Восточные Короли

«В основе всех иранских языков общий исходный материал с грамматическим строем и словарный состав общеиранского языка-основы». В этом смысле можно говорить об иранских языках как о диалектах общеиранского языка-основы. Коли так, курдский язык – один из диалектов языка-основы, причем сохранивший древнейшие черты, как язидизм сохранил древнейшие черты духа Авесты.

Основная литургическая часть Авесты называется Ясна (от авестийского «Яз» – «почитание, поклонение, моление»; «Яздан» – «Господь»). Ясна дала наименование народу язидов. В Ясне 72 главы. Согласно преданиям язидов, верховный ангел Малак Тавус дал первому человеку слова молитв на семидесяти двух языках, поскольку ему суждено было иметь 72 сына и 72 дочери, которые заселят 72 страны на земле. Язиды и сейчас употребляют устойчивое словосочетание «семьдесят два народа».

Все язиды говорят на северном диалекте курдского языка, на том диалекте, на котором говорил победитель крестоносцев, великий полководец Востока Саладин, на котором в родительском доме общался поэт Низами Гянджеви, на котором говорил Шараф-хан Бидлиси и творил великий поэт Хани из Баязета. На этом же диалекте говорил выдающийся подвижник, богослов и реформатор язидизма шейх Ади (1077—1162), современник Саладина и Низами.

Шейх Ади родился в сирийской области Баальбек в долине Бекаа. Умер в Лалеше (современный Ирак). Гробница его – место всеобщего поклонения язидов. Полное имя шейха Ади уже говорит о длительном культурном влиянии ислама, звучит оно так – Шараф ад-Дин Абу л-Фадаил Ади бен Мусафир бен Исмаил бен Мусса бен Маван бен ал-Хасан бен Марван. Знаменательны и загадочны связи шейха Ади с величайшими исламскими богословами и подвижниками Востока его времени – теологом и суфием Хамидом Газали (1058—1111), которого европейские востоковеды сравнивают с Блаженным Августином и Фомой Аквинским, а также с основателем суфийского ордена Кадирия Абдул-Кадиром Гилани (1077—1166). Шейх Ади слушал в Багдаде проповеди известного суфия и музыканта Ахмада Газали, брата Хамида Газали. Возможно, эта дружба с богословами Гилани и братьями Газали объясняется тем, что они были курдами по происхождению.

Поздняя язидская традиция стала почти не различать имя Шейха Ади с Ших Ади и слила их в едином почитании. Между тем Ших Ади – наследие глубокой ведической традиции, где имя Ади – одно из имен верховного Бога-Творца, известное еще до появления на исторической сцене шумеров. Остается загадкой, было ли слияние Шех Ади (курды произносят «шейх» как «шех») с древним Ших Ади намеренным или случайным.

Если это слияние намеренное, то оно говорит о желании погасить древнейшую язидскую традицию в угоду сближения язидизма с исламом. И сегодня в среде курдов существует тайное и глубокое недоверие к реформам Шех Ади как скрытой исламской экспансии.

Четыреста лет государственным языком Ирана был «пехлевийский» или, для неграмотных филологов, «среднеперсидский», а на самом деле это чистейший старокурдский язык. Даже в фундаментальной работе И. М. Оранского «Введение в иранскую филологию» 1960 года сказано, что пехлевийским называют язык Рея (Рага), Исфагана, Хамадана, Нехавенда, Азербайджана. Только Оранский называет Мидию Атропатену почему-то Азербайджаном, хотя во времена пехлевийского языка не существовало в природе слова «Азербайджан», принесенного арабским нашествием. Разве ученый-филолог этого не знал? Не может быть! Оранский, перечисляя пять областей Ирана с пехлевийским языком, называет (если не считать Исфагана) четыре коренные мидийско-курдские области.

Что касается Исфагана, то Аршак Поладян в книге «Курды в VII—X веках по арабским источникам» сообщает: «Ал-Масуди – единственный автор, в произведениях которого приводятся списки и места обитания курдских племен. О расселении курдов в X в. в следующих областях: Фарс, Керман, Сиджистан (Систан), Хорасан, Исфаган, в Джибале – Нехавенд, Динавар, Хамадан, Шахризур, Дарабад, Самаган; в Адарбайджане, Бабал-Абвабе (Дарбанд), Джазире, Сирии (Шам)…». Далее Поладян пишет: «По мнению Ибн Хаукаля и аль-Истахри, во всем Фарсе обитало свыше 500 тысяч курдских семей (шатров), причем в каждом шатре жило до десяти человек (мужчин)».

Даже если арабские историки преувеличивают число курдов, их данные заставляют пересмотреть число и роль курдов в Иране к X веку. Кроме Хамадана можно было бы добавить и Керманшах (по-курдски Бахтаран). Стало быть, пехлевийский язык Сасанидского Ирана – это язык Мидии, старокурдский язык. Все знают и помалкивают. Самое комичное, что помалкивают и курды вместе с так называемыми иранистами.

С 700 года арабский язык был объявлен государственным языком для Ирана. С 742 года арабский язык и письмо, основанное на семитском арамейско-финикийском алфавите, стали обязательны для Ирана. А сегодня бывшие подданные героического Сасанидского Ирана чистейший старокурдский язык Авесты, без единого «арабизма», именуют пехлевийским и даже среднеперсидским.

Курды, их предки и их соседи

Историки отмечают, что ассирийские источники впервые упоминают мидийцев около 835 года до н. э. То есть именно в этом году, по воле источниковедов и клинописи, целый народ вдруг вынырнул из исторического небытия. Между тем большинство неподготовленных читателей именно так воспринимают эти сообщения.

Историческая наука знает свои штампы и склонность историков поколениями переписывать друг у друга данные. Но самые крупные и злые искажения происходят по политическим соображениям. Аннексии чужих территорий и бесстыдные захваты земель идут на страницах исторических книг повсеместно, непрерывно, веками.

В свое время советские историки, поддержанные властями, испытывали непреодолимое желание «приватизировать» сопредельные с республиками Закавказья и Средней Азии территории.

Азербайджанские историки по благосклонному попустительству своего ЦК партии пытались подверстать под себя всю историческую Мидию. Так в 1956 году появилась, как бы это сказать деликатнее, странная книга академика И. М. Дьяконова «История Мидии», возможно, самое постыдное явление в российском востоковедении. Долголетний соавтор И. Дьяконова – азербайджанский историк академик И. Алиев в рабфаковском энтузиазме сравнивал мидийские слова с азербайджанскими и с торжеством объявил об их едином происхождении. Ему и в голову не приходило, что он тем самым делает древними мидийцами и все другие тюркоязычные народы, как то: хакасов, якутов, уйгуров, киргизов и др.

Ученые Армении, оказавшейся более других обделенной территориально, безапелляционно решили прибрать к рукам «бесхозное» Урарту. Между тем урарты, как и хурриты, родственны по языку восточно-кавказским народам – дагестанцам и чеченцам, и не имеют никакого отношения к Армении.

После распада СССР расцвела параноическая давнишняя страсть графоманов соединять несоединимое при помощи случайных созвучий. Причем эти люди сверхактивны.

Так, вождь германцев Арминий может стать армянином. Заратустра, по исследованию крупнейшего нашего ираниста академика М. Боголюбова, значит «Утренняя звезда», а для академика Стеблин-Каменского, окормляющего издавна Таджикистан, Заратустра всего лишь «владеющий облезлым верблюдом».

Войны за древние территории и наследие не утихают ни на один день и не имеют признаков к ослаблению. Курды, лишившись в середине XIX века своих тысячелетних царств, сегодня оказались самым беззащитным народом в Передней Азии перед натиском историков-пираний.

А судьба язидов еще горше. За ними благодаря путешественникам закрепилось название «поклонники дьявола», ставшее почти штампом и особенно полюбившееся диким и невежественным исламизированным соседям. Дело в том, что главнейшим из великих ангелов, управляющих миром от имени Бога, в язидизме считается Малак Тавус – ангел-павлин, отождествляемый с солнцем. Устные предания рассказывают, что, когда Бог создал человека, Малак Тавус отказался поклониться ему, потому что не хотел поклоняться никому кроме Бога. За это Малак Тавус был изгнан в ад. Он пробыл там семь тысяч лет, проливая слезы, и в конце концов затопил ад своими слезами. После этого Бог простил его и восстановил во всех правах. Благодаря этому у язидов нет ада – есть только место для праведников и ничто. Очевидно, что политические и религиозные провокаторы не стали проводить параллель с сошествием Иисуса в ад, а вместо этого сравнили историю Малака Тавуса с изгнанием Люцифера с небес. Провокация получилась настолько удачной, что даже в русских краеведческих изданиях о Кавказе и Передней Азии XIX века язидов именовали чертопоклонниками.

Первыми востоковедение успешно соединили с разведкой и дипломатией англичане. Позже слова «востоковед» и «разведчик» практически стали синонимами. Курдская история, и особенно язык, уже много лет являются целью спецвостоковедов. По политическим мотивам целые природные курдские диалекты вроде заза и гуран объявляются «некурдскими».

Если востоковед – семитолог, то он ревниво следит, чтобы пальма «превосходства» в Месопотамии после шумеров была за семитами – аккадцами, аморреями, ассирийцами, но никак не за иранцами и индоариями. Пользуясь общим для иранцев презрением к письменности, книжники и разведчики от востоковедения дробят иранский мир на бессмысленные и бессвязные события, племена и государства. Игнорируются даже даже свидетельства соседей. Так, например, Ассирийский владыка Асархаддон (также Ассаргадон, Ашшур-аха-Иддин, библ. Асардан) около 679 года до н. э. сообщил: «Теушпу-киммерийца, умман-манду, чье место отдаленно, поразил оружием вместе с его войском в земле Хубушна» (7, 3, 260).

Хубушна – в юго-восточной части Малой Азии, нынешнем Курдистане. Замечательно, что Асархаддон не забывает упомянуть, что киммериец Теушпа «из умман-манду», то есть народов круга. Несколько позже правитель Ассирии пишет: «Я, рассеявший людей страны Маннеев, неусмиренных кутиев, побил оружием войско Импакая, скифа-союзника, не спасшего их» (7, 2, 263).

Стоит отметить, что упомянутые тут «рассеянные» и «побитые оружием» – это союз иранских племен во главе с Каштарити (иран. Хшатрит) и их родичи-союзники скифы, которые через год разобьют Ассирию и Асархаддона и станут основателями Мидийского царства. Упомянутая тут «страна Маннеев» это Манна – сердце Курдистана в Загросе. В пределах этой древней страны на раскопках у города Ида (ныне Хасанлу) были найдены предметы мидийского искусства. Для ассирийцев маннеи, киммерийцы, скифы, мидяне и «неусмиренные кутии» – это все «умман-манда» – один народ, говорящий на одном иранском языке с небольшими диалектными различиями. «Могучие кутии» из эпических песен уже в середине III тысячелетия до н. э. досаждали осевшим в Среднем Двуречье аккадцам.

Все III тысячелетие до н. э. между Шумером и Загросом шел интенсивный духовный и материальный обмен. Еще в IV тысячелетии до н. э. шумеры из Нижнего Двуречья «проторили лазуритовую» дорогу в Загрос к горе Дельменд, где еще в Раннем Средневековье существовали лазуритовые копи. Шумеры привозили лазурит из Бадахшана и ходили за металлами в горы Загроса и Тавра.

В любимых шумерами эпических поэмах повествуется об отношениях Шумера и Загроса. Одна из таких поэм рассказывает о правителе города Урука Энмеркаре из Шумера и верховном жреце и судье страны Аратты из Загроса. Аратта расположена «за семью сверкающими горами». Достойный правитель Энмеркар, «избранный светлым сердцем богини Инанны», обратился к «своей госпоже владычице доброй»:

О, сестра моя Инанна! Сделай так, чтобы жители Аратты
Искусно возделывали золото и серебро для Урука,
Чтобы они приносили благородный лазурит, извлеченный из скал,
Чтобы они приносили драгоценные камни и благородный лазурит.

Шумеры поставляли в Загрос хлеб в обмен на строительный и отделочный камень, драгоценные металлы и минералы. Если опустить детали, станет ясно, что правитель Аратты получил из Урука хлеб, а вот поставлять взамен условленные материалы не спешит. События эти происходили в раннединастический период. Это самое начало III тысячелетия до н. э.

Урук (совр. Варка, библ. Эрех) в начале III тысячелетия до н. э. захватил гегемонию в Шумере. Тогда, в период 1-й династии Урука, правили, каждый в свое время, три крупные личности – Энмеркар, Лугальбанда и Гильгамеш. Все трое станут прославленными героями всего Шумера.

После Энмеркара и Лугальбанды до вступления на престол Гильгамеша Уруком правит сам «божественный Думузи» – бог пастухов. Когда Думузи был низвергнут в шумерский Аид – Кур, «Страну без возврата», правителем Урука стал Гильгамеш.

Много подвигов совершил этот любимец шумерских поэтов и герой всех народов тогдашнего мира. Гильгамеш в опасностях и подвигах был неразлучен со своим другом Энкиду. Боги выбрали в спутники Гильгамешу Энкиду и вывели его из дебрей горных лесов, а таковые были только в Загросе. Когда верный Энкиду умер, глубокая скорбь охватила Гильгамеша.

Младший брат мой, гонитель онагров горных, пантер пустыни.
С кем мы все побеждали, поднимались в горы!
Что за сон теперь овладел тобою…
Стал ты темен и меня не слышишь!

Мысль о неминуемой смерти гнетет его, Гильгамеш знает, что боги даровали бессмертие Утнапиштиму, правителю Шуруппака. Гильгамеш отправляется через горы, чащи и воды смерти на поиски Утнапиштима, чтобы узнать у него тайну бессмертия. Он нашел Утнапиштима и убедил того открыть секрет. Для этого Гильгамешу надо было из морской пучины достать «траву жизни». Гильгамеш достает чудесное растение.

Гильгамеш радуется не только за себя, но и за своих «черноголовых братьев» в Уруке. Он подарит бессмертие своим подданным. Но боги давно с завистью следят за ним, и когда Гильгамеш купался в речке, боги подсылают змею, которая крадет «траву жизни». Владыка и любимец Урука ни с чем возвращается в родной город. Он не смог победить смерть, но героически искал бессмертие для себя и своих земляков-подданных. До похода он говорил богу Солнца Уту:

В городе моем умирают люди —
Гибнет человек – сердце в печали, тяжко на сердце.
Смотрю с городской стены,
Вижу: плывут по реке тела
И со мной это случится; так это будет!

Гильгамеш остался наедине со своей печалью, но стал на тысячи лет любимцем людей за то, что хотел подарить людям бессмертие и первый на земле искал смысл жизни. В «Поэме о Гильгамеше» есть строки:

Сломай дом, оставь богатство,
Построй корабль – ищи жизнь.

Поэма о Гильгамеше была в числе любимых произведений мидийцев. Среди мидийских кладов есть медальон из Зивие с изображением Гильгамеша, поднимающего за задние лапы двух львов. Головная косынка курдских женщин и сейчас носит имя шумерского бога плодородия Таммуза – «тамази», а у грузин широко бытует мужское имя Тамази, что выдает древнюю историю пребывания грузин на нынешней территории.

Древние люди были гораздо подвижнее, любознательнее и легче на подъем, чем мы думаем. В Шумере, на чистой аллювиальной равнине, не было камней. Земля их давала высокие урожаи и была тучна. Но дерево и строительный камень, железо и драгоценности они привозили в основном из Загроса, вверх по течению Тигра и его притоков Заба и Диялы. Кроме того, в долине шумерам негде было пасти свои стотысячные стада овец и они нуждались в предгорных пастбищах Загроса.

В литературе насадили укоренившийся штамп «Шумер и Аккад». Между тем эпоха Аккада длилась всего несколько столетий. Аккадцы заняли среднее течение Евфрата и медленно стали просачиваться в Шумер. Они не создали ни одной религиозной системы, а только переняли шумерских богов. Аккадцы, как все семиты, были хорошими торговцами, а значит, природными посредниками, они не творили, а передавали. Окрепнув и создав свою династию, аккадцы стали истреблять шумеров.

От геноцида Шумер спас Загрос. Через давние и глубокие связи шумеры обратились за помощью к «сильным кутиям», умоляя спасти их от аккадцев. Столица кутиев находилась вблизи современного курдского города Киркук в Ираке. Кутии устремились по долинам своих горных рек, спустились в Шумер, разгромили аккадцев и стерли с лица земли сам город Аккад. Шумеры встретили кутиев как спасителей. Ликованию Шумера не было предела. То, что было светом для шумеров, – стало тьмою для аккадцев.

Таково первое в истории явление светоносного Загроса. Кутии пришли в Шумер в последнее столетие III тысячелетия до н. э. Около ста лет они владели Шумером, но, не перенося жаркой равнины, правили через своих вассалов – шумеров. Они стали как бы соавторами возникновения блистательной третьей династии Ура, последнего расцвета Шумера.

Окрепнув, третья династия Ура через сто лет избавилась от своих благодетелей кутиев, а их последний правитель с авестийским именем Тирикан был убит. Кутии, как и подобает народам круга, тогда не знали царей, а управлялись выборными вождями-судьями. Это была чистой воды военная демократия свободных общинников, которая создаст и Мидию. Первый мидийский владыка Дейок поначалу был не царем, а вождем и судьей.

Надо заметить, когда кутии уничтожали династию Аккада, сам Шумер уже говорил по-аккадски. Шумерский язык останется языком богослужения в Двуречье еще целых две тысячи лет. И, пусть мертвым языком храмов, он дождется прихода Христа. Что до аккадского языка (и его диалекта – ассирийского), то он не обделен вниманием, судя по тому, что в наши дни в Чикаго вышел 20-томный «Словарь аккадского языка».