Глазами суицидника

Пока шли к хору, Симон пытался узнать подробнее о своих действиях внутри поющего коллектива, что бы не ударить в грязь лицом. Но Алик объяснял, что запоминать, что-либо бесполезно и бессмысленно. Каждый раз колебания меняются, как курс доллара на бирже. Нужно включиться в процесс, занять свободную ячейку в хоре и соединится со всеми, стать частью одного большого механизма.

Две души примкнули к хору. Первое что ощутил Симон, это желание самовыражаться, хотелось творить, говорить и петь. Он закрыл глаза и почувствовал себя маленькой лодочкой, дрейфующей в большом океане. Это беспомощная лодочка, от неё ничего не зависит, она лишь только может двигаться в том направлении, куда её уносят волны. И Симон смог включиться в хор, он просто перестал ассоциировать себя с лодочкой, он захотел быть волной, а следовательно, стать частью большой и огромной силы океана. Чувство эйфории захлестнуло его, он воспринимал малейшие пульсации и колебания всего хора. Он прекрасно понимал какую ноту нужно брать, где замолчать, а где ускориться. Он был полноценным участником, правда пока безмолвным. Но долго не издавать звуки, находясь внутри хора не возможно, так как из глубины души идёт сильный порыв, который вынуждает добавить свой голос в эту чудесную песню и Симон открыл свой рот. Но вместо мелодичного и звонкого звучания послышался противный скрежет. Как будто бы кто-то заскрипел зубами или потёр пенопластом, или провёл вилкой по стеклу. Сразу и не поймешь, на что больше был похож этот фальшивый звук, но он очень скверно выделялся на фоне чудесного хора.

– Неужели это из меня такое выходит?– растерянно подумал Симон. – А может быть это совпадение? Ведь я же не отключился от хора, прекрасно его слышу и понимаю дальнейшее движение. Из глубины души, наружу рвётся ритм, который очень тяжело сдерживать. Симон отбросил все сомнения, и открыл свой рот ещё раз. Ужасный звук повторился снова. Два раза подряд это не совпадение, это уже закономерность. Было очевидно, что фальшивит именно он. Вывод простой, душа хочет петь, а на выходе звук выходит поганый, как испорченная скрипка в оркестре.

Перед Симоном очень быстро появились два духа и очень вежливо попросили выйти из хора. Он вышел из ячейки, а за ним следом вышел брат. На лице Алика виднелось неприкрытое смущение. По нему было видно, что он понял то, что что-то упустил и это что-то, только сейчас до него дошло.

Тем временем два духа очень любезно и деликатно объяснили, что суицидники не могут петь в хоре до той поры, пока не проживут новую жизнь и не умрут своей смертью. Они разрешили посещать храм в любое удобное время, но очень убедительно попросили не занимать место в хоре.

– Можно слушать и впитывать любовь дарующих, но самоубийце дарить свою любовь нельзя. Симон чувствовал себя очень неудобно, как будто не в своей тарелке, но эти два духа были так обходительны и дипломатичны, что он почти не расстроился. Создалось впечатление, что эти души сами когда-то проходили такую процедуру, то есть их выводили из хора за какое-то нарушение правил. Был конечно неприятный осадок, но то что его поддержали и ни в чём не обвинили, согревало душу.

Двое закончили своё наставление и убедившись, что Симон в порядке они оставили его в покое. Сразу же подошёл Алик, и виновато смотря, сказал:

– Ты прости братик, это я убедил тебя в хор зайти. Мне так сильно хотелось, чтобы ты прочувствовал эту исходящую энергию, что совсем не учёл о неспособности самоубийц к пению в хоре.

– Перестань, не вини себя. Просто очередной урок для меня, ну и для тебя тоже. Дел-то всего ничего, проживу следующую жизнь правильно, а потом вернусь в хор и обязательно спою. – Симон сам усмехнулся своей иронии, а потом опять посерьёзнел и спросил. – Ты мне лучше расскажи, кто сейчас со мной разговаривал?

– Это брат наставники, скажем так, руководители. Все эти души также как и ты сюда приходят и уходят, а хранители составляют костяк хора, для них это работа. Они не только поют, но и следят за порядком. Я видел и раньше что они кого-то выводили, но это были те души, которые злоупотребляют хором и находятся слишком долго внутри него. Говорят мол «мы понимаем, что тебе здесь нравится, но так можно и зависимость получить. Нужно пойти развеяться, заняться чем-то другим, а то слишком много наслаждения, при жизни будешь либо алкоголиком, либо наркоманом. Такие зависимые попадаются редко, но самое интересное, что даже когда их вывели из хоровой ячейки, то и тогда они далеко от часовни не уходят, всегда где-то рядом, в роли зрителей, ждут, пока их обратно в хор пустят. Говорят, такие души стараются в обеспеченные семьи перерождаться, потому как сами они добиться ничего не могут, нужна чья-то влиятельная помощь. Поэтому знаешь я для себя сделал какой вывод? Сначала нужно нарожать детей, а только потом становиться богатым и успешным, что бы вот таких вот красавцев в род не подселили.

– То есть получается, что можно планировать, как тебе поступать в следующей жизни? – удивлённо спросил Симон.

– Не можно, а нужно, потому что если этого не сделаешь ты, за тебя это сделает кто-то другой. Если же что-то хочешь сделать хорошо, сделай это сам. Другое дело, что при рождении, ты ничего не помнишь и действовать приходиться интуитивно. Если тебе повезёт и ты пойдёшь по своей жизненной дороге, которую ты же сам и составил, то ты будешь самым счастливым человеком. Жаль что по своему намеченному пути двигаются только единицы. Люди часто ошибаются и сбиваются со своего маршрута вопреки всему, логике, опыту, благоразумию и здравому смыслу. На каком–то жизненном этапе, дорога уходит не туда и миллионы людей живут не своей жизнью до тех пор, пока не вернутся к месту своего жизненного отступления.

Симон понял, что разговор плавно перетекает в слишком глубокие познания, а он ещё не совсем с поверхностью разобрался и поэтому решил вернуть беседу в начало:

– Получается, хор состоит из наставников и других душ которые иногда приходят сюда, правильно?

– Ну не только, хор это как сложный механизм. Подробностей если честно я сам не знаю, мне это не совсем интересно. Знаю, что есть дирижёры, запевалы и те, кто задают тон и направление всему хору. А все остальные души, такие же как мы с тобой, не смогли пройти перевалочный пункт. Их по разным причинам не пустили в истинный дом, но в основном все они не растратили свою жизненную энергию и теперь ждут залёта в следующую свою жизнь.

– Брат, почему залета, а не перевоплощения? – поинтересовался Симон.

– Да по тому, что даже на земле так говорят, залетела. Понимаешь, есть разница между запланированным ребёнком и не желанным. Вот все эти души будут нежеланны, как минимум для одного из родителей. И самое главное, что залететь сейчас не проблема, нравы и семейные ценности развиты слабо. На земле множество людей ведут беспорядочный образ жизни и любая из этих душ может не только не ждать своей очереди, но и рассмотреть даже несколько вариантов для своего будущего перерождения. Вот ты, Симон, хотя бы женился, то есть ты заявил о создании своей семьи и это уже хорошо, это уже дело. Здесь на перевалочном пункте о вас уже знают. Другое дело, что ты не венчался. Когда две души проходят обряд венчания, они становятся одним целым и строят мосты к своим родам уже не в перевалочный пункт, а напрямую в истинный дом, куда нас с тобой не пустили. Теперь два рода могут прекрасно взаимодействовать друг с другом и посылать именно тех детей, которые будут приходить не отсюда с перевалочного пункта, а из дома. Это будут чистые перевоплощенные души, не залётные, которые заходят на второй круг. С такими детьми можно жить славно, с взаимным уважением, как говорится без сучка и задоринки. Ну а если мост не построен, то ни какого подбора наилучшей подходящей души для конкретной семьи, конечно же, не будет. А потом родители удивляются, что же с тобой делать и в кого же ты такой уродился? Потому что интересы родителей всерьёз не воспринимаются, в отношениях всегда есть недопонимание и шероховатости, в лучшем случае, не душа в душу.

– Откуда ты всё это знаешь? – с нескрываемым любопытством спросил Симон.

– Ну, скажем так, я прохожу курс семейных ценностей. Также я много общался с другими душами, слушал их рассказы, сравнивал с полученными знаниями, делал выводы. Оказывается всё просто, нужно сделать два простых шага. Первый повенчаться супругам, а второй, попросить ребёнка у своего рода. Просто послать голосовую вибрацию в космос. Наверху сигнал обязательно примут. Соберутся все ваши для обсуждения и выберут ту самую душу для будущего ребенка. Ты даже не представляешь какой это большой праздник объединения для всего рода. Ты же любишь праздники? Вот и все любят праздники, а люди своим невежеством лишают возможности почти весь род такого радостного события. Поэтому только единицы будут участвовать в выборе души и совсем маленькая часть рода порадуется. Есть же разница между большой, пышной свадьбой, и скромным семейным вечером после бракосочетания. Ничего сложного, всего два действия, повенчаться и попросить, всё.

Симона очень впечатлила эмоциональная речь брата, он тут и впрямь времени зря не терял и приобрёл ценные знания, наверное, даже мудрость. Такое перевоплощение разгильдяя очень удивляло Симона и он задал ему наводящий вопрос:

– Почему ты выбрал именно эти курсы, о семейных ценностях?

– Дело в том, что моя следующая жизнь будет на двадцать лет короче, объясню почему. В последней раз на земле мне предоставили жизненной энергии на семьдесят лет, а я израсходовал только двадцать. Из-за того что у меня осталось не прожитых пятьдесят лет, меня не пускают в истинный дом. Теперь я здесь на перевалочном пункте, жду своей очереди, что бы залететь кому-нибудь в семью и дожить свой полтинник. Пятьдесят лет это вроде бы немало, но и совсем не много, возможно даже внуков не успею дождаться. Но если не затягивать с созданием семьи, то всё можно успеть. Вот поэтому я и изучаю семейные ценности, что бы душа к этому лежала.

– Насколько я понимаю, – очень уверенно начал говорить Симон, – ты забудешь все, когда родишься. Как ты собираешься применять все эти знания, если ты будешь обнулённым, без какой либо информации?

– Основная задача всегда находится внутри человека, в его душе. Оттуда и задаётся вектор движения жизни. А понять направление совсем не сложно, главное прислушиваться к себе и понимать по душе тебе это дело или нет. Нравится ли тебе так поступать или нужно стиснуть зубы, и переступить через себя. Например, мой следующий типаж будет семьянин, я буду мечтать о создании своей ячейки в обществе, мне это будет по душе, мне это будет нравиться, понимаешь?

Симон кивнул головой и улыбаясь, вслух добавил цитату одного драматурга:

– Всё что мне нравится, либо аморально, либо незаконно, либо приводит к ожирению.

– Да брат, так говорят люди у которых телесные потребности стоят на первом месте. Набить требуху, изменить своё сознание, получить физическое наслаждение, это конечно круто, но если это все твои интересы, то ты очень мелко плаваешь. О своём внутреннем мире, хоть иногда нужно задумываться. Да, у души есть обязанности перед телом, но тело это всего лишь инструмент для выполнения своей жизненной задачи и это нельзя забывать. Посвятить свою жизнь уходу за телом, как минимум не правильно. Ты в пустую проведёшь несколько десятков лет на земле и не чему не научишься, не приобретешь никакого ценного опыта. Да и тело со временем стареет и очень жаль в конце с ним расставаться. Я могу это сравнить с марафоном, кто-то доберётся до финиша раньше, кто-то позже, многие сойдут с дистанции, а кто-то так и останется на старте, даже не попробовав сделать первый шаг. Потребности есть у каждого человека, но это не должно становиться смыслом всей жизни, нужно помнить, что от нагрузок тело становится сильным и выносливым, а от удовольствий слабым и ленивым. Нравиться тебе должны не только вкусные блюда, но и сделанная тобой работа.

Симон смотрел на своего брата с большим удивлением. Такие твёрдые убеждения и глубокие мысли невольно заставляли уважать Алика. Сейчас он был похож на деда, хотя совсем недавно, при встрече он казался старым добрым балагуром, который легкомысленно ко всему относится. Дальше продолжать разговор в таком ключе совсем не хотелось. Симон понимает, о чём говорит брат, но Алик слишком глубоко копает и даёт несвоевременную пищу для размышлений. У Симона сейчас другая головная боль, это Галушка и дети, а о следующей своей жизни ещё будет время подумать. Поэтому эту беседу нужно было заканчивать, но что бы не показаться невеждой, разговор решил закончить красиво:

– Я наверное соглашусь с тобой, люди забыли простые правила и на каком-то этапе развития они разучились общаться с небом. Живут вслепую, всё пытаются сделать сами. В итоге где-то ошибаются, и результат плачевен. Я это сам прочувствовал, я знаю о чём говорю. Братик, спасибо тебе за приём, за поддержку, но мне нужно идти обратно. Созданные мной проблемы ещё не решены и я не могу здесь надолго оставаться.

Алик сразу же всё понял. Они тепло попрощались и две души разошлись в разные стороны, одна обратно в хор, другая полетела в сторону тумана.

Пока Симон был недалеко от часовни, он был в добром расположении духа. Разговор с Аликом может и уходил не в то русло, но тем не менее это была очень интересная беседа. А вот чем дальше Симон отдалялся от чудесного пения, тем быстрее он терял свою лёгкость. Те проблемы, которые он скинул приближаясь к хору теперь опять начали примыкать к нему, как будто бы ждали его на обратной дороге. Пришло беспокойство о супруге, вспомнил сиротку и «прививку» главы рода, смотрителей которые вывели из хора. Пришли старые воспоминания своей прожитой жизни. Вспомнил свои первые загоны и помешательства, приступы паники, отчаяние и постоянное чувство опасности. Вывод опять тот же, если ты не веришь в Бога, значит ты будешь верить во что-то другое. Симон вот поверил в страх и разрешил поселиться ему в своём сердце. А он, страх, очень хорошо себя там чувствовал, окреп, укоренился, вырос и в итоге дал свои плоды. Симон стал анализировать свой жизненный путь и увидел один из первых моментов, который сделал смещение с основного жизненного маршрута. Злорадство. Это было ещё в детстве, как старшему ребёнку в семье, ему доставалось больше остальных, все его ошибки и промахи сразу же наказывались, а небольшие успехи, для постоянно занятых родителей оставались незамеченными и считались нормой. Это очень расстраивало маленького Симу и он в итоге сам перестал получать удовольствие от своих новых достижений, всё равно их никто не видит. Но зато он научился радоваться чужим неудачам и злорадствовал, мол, так вам и надо. Любая нелепая ситуация, которой раньше не предавалось значение, теперь смотрелась через призму злобы и презрения. Появились новые чувства, зависть и ревность. Итак потихоньку, год за годом, все его правильные навыки, постепенно стали заменять другие, ненужные, можно даже сказать мусор. Начал брать пример со старших ребят и к подростковому возрасту, от того маленького, доброго и светлого мальчика практически ничего не осталось. Служба в армии окончательно выбила всё то немногое, что осталось с ним за детский и подростковый период. Армия же и наградила кучей комплексов и страхов, которые потом больше никуда не уходили. Познакомился с будущей женой, боялся, что ей понравится кто-то другой. Был и замечательный период, когда родилась дочка. У нашей семьи был свой дом, были большие планы на будущее, очень хотели сына и вот когда он родился начались проблемы с работой. Единственная большая организация в нашем поселке развалилась, как когда-то колхозы и семья осталась без зарплаты. Сходу новую работу найти не получилось и страх опять дал о себе знать. И вот настал ключевой период, когда навалилось всё сразу. Вызывают на переподготовку в армию, вроде бы две недели, не долго. Но за это время происходит драка, не сильная, но достаточная что бы поднять все детские страхи. Всё оставшееся время в военной части, вёл себя тише воды, ниже травы, что бы ни спровоцировать ни одного конфликта и это сильно повлияло на психику. Когда приехал домой, Галушка сказала, что беременна третьим и после долгих разговоров сделали вывод, что сейчас не самое лучшее время, им с двумя очень тяжело, а с тремя, семья совсем загнется, приняли решение сделать аборт. Симон очень хорошо запомнил тот день. Он забрал её с больницы, после операции и они всю дорогу молчали. Когда они приехали домой, и Галушка вышла с машины, он увидел что кресло, на котором она сидела, всё в крови. В этот момент он понял, что разрешил убить своего ребёнка, а запачканное красным пятном пассажирское сидение, яркое тому подтверждение. С этого момента он стал себя презирать и накручивать. А кризис в стране поставил на колени ещё одну организацию в краевом городе, на которую Симон с таким трудом только устроился. Всех работников отправили в бессрочный отпуск за свой счёт. Это неудача стала финальной чертой, после которой начались панические атаки. Симон смотрел на этот жизненный путь, как на некую ёмкость или сосуд, который изначально был наполнен светом и добротой. Но уже с детства стала появляться более тяжелая масса, в виде обиды и злости, которая стала вытеснять из сосуда лёгкую и светлую субстанцию и занимать освободившееся место. Подростковый период, плюсов не добавил, а вот обид и разочарований было предостаточно. Сосуд больше не был светлым, даже не с осадком, он уже больше чем на четверть наполнился мешаниной из комплексов, пороков и фобий. Ну а во время службы в армии, мусор превысил отметку половины сосуда, теперь это уже не тот светлый человек, который был раньше. После этой отметки, наверное, началась точка невозврата. Нужно было быть очень сильным и мужественным человеком, чтобы повернуть всё вспять, но Симон не был таким, даже, наоборот, в тяжёлое время сломался, начались проблемы с психическим здоровьем. Страх и мания преследования постепенно окутали всю душу до такой степени, что он даже не осознавал что делал и не всегда об этом помнил. Конечный сосуд, неприятно было представлять и Симон переключил свою фантазию в начало, когда ещё ёмкость была чистой и светлой. Он вспомнил состояние души того маленького мальчика, который хотел сделать мир лучше и верил только в добрые мечты. Но в силу своего юного возраста не имел возможности их осуществить, а вот когда вырос, возможность появилось, только эти мечты растерялись и куда-то пропали. Ну да ладно, винить кроме себя некого, даже если и были неблагоприятные внешние факторы, нужно было действовать как-то иначе, бросить всё и уйти было наихудшим вариантом. Слава Богу, что существует возможность всё исправить. И Симон дал себе обещание, что вернётся на землю и проживёт следующую жизнь достойно. В какую бы семью не залетел, он выкарабкается, выживет и уйдёт красиво.

Он очень глубоко ушёл в свои мысли и пройденная дорога осталась не замеченной. Перед взором Симона стал появляться источник тумана. Он вспомнил о тесте и в душе затеплилась надежда. Возможно, у Гриши всё получилось и он раздобыл панацею, ну или хотя бы информацию, где её найти или из чего её сделать.

Симону показалось, что источник был какой-то не обычный, как будто бы у него появилась дополнительная подсветка. Душа даже немного растерялась, неужели это опять какая-то новая форма тумана, но это означает, что он заблудился и не туда вышел. Тогда он ещё раз внимательно осмотрелся и понял что местность ему очень знакомая, значит он не сбился с маршрута. Откуда тогда взялось это яркое зарево? Первое впечатление, что это очаг возгорания, но откуда здесь может взяться пожар? Это было больше похоже на искромётное свечение. Сбитый с толку Симон сбавил скорость движения, но не остановился, любопытство брало вверх и он потихоньку продвигался к туману. Теперь можно было разобрать очертания нескольких фигур, именно от них и исходил яркий свет. Приблизившись до того расстояния, когда можно было рассмотреть более или менее детально, Симон ахнул. Возле тумана стояло три ангела и одна душа. Но и ангелами их называть не совсем правильно, потому что это были не те вестники, с которыми он встречался с главой рода. У этих больших ребят с крыльями, над головами ещё ярко светились круги, а точнее овалы.

– Нимб! – тихо проговорил Симон, и остановился. Это явно были величайшие личности, сам он к ним ни за что не подойдёт. Когда-то давно, в церкви на фресках он видел что-то подобное, но истинную картину, которую он сейчас видит своими глазами, на полотно не способен передать ни один художник. Свет их слепил и освещал всю округу, и почему то Симону показалось, что эти ребята покруче, чем простые вестники, наверное, это их начальники или даже следующая ступень развития. Возможно нимб, это отличительный знак архангела от ангела, как корона отличает короля от простого человека. Симона тоже заметили и похоже, что к нему идти никто не собирался. В следующие мгновение три архангела сорвались с места и стартовали куда-то вдаль, как реактивная ракета земля-воздух, и растворились в пространстве, как будто бы их сейчас здесь и не было. Света в округе значительно поубавилось, но было ещё по-прежнему ярко, как будто бы кто-то выключил три лампочки, но оставил включенной ещё одну. Симон внимательно посмотрел на источник свечения, это была простая душа, такой же, как и он и эта душа, кстати, начала движение к нему на встречу. Странно было и то, что нимба над головой не было, а свет шел, откуда то изнутри. Симон застыл в нерешительности и не знал, что ему дальше делать, ну не убегать же на самом то деле. Так и стоял на месте как вкопанный, пока не узнал того, кто к нему идёт. А это его тесть собственной персоной, весь светится и блещет как новогодняя ёлка, только ярче, улыбается, как будто клад нашёл. И вот тут в сознании что-то щёлкнуло, а вдруг и в правду нашёл. Панацея, на поиски которой он отправился, для нас всех и есть сейчас настоящее сокровище. Никакой ступор больше Симона не сдерживал, он сорвался с места, как ошпаренный, и полетел на встречу к Грише.

– Чего такой смурной? – спросил улыбающийся Гриша. – Обидел что ли кто?

Такое спокойствие и неожиданный вопрос немного осадили пыл Симона. Ему почему-то захотелось посмотреть на себя в зеркало, наверное, вид и в правду был не очень презентабельным. Нужно было что-то ответить тестю, но он не знал что сказать, столько всего многого и разного произошло. Поэтому он просто неуверенно пожал плечами. Гриша заулыбался ещё сильнее и весело и озорно добавил:

– Да это шутка такая. Сразу видно, что ты совсем недавно с земли вернулся, к местному юмору ещё не адаптирован. Здесь не обижают друг друга, могут раскрыть глаза или преподать урок, но никто тебя целенаправленно обижать не будет. Но ничего, сейчас я тебе подниму настроение, у меня прекрасные новости, смотри, что мне удалось достать.

В этот момент Гриша достаёт из-за спины яркий продолговатый предмет, похожий на школьную линейку. Он то и был источником света, который тесть пытался спрятать за собой. Симон открыл рот и щурясь, с большим любопытством, пытался рассмотреть предмет.

– Что это такое? – наконец то спросил Симон. – И как нам это поможет?

– О, это лучик, – как-то торжественно сказал Гриша, – мне пришлось потрудиться, что бы раздобыть его. Благодаря этому чудесному средству, мы с тобой будем лечить физическое и душевное состояние любимого нашего человечка. Так что можно начинать готовиться к отправке на землю, будем врачевать Галушку.

Симон утвердительно кивнул. Он заметил в себе какое-то хорошее изменение. Главное, он больше не сомневался, он твёрдо убедился, что у них всё получится. И вообще, какой смысл расстраиваться, если есть задача, значит, есть и её решение. Симон начал смотреть на все проблемы свысока и ему очень нравилось это чувство победителя, он всегда хотел быть таким уверенным.

– Как я уже сказал, он лечит не только хвори и недуги, – продолжал рассказывать Гриша, – он также подымает моральный дух. Даже находясь рядом с ним, получаешь большой приток оптимизма, он буквально окрыляет! Я думаю, ты уже прочувствовал в себе что-то новое, возможно даже какие-то скрытые силы, которые раньше тебе были неведомы или не знакомы.

Симон смотрит на Гришу и понимает, что тесть видит его на сквозь, знает как прочитанную книгу. Каждое его слово или утверждение ложилось точно в цель и находило в душе свой отклик. Он улыбнулся и в подтверждение кивнул тестю, глупо было отрицать такую сильную внутреннюю перемену.

– Это ты его ещё в руках не держал, ощущения не передаваемые!

– Что даже лучше чем петь в хоре? – почему-то спросил Симон.

– Это совершенно разные чувства, – ответил Гриша, – их нельзя сравнивать. Ты можешь мне ответить, что лучше зрение или слух? Я думаю, не ответишь! Это по тому, что их нельзя сравнивать, но их можно соединить и они прекрасно дополняют друг друга. Два сочетания в одном, красивая роза и замечательный аромат. Яркая птичка и изумительное пение. Из соединения разных направлений может получиться шедевр, если ты пытаешься понять что лучше, то ты разделяешь одно целое на несколько частей, а это первый шаг к деградации. То есть ты занимаешься не созиданием, а разрушением, и это значит, что ты становишься хуже! Разрушить что либо, может только истинный мастер, и то только для того чтобы сделать что-то лучшее! Мой тебе совет, старайся больше не разделять, лучше думай, как соединить не соединяемое, и как впихнуть не пихаемое.

Грише очень понравилась его шутка и он стал улыбаться ещё шире. А потом как-то вдруг лицо его застыло и он стал серьёзным, как будто до него только что дошёл истинный смысл вопроса Симона. Тесть внимательно посмотрел на зятька и спросил:

– Подожди, а почему ты спросил про хор? Ты что туда ходил? Надеюсь, петь не пробовал?

– Пробовал. – Одним словом ответил Симон.

– Теперь понятно, почему ты был таким задумчивым. А как ты туда попал? Сам догадался или подсказал кто?