фагерберга были бы не напрасны. Тогда Бритт-Мари ничего не имела бы против того, чтобы после полного рабочего дня заниматься ещё и домом.

Тогда Бритт-Мари было бы по силам всё, и даже немного больше.

Но как найти преступника в отсутствие свидетелей и улик? И каким образом она, Бритт-Мари, которой доверяли лишь перекладывание бумажек, могла бы помочь Ивонн Биллинг, распятой женщине?

Отпирая входную дверь, она вдруг вспомнила слова Фагерберга:

– Супруг жертвы, некий Карл Карлссон, был осуждён за убийство, так что совпадения с нашим сегодняшним случаем должны быть чистой случайностью.

Уверенность в его взгляде подтверждала сказанное. А если уж Фагерберг, всю свою жизнь прослуживший в полиции, уверен в том, что преступник был схвачен, значит, так оно и было.

– Ау! – воскликнула Бритт-Мари, войдя в прихожую.

Не дождавшись ответа, она скинула туфли и прошла в гостиную. Там работал новый цветной телевизор, и Бритт-Мари узнала музыкальную тему сериала «Линия Онедина».[12 - Телевизионный драматический сериал Би-Би-Си, который демонстрировался с 1971 по 1980 гг.]