Охота на тень

– А у нас с сегодняшнего дня новый начальник, – сообщил Бьёрн и, прищурившись, взглянул на Бритт-Мари.

– Правда?

– Это тёлка.

Бьёрн закатил глаза и фыркнул.

– Ясно.

– Я хочу сказать, каким, чёрт подери, образом она собирается разобраться в том, для чего нужны все эти запчасти? И как она будет общаться с клиентами? Не говоря уж о ребятах на предприятии.

Бьёрн вот уже год как работал продавцом в компании, которая занималась торговлей автозапчастями. Клиентами у них в основном были автомастерские. Насколько было известно Бритт-Мари, женщин на рабочем месте Бьёрна не было, по крайней мере, до настоящего времени, пока не появилась эта новая начальница.

Бритт-Мари знала, что Бьёрн хорош в своём деле, она много раз слышала об этом от его коллег, и никак не могла перестать гордиться мужем.

Бьёрн допил пиво и одним движением смял очередную жестянку.

Бритт-Мари оказалась в замешательстве. С одной стороны, она сочувствовала мужу. Она знала, как Бьёрн стремился попасть на эту должность. Не просто стремился, он фактически уже ждал, когда его переведут. Ему пообещали. С другой стороны, Бритт-Мари невольно симпатизировала несчастной женщине, которой придётся взять на себя руководство Бьёрном и его коллегами. Бритт-Мари сама бывала у мужа на работе и общалась там с ребятами, и своими глазами видела загаженные туалеты, и горы окурков, и сваленные в кучу номера мужской газеты «Люди в картинках».[10 - FIB aktuellt – шведская газета, изначально новостное издание, затем трансформировавшееся в газету порнографического содержания для мужчин.]

Нет, новой начальнице Бьёрна точно не позавидуешь.

Открылась входная дверь, и в прихожую вошла Май, ведя за ручку Эрика.

Бритт-Мари приветственно помахала Май рукой, поспешила к ним и присела на корточки перед Эриком.

– Здравствуй, мой хороший! Поцелуешь мамочку?

Эрик потянулся вперед и запечатлел мокрый чмок прямо на её губах.

– Пойдем гуять в пайк! – проговорил он, указывая пальчиком на дверь.

– Нет, сейчас мы будем готовить ужин, – сказала Бритт-Мари, и потрепала сына по голове.

– Нееееть!

Личико Эрика сморщилось, как изюмина, и он пронзительно закричал. Май взяла его за плечи и встряхнула.

– А ну, живо снимай обувь!

На Май было плотное голубое платье-рубашка из хлопка. Короткие седые волосы уложены в идеальные завитки по моде пятидесятых, тело благоухало мылом и фиалками.

– Поцелуй мамочку ещё разок! – воскликнула Бритт-Мари, протягивая к сыну руки.

– О боже мой, – закатила глаза Май. – Ты слишком над ним кудахчешь.

– С утра у него был жар, – отозвалась Бритт-Мари, пропустив мимо ушей комментарий свекрови. – Как у вас прошёл день?

– Жар?

Май удивлённо наморщила лоб.

– Более здорового мальчика ещё нужно поискать.

Затем взгляд Май упал на Бьёрна, лежавшего на диване.

– Вставай сейчас же, лентяй, – проворчала Май. – Что за мода валяться на диване и глушить пиво в будний день?

– Да, мама, – вскакивая на ноги, согласился Бьёрн, потому что уважал свою мать. Бритт-Мари подозревала, что на самом деле Бьёрн её просто побаивался. Обычно он принимал все возможные меры, чтобы мать даже не заподозрила, что он пил пиво.

Бьёрн сноровисто сгрёб пустые банки в охапку и засунул под стол. Затем поспешил в ванную. Бритт-Мари услышала звук льющейся воды и поняла, что Бьёрн чистит зубы.

Отношения Бьёрна с Май можно было назвать сложными, это Бритт-Мари поняла достаточно скоро. И всему виной было то «ужасное лето», как называл его Бьёрн. Когда ему было пять лет, его отец заболел, и Май пришлось найти вторую работу, чтобы обеспечивать семью. На лето она отослала Бьёрна к тётушке и её мужу в Ничёпинг. Очевидно, она ничего не знала о том, что тётушка изрядно закладывала за воротник, а её муж был обыкновенным садистом, который каждый день избивал маленького Бьёрна.

В итоге, когда папа Бьёрна скончался, она забрала мальчика домой. Две недели он не мог выдавить из себя и слова, зато потом никак не мог остановиться, рассказывая матери подробности многонедельных издевательств, которые претерпел в тётушкином доме. И Май пришлось справляться с последствиями. Она оставила работу, и всё свое время посвятила Бьёрну, выживая на мизерную вдовью пенсию.

Однако вред уже был нанесен. «Ужасного лета» уже ничем было не исправить и не загладить.

Бьёрн вернулся из ванной.

– Мне нужна помощь, Бьёрн, – сказала Май. – Нужно распилить сосну, которая упала весной.

– Без проблем, – отозвался Бьёрн.

– И нарубить дров.

– Как скажешь.

Бьёрн был силён и умел делать почти всё, так что часто брал на себя тяжёлую работу в доме матери.

– И не забудь постричься, – продолжала Май. – А то ты уже выглядишь, как один из тех коммунистов, которые протестуют против Вьетнама.

– Они протестуют не против Вьетнама, мам. Они выступают против войны во Вьетнаме.

– Не придирайся к словам! – отрезала Май.

– Май, спасибо огромное за помощь, – вмешалась Бритт-Мари, которая уже поняла, какой оборот принимает беседа. – Увидимся завтра.

5

Позже, когда сумерки сменились бархатной чернотой ночи, а Эрик крепко спал, они любили друг друга. Вернее сказать, они предприняли попытку, но мысли Бьёрна были где-то далеко. Отстранившись от неё и перевернувшись на спину, он издал тяжкий вздох.

– Прости, – шепнул Бьёрн. – Прости меня.

– Ничего, – заверила его Бритт-Мари, и погладила по щеке.

– Это всё… Работа, понимаешь. Она заставляет меня нервничать. Она заставляет.

– Кто? – шёпотом спросила Бритт-Мари, глядя как Бьёрн прикуривает сигарету.