Вниз по темной реке

– Нормально? – Я скорчил гримасу. – Сидела как изваяние, обхватив себя руками. Что сняли смирительную рубашку, что не сняли…

Джеймс, как я и ожидал, при упоминании смирительной рубашки поджал губы.

– Что ж, хорошо. Иди умойся, а я пока ее обследую. Потом все расскажешь.

Я с облегчением двинулся по дорожке. Над моими ранами Джеймс мог шутить сколько угодно, однако для больной он, без сомнения, сделает все возможное. Дверца кэба открылась, и за моей спиной раздался успокаивающий мягкий говорок приятеля:

– Здравствуйте, милая моя. Сможете сами выйти из экипажа?

Джеймс надолго исчез, устраивая Мадлен в палате, и мне хватило времени умыться и даже побродить по его кабинету, разглядывая книги и анатомические модели. Я собрался с мыслями, в которых за последние два часа воцарился некоторый беспорядок. До сегодняшнего дня не возникало оснований не доверять показаниям Стивена Бэкфорда, его брата Роберта и друга – Спира, а также доктора, пользовавшего миссис Бэкфорд. Рассказы их в основном совпадали, и в то же время, расходясь в незначительных деталях, отрепетированными не выглядели. Каждый из мужчин упоминал о нарастающих странностях в поведении бедняжки, и ни один не смог назвать внятной причины подобных изменений. Вот только паника Мадлен при виде собственного дома, сменившаяся относительным спокойствием по пути в госпиталь, в эту стройную картину не слишком укладывалась. Либо сознание ее было спутано, либо в рассказах свидетелей чего-то недоставало. Впрочем, заполучив новое дело об убийстве, я уже не располагал временем для поиска истинных причин.

Рано или поздно Мадлен все разъяснит сама, а мне всего лишь требуется убедить Джеймса до тех пор подержать ее в госпитале. Разумеется, негласно. Наверняка приятель станет сопротивляться: госпитализация без ведома супруга незаконна. И все же я знал Джеймса достаточно долго, и знал, как заставить его заколебаться.

Доктор вошел в кабинет с подносом: кофе для меня, чай – для него. Я сомкнул пальцы на предложенной мне чашке, согревая ноющие суставы. В дождливую погоду ломота обычно усиливалась. Джеймс как-то сказал, что причиной тому – годы, проведенные на ринге, и неодобрительно пробормотал: боль – расплата за корыстное участие в варварских драках.

Приятель уселся за стол, и я осведомился:

– Как она?

– Растревожена – как иначе? Ее мозговые функции сейчас нарушены, отсюда и целый букет первичных и вторичных симптомов.

– Что-нибудь говорила?

– Ни слова, – нахмурился Джеймс. – Кто она и как оказалась в Холмделе?

– Три недели назад Стивен Бэкфорд заявил об исчезновении супруги.

– Бэкфорд… – Джеймс поерзал на стуле. – Тот, что владеет «Бэкфорд шиппинг»?

– Ты его знаешь?

– Лично не знаком, но его семья жертвовала деньги на новое хирургическое отделение в госпитале Святого Варфоломея. Назвали его в честь их семейного поверенного – «корпус Гриффитса».

– Должно быть, Бэкфорды весьма высокого мнения о своем поверенном, – заметил я.

– Скорее всего, желали избежать просьб о дополнительных пожертвованиях, – сухо возразил приятель. – Однако к делу. Как долго наша пациентка отсутствовала дома до обращения в Скотланд-Ярд?

– Два дня.

– Чего же ждал муж? – удивился доктор. – Она и раньше практиковала подобные вылазки?

Отхлебнув из чашки, я несколько секунд наслаждался чудесным ощущением тепла в желудке.

– Сегодня я впервые увидел миссис Бэкфорд, а до того знал о ней лишь по рассказам свидетелей. Их показания совпадают, однако…

– … у миссис Бэкфорд может иметься иная версия, – проницательно глянув на меня, закончил доктор. – Вижу, ты ей сочувствуешь, несмотря на исцарапанное лицо?

– Именно, – признал я, поставив чашку. – Сейчас все расскажу, а ты уж сам соображай, что к чему. Итак, каждую среду по вечерам Бэкфорд со своим приятелем посещает клуб – «Клавеллс» – и ходит в театр. Этот самый приятель, Спир, пишет театральные рецензии.

– Респектабельное занятие, – вставил Джеймс, отпив чая.

– В тот вечер они вместе, как обычно, вернулись в дом Бэкфордов около половины двенадцатого ночи. Мадлен ждала мужа в библиотеке у камина. В лучшие дни семейной жизни они посидели бы у огня с бокалом вина, однако в ту среду все вышло иначе. Бэкфорд заявил, что Мадлен была в смятении; начала обвинять супруга в нарушении ее прав, чего на самом деле не случалось никогда. Спир показал, что его шокировали инсинуации миссис Бэкфорд, и он, воспользовавшись первым же предлогом, ушел.

– Жестокое обращение? О чем именно она говорила?

– Бэкфорд вспомнил, что жена ставила ему в вину просмотр ее почты, кричала, что он сплетничает о ней с прислугой, однако Спир говорит, что ее заявления были просто возмутительны. Вроде бы Стивен воровал ее драгоценности, пытался отравить Мадлен и уволил ее любимую горничную, только бы лишний раз помучить жену. Еще он добавил, что Мадлен бросилась на мистера Бэкфорда, пытаясь расцарапать ему лицо.

– А Бэкфорд, значит, об этом ни полслова? – недоуменно уточнил Джеймс.

– Скорее всего, ему было стыдно, – покачал головой я. – Он пытался не вдаваться в подробности, хотел лишь, чтобы до меня дошло: его жена в опасности.

Приятель поводил пальцем по столу, словно разглаживая складки невидимой скатерти.

– Давно они женаты?

– Чуть больше года. Ухаживал Бэкфорд за будущей женой сравнительно недолго – около шести месяцев. Говорит, что после свадьбы Мадлен очень изменилась: милая нежная девушка вдруг вбила себе в голову, что она несчастна. Любые попытки мужа утешить ее принимала в штыки.

В окно кабинета ударили струи дождя, и я, поднявшись, бросил взгляд на выложенный кирпичом внутренний двор. Уже смеркалось, и голые ветви вязов, раскачиваясь под порывами ветра, напомнили мне взмахи тонких рук Мадлен Бэкфорд у моего лица. Наверное, ее напугал мой железный захват. Бог свидетель – я этого не хотел.

– Корраван…

– Что?

– Я спросил: как именно муж пытался ее утешить?

– Извини. Он купил жене фортепиано – она давно просила – и нанял преподавателя музыки из Королевской академии. Вывозил ее в новом экипаже – приобрел специально для Мадлен. – Я снова уселся. – Бэкфорд готов был исполнить любые ее просьбы, но по большей части Мадлен оставалась совершенно безучастной.

– Значит, в основном она пребывала в апатии?

– Судя по всему.

– Какое впечатление сложилось у тебя о ее муже? Не внушает ли он отвращения? Тебе не показалось, что Бэкфорд пьяница или склонен к грубому обращению с супругой?

– Не показалось, – пожал я плечами. – По-моему, вполне достойный человек, несколько сбитый с толку поведением жены. Полагаю, в этом он не одинок. Бэкфорда чрезвычайно волнует, что скажут в светских кругах, мое мнение интересует его гораздо меньше. Жестоких наклонностей я за ним не заметил.

– Не считаешь, что он мог просто избавиться от жены, заточив ее в Холмдел? И никакого развода…

Я знал, что Джеймс с подобными случаями сталкивался.

– Вряд ли. В приют ее сдал полисмен. Однако, если верить Спиру, основания поступить таким образом у Бэкфорда были. Как-то вечером, стоило мужу выйти из комнаты, Мадлен бросилась к Спиру, поцеловала его и прижала его руки к своей груди.

Брови моего друга поползли вверх.

– Супружеская измена?

– Спир утверждает, что был не единственным другом Бэкфорда, испытавшим на себе подобные поползновения со стороны его супруги. Я, грешным делом, даже задумался – не сбежала ли она к любовнику.

– Хм…