Никто не ожидал, что мы изменим мир

Никто не ожидал, что мы изменим мир
Карен Берг

Каббала
Эта книга была задумана как биография Рава Берга – человека, который внес неоценимый вклад в распространение древней мудрости каббалы в современном мире. Но по ходу работы биография превратилась в повествование о жизни и деятельности Рава Берга и его жены Карен, а также историю рождения их главного детища – Международного Каббала Центра, который уже не одно десятилетие помогает людям менять жизнь к лучшему.

Эта книга доказывает, что каждый может изменить мир. Главное – не сдаваться и идти вперед, несмотря ни на что.

Карен Берг

Никто не ожидал, что мы изменим мир

Воспоминания

Two Unlikely People to Change the World:

A Memoir by Karen Berg

© 2019 Kabbalah Centre International, Inc. All rights reserved

© Апалькова Е., перевод на русский язык, 2020

© 2019 Kabbalah Centre International

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2020

* * *

Слова благодарности

Эта книга стала очень важным этапом в моей жизни – она подарила мне редкую возможность остановиться и оглянуться назад во время безумной гонки на пределе сил. Я не смогла бы ее написать без помощи Сюзан Голант, писателя и редактора. Те, кто хорошо меня знают, не могут представить, как я работаю над рукописью в течение трех лет. Это все равно, что представить меня летящей на Луну. Сюзан помогла мне рассказать историю нашей с Равом жизни и передать хронику создания Каббала Центра. Чтобы я смогла обрести свой голос, ей потребовались тысячи страниц интервью, погружение в исторические изыскания и часы работы над текстом.

Этот проект, хоть и несет мое имя, не принадлежит одному человеку: он принадлежит всем, кто поделился своим опытом знакомства с Равом, кто вспомнил вещи, о которых забыла я; тем, кто находил статьи и уроки Рава. Он принадлежит всемирному сообществу преданных людей, которые приняли такую необычную пару, как мы с Равом, и плоды нашего труда.

Рав, ты всегда был и навек останешься человеком, который наполняет каждое мгновение моего существования смыслом, любовью и жизнью. Любить тебя и быть твоим партнером – мое предназначение и благословение.

Спасибо моим детям: вы нередко расплачивались за наши решения. Когда жизнь родителей подчинена глобальной миссии, у них не всегда получается подарить своим детям спокойное и комфортное детство. Но все же вы благосклонно приняли нашу историю, как бы сложна она ни была. Спасибо, что разделили с нами это путешествие. Я очень люблю вас и ценю то, какими людьми вы стали.

Хевре, спасибо вам за преданность делу и стремление сделать этот путь своим. Каббала Центр не смог бы принести в мир столько добра без группы людей, называющих себя «хевре» и стремящихся жить мудростью и служить человечеству. Спасибо нашим сотрудникам, спонсорам и волонтерам, которые делились своим талантом, своим временем и финансовыми ресурсами, чтобы другие могли научиться этой наполняющей жизнь мудрости и чтобы мы могли зажигать Свет каждый день.

Примите мою благодарность все, кто вливал свою энергию в страницы этой книги и рассказанную в ней историю.

Предисловие

Эта книга не похожа на традиционную биографию с хронологическим перечислением дат, мест и событий, поскольку жизнь моего мужа сложно назвать обычной. В подробности его и нашей совместной жизни здесь вплетены воспоминания об уроках, которые он преподавал, и идеях, которыми он горел. Каждая его мысль и действие были частью большого целого – глубинного понимания Вселенной, которое Филипп Берг, позже ставший известным как Рав Берг, приобрел и которым делился с другими. Будучи его женой, я оглядываюсь на страницы нашей совместной жизни и замечаю моменты, определившие характер и судьбу Рава. В эту книгу я включила события, в которых проявились его страсть и служение цели – события, которые также сформировали мой собственный путь и нашу беспокойную семейную жизнь, а также повлияли на создание международного Каббала Центра. Кроме того, не в моей натуре строго следовать линейному плану.

И хотя эта книга не о принципах каббалы, невозможно отделить человека от знания и знание от человека. Одна из центральных тем в каббале и в жизни Рава – любовь, любовь к каждому, независимо от его религиозных воззрений и деяний. Мой муж пришел к пониманию того, что каббалу – многовековое мистическое течение иудаизма – можно на самом деле открыть для всех людей, независимо от их религиозных воззрений. Но даже излучая любовь ко всему и всем, мой муж вовсе не был мягкотелым.

В значительной мере его любовь была взыскательной – той, что вдохновляет людей развиваться и подниматься на новый уровень. Он не сдерживал себя, если видел, что кто-то духовно нечестен, и потому некоторым казался требовательным и даже жестким. В иные моменты он бывал добр – особенно когда чувствовал, что находящийся перед ним человек нуждается в поддержке. Было бы справедливым сказать, что он сочетал в себе строгую и нежную стороны любви. Он знал только один способ существования: быть абсолютно искренним и максимально правдивым.

В огромной степени жизнь Рава не принадлежала ему самому. Скорее она была тропой, которую судьба наметила для него в рамках масштабной цепи преемственности. Можно сказать, у нас с Равом не было того, что большинство людей назвали бы личной жизнью – той самой жизнью, где есть отдельное место и время для дома, работы, семьи и друзей. Напротив, наша жизнь была полотном, в котором различные переживания сплелись в единое всеохватное целое, обрамленное нашим неустанным совместным желанием нести в мир Свет и осознанность, помогать людям менять к лучшему свою жизнь и судьбу.

* * *

В 36-й недельной главе Торы сказано, что народ Исраэль по пустыне вело Облако славы Творца. Этот путь был определен Божественным провидением. Звучит чудесно и вдохновляюще, но, как и все соприкосновения со Светом в нашем физическом мире, это имело свою цену. Никто не спрашивал этих людей, хотят ли они вообще отправиться в путь, куда желают пойти и где остановиться. Они покорно следовали за Облаком. Где Облако останавливалось, там останавливались и они, когда оно поднималось, они снимались с места и шли следом.

Порой местность была малопригодной для жизни, но Облако не двигалось. Порой израильтяне приходили в оазис с чистой водой и прохладной тенью, но Облако не задерживалось там. Они никогда не знали, как долго пробудут в том или ином месте. Бывало, стоило им разбить свой стан, как Облако вновь звало в путь. Израильтяне странствовали так сорок лет. За это время они сделали 42 остановки, которые символизируют 42 этапа жизни. В каждом месте народу Исраэль предстояло испытание, требовавшее от него сделать духовный выбор.

Моя жизнь с Равом (которая, к слову, длилась 42 года, с 1971 по 2013 год) была очень похожа на эти странствия по пустыне. Мы никогда не знали, куда будем призваны, как долго там останемся и какие приключения найдем в пути. Но так мы жили. Таким был Рав. Такой жизни он хотел, и она вполне меня устраивала.

Глава 1

Шрага Файвел Грубергер:

Ранние годы

Сказано, что в жизни каждого человека заключен парадокс: наша судьба заранее известна Творцу, но нам дана власть и свобода воли, чтобы ее изменить. Решимся ли мы на изменения в этой жизни или в следующих воплощениях – выбор, который нам предстоит сделать. Мой муж Филипп Берг, Рав, радикально перекроил свою жизнь, прожив ее так, как наверняка сам никогда бы и не вообразил. Младший сын в бедной иммигрантской семье, он стал сначала влиятельным бизнесменом, а потом, пройдя невероятную трансформацию, истинным духовным лидером.

Рав был первым в истории человеком, который открыл каббалу всем без исключения, распространяя эту древнюю мудрость повсеместно, передавая самым разным людям – мужчинам и женщинам, иудеям и не только. Благодаря его упорству, силе воли и просветительской деятельности появились учителя, учебные программы и духовные связи, которые позволили организовать более сорока Каббала Центров по всему миру. И сегодня они вносят свой вклад в жизнь таких городов, как Нью-Йорк, Лондон, Париж, Йоханнесбург, Мехико, Москва, Сан-Паулу, Сидней, Гонконг и Манила.

Благодаря неустанным стараниям и редкому, точнейшему ви?дению Рава мудрость каббалы дошла до миллионов людей. Вы увидите, что этот путь был усеян многочисленными препятствиями, но, как однажды сказал Раву его досточтимый учитель Рав Йегуда Цви Брандвайн: «Твой дар и твой долг – объяснять мудрость каббалы так, чтобы любой человек мог легко ее понять». Эту задачу и выполнял Рав с уверенностью, самоотверженностью и полной самоотдачей.

* * *

Шрага Файвел Грубергер появился на этот свет 20 августа 1927 года в нью-йоркском районе Бруклин. Его родители, Эстер и Макс Грубергер, и старший брат прибыли из польского города Станислав[1 - Сейчас Ивано-Франковск, Украина. – Здесь и далее – примечания переводчика.] вместе с огромной волной иммигрантов, хлынувшей в США после Первой мировой войны и спавшей к началу Великой депрессии. Предками семьи были в основном религиозные иудеи, жившие в Центральной Европе – Австрии и Венгрии, – и несколько выходцев из России и Украины. Это были так называемые галицийские евреи, члены ашкеназской ветви европейских евреев, происходившие из Галиции. В одно время этот регион входил в состав Австро-Венгерской империи, однако политические границы в той части Европы часто меняли свои очертания.

Быть галицийским евреем значило принадлежать к отдельной культуре. Евреи Галиции жили скромно. Большинство из них занимались ремеслами, работали в маленьких цехах и предприятиях портными, шляпниками, столярами, слесарями, ювелирами, вели оптовую и розничную торговлю. Они крепко верили в силу образования и в то, что оно может обеспечить им общественный рост. Многие из них занимались медициной, например были стоматологами. С ними соперничали выходцы из Литвы, так называемые литваки. Галицийцы в массе своей склонялись к хасидизму, были более сентиментальными и набожными, оттого литваки нередко пренебрежительно называли их неблагоразумными и малообразованными. Польские евреи могли безошибочно различить выходцев из обеих групп по особенностям диалектов идиша и традиционным блюдам. Галицийские евреи были известными сладкоежками и имели привычку класть сахар даже в фаршированную рыбу – одно из любимых блюд моего мужа!

Прибыв в Нью-Йорк, семья Грубергер естественным образом влилась в галицийский анклав в бруклинском районе Вильямсбург, где были синагоги, ешивы, магазины и привычное комфортное окружение. Религиозные иудеи, прибывающие в США в те времена, были ортодоксами, но разделяли умеренные взгляды. К примеру, в отличие от ультраортодоксальных евреев, во время свадьбы женщины не были отделены от мужчин. Кроме того, представители этого поколения не носили длинных халатов и меховых шапок, за исключением нескольких уважаемых хасидских раввинов. Макс Грубергер, отец Рава, по традиции во время молитвы повязывал гартл (пояс), как и Рав до 1980-х, но в целом сообщество можно было назвать относительно современным и открытым.

В 30-х и 40-х годах подвергаемые гонениям любавичские и сатмарские хасиды еще не эмигрировали в Нью-Йорк из Венгрии и Румынии и не принесли с собой ультраортодоксальную волну. Хасиды никогда не сбривали свои бороды и носили пейсы, но на фотографиях с женой мы видим Макса начисто выбритым, в современном наряде – шляпе и костюме. Грубергеры были религиозными, но не ультраортодоксальными иудеями, я бы назвала их «почти-хасидами».

В те времена район Вильямсбург принял также множество ирландских и итальянских семей, которые жили рядом с евреями. По сути, весь район населили иммигранты, увеличив число его жителей вдвое с 1900 по 1920 год. К 1917 году это сообщество было наиболее плотным во всем Нью-Йорке – в одном квартале, соседнем с тем, где обитали Грубергеры, между 2-й Саут-стрит и 3-й Саут-стрит жили более 5000 человек – что, по словам моего мужа, тогда еще было неслыханным делом.

Рав родился за два года до биржевого краха 1929 года, оставившего миллионы людей безработными, бездомными и нищими. И хотя мой муж никогда не рассказывал о том, как Великая депрессия сказалась на жизни его семьи, ее влияние можно было увидеть в том, как он стремился всегда иметь небольшие накопления и избегать расточительства. Многие люди посчитали бы, что он бережлив сверх меры. Он всегда напоминал сотрудникам Каббала Центра, чтобы они выключали свет, выходя из комнаты. Когда нам требовалось что-то купить, он просил изучить цены и выбрать наименьшую, даже если в этом не было необходимости.

Когда дело доходило до издания книг, Рав торговался с издателями за каждый пенни и порой заказывал более крупные тиражи, чем были нам нужны, потому что себестоимость книги выходила ниже на несколько центов. Бывало, я настаивала на покупке конкретной недвижимости для Центра, а он спорил со мной из-за ипотеки, которая должна ввергнуть нас в долги. Будучи успешным бизнесменом, когда дело касалось трат, он был крайне консервативен.

В конце концов семья Грубергер обосновалась в небольшом пятиэтажном кирпичном доме без лифта, с декорированными карнизами и традиционным фасадом. Он располагался по адресу 2-я Саут-стрит, 159, неподалеку от бруклинской Бедфорд-авеню, всего в четырех-пяти кварталах от Ист-Ривер и в трех кварталах от Вильямсбургского моста. В здании, построенном в 1907 году, было около двух десятков квартир, а невдалеке располагалась старая пожарная станция. Как было принято в те дни, фасад дома рассекали зигзаги пожарных лестниц – здесь жители спали душными летними ночами и развешивали белье, напоминавшее разноцветную причудливую паутину.

Быт семьи был далек от того, чтобы называться роскошным. Пятеро Грубергеров, включая старших братьев Рава – Оскара и Зигмунда, – теснились на 700 квадратных футах[2 - 700 кв. футов ? 63 кв.м.] типичной квартирки с двумя спальнями. Их жилье не было похоже на старомодные квартиры анфиладного типа со сквозными комнатами. У него была более современная планировка с центральным коридором. В наши дни такая квартира может стоить более миллиона долларов, но в 1940 году, когда Раву было 13 лет, его родители платили за аренду 29 долларов в месяц. По соседству жили люди того же социально-экономического происхождения – в основном иммигранты из Восточной Европы, многие из которых приехали семьями, потому их дети родились как по ту, так и по эту сторону океана.

Поскольку квартал был в большей степени еврейским, в окрестностях располагались кошерные мясные лавки, где в стеклянных витринах красовались подвешенные за шеи свежеощипанные цыплята, в холодильниках лежали крупные куски грудинки, телячья печень и говяжьи языки, а пол был посыпан опилками. По утрам в пятницу воздух наполнялся ароматами свежей выпечки: халы, камишбройта[3 - Вид кекса с пряностями.] и шоколадной бабки с корицей. В больших жестяных ведрах у торговцев рыбой плескались живые щуки и карпы, готовые к тому, чтобы их оглушили ударом по голове, завернули в бумагу, отнесли домой, почистили, выпотрошили и подали к праздничному ужину.

Товарам зеленщиков было тесно в стенах магазинов, а домохозяйки сновали между лавками со своими сетчатыми авоськами, набитыми луком, картофелем, морковью и яблоками, закупленными с хорошей скидкой к трапезе Шаббата. После полудня в воздухе витали дразнящие ароматы горячего куриного супа, сладкой фаршированной рыбы и чолнта – густого рагу с говядиной, перловкой и картофелем. Вдыхая их, мужчины в предвкушении спешили домой с работы или из ешивы, чтобы успеть подготовиться к Шаббату. Рав особенно любил картофельный кугель – запеканку из тертого картофеля, яиц, лука и муки, которую его мать часто готовила на ужин Шаббата.

Эстер Грубергер была домохозяйкой и заботливой матерью, а кроме того – благочестивой иудейкой. В Шаббат ее можно было застать по хасидскому обычаю читающей Книгу Псалмов. Эстер была невысокой и в последние свои годы весьма полной женщиной. Мне не удалось познакомиться с ней, но знаю, что Рав и его мать были очень близки. Муж рассказывал, как она приносила горячий обед ему в ешиву, даже когда он уже учился в старших классах. И пока отец большую часть времени проводил на работе, Эстер вела хозяйство и заботилась о детях. Рав всегда говорил о ней с особой теплотой. Отца он вспоминал с уважением, но такой нежности к нему не питал.

Во время Первой мировой войны молодой Макс Грубергер был призван в российскую армию в качестве повара. Он был высоким, немногословным мужчиной, работящим и добрым. Насколько я знаю, он не получил никакого формального образования, но, как большинство евреев, владел идишем и ивритом, мог читать Тору. Неизвестно, кем он работал в Польше, но в Нью-Йорке он стал гладильщиком на текстильной фабрике. Мой муж рассказывал, что и под палящим солнцем, и под пронизывающим ветром его отцу приходилось пешком пересекать Ист-Ривер по Вильямсбургскому мосту, чтобы добраться до Нижнего Ист-Сайда. В этом районе было бесчисленное множество потогонных фабрик и цехов, нередко расположенных на верхних этажах зданий.