Кулинарная битва

В гардеробной комнате своей бруклинской квартиры она выбрала сапоги, приличествующие бой-бабе, типа «всем-пенделя-дам», типа «пленных-не-беру». Теперь, уверенно отбив каблуками ритм по мраморному полу приемной, у стойки службы безопасности Мэй подставила висящее на шее удостоверение охранникам: Маркусу и Джиму. Маркус нажал кнопку и, как всегда, милостливо махнул ей: проходи. Когда она впервые пришла сюда на пробы, Маркус и Джим сидели за той же стойкой. Мэй вдруг поняла, что тогда на ней были те же самые сапоги. Только бы этим парням не стать свидетелями ее последних шагов в их небоскребе.

Она мгновенно подавила страх. Опасаться ей нечего. Все идет прекрасно. Они с Лолли спелись с самой первой съемки. Лолли явно нравилось работать с ней на площадке. Какие сомнения? ей наверняка обеспечен полный контракт «соведущего» на всю новую серию. В одиночестве лифта, игнорируя камеру наблюдения, она встала в позу суперженщины. Как учили ее здесь телегуру, эта поза якобы должна наполнить ее тело непоколебимой уверенностью. Все будет хорошо. Нет, не хорошо – прекрасно. Они сейчас скажут ей, что испытание пятью эпизодами она прошла «на ура». Их шоу о том, как изменить стиль жизни, как изгнать из нее хаос. Их зрители из последних сил выбиваются – работа, семья, дети. Попробуй навести в доме порядок! Нет, Лолли без Мэй никак не обойтись. У нее самой-то ни мужа, ни детей, а Мэй замужем, и детей у нее двое. Зрители в ней себя узнают. И роли у них в шоу разные: Лолли шкафы наполняет – Мэй разбирает и освобождает. Она своей ролью довольна: в нашем безумном мире потребления именно то, что она делает, людям необходимо больше всего. Успех ее книги – лучшее тому подтверждение.

Так что совещание, безусловно, пройдет гладко. Продление контракта на весь сезон у нее в кармане. Обсудят планы ближайших эпизодов «Блестящего дома». Мэй предложит некоторые отдаленные перспективы, где, по ее расчетам, ей должен быть запланирован сольный эпизод. Она мысленно поставила галочки напротив каждого аргумента в свою пользу: полмиллиона ее подписчиков в Инстаграме[2 - Деятельность социальной сети Instagram запрещена на территории РФ по основаниям осуществления экстремистской деятельности. (Здесь и далее).], Фейсбуке и Твиттере – это раз. Успех ее книги «Лучше меньше, да лучше» о том, как жить без излишеств, – это два. Контракт на вторую книгу – о чем она будет, Мэй еще не знает, но вот-вот придумает – это три. И наконец, мейл, который она рассылает каждый месяц двадцати тысячам своих фанатов. Сомневаться нечего. К совещанию она готова.

Но сколько бы ни принимала Мэй позу суперженщины, сколько бы ни составляла мысленных списков своих триумфов, ей почему-то никак не удавалось избавиться от ощущения, с которым она неизменно выходит из лифта ВСТ: в этом здании ей не место. Начать хотя бы с того, что ее «Блестящий дом» снимают в домах обыкновенных людей, живущих привычной ей беспорядочной жизнью. А здесь все стены покрыты громадными фотографиями сцен из «Дома вашей мечты». «Дом вашей мечты» – самая популярная программа канала, и в этот дом Мэй вход, без сомнения, навсегда закрыт. А что об офисах говорить? А снующие из кабинета в кабинет сотрудницы? Что бы она о них ни думала, на этикетках, подсознательно привешенных Мэй на их наряды, цифры после долларового знака пестрят множеством нулей. Так что волей-неволей она чувствует себя здесь девчонкой, которая только что вылезла из автобуса, привезшего ее из Канзаса.

Лолли уже поджидала ее возле лифта. Едва двери открылись, она схватила Мэй, хорошо отрепетированным жестом притянула ее к себе и прошептала в самое ухо:

– Приготовься. Все будет нормально. Как-нибудь все устроится. Окей! Главное, теперь улыбайся.

Даже если бы Лолли очень постаралась, взвинтить Мэй сильнее у нее бы не получилось. Она втащила лишенную дара речи Мэй в большой конференц-зал. Окнами он выходил на Сентрал-парк, а длинная стена, отделявшая от него коридор, была стеклянной, так что каждому было видно, что происходит на главной бизнес-арене канала. Улыбочка и поцелуйчик их старшему продюсеру Кристине в таких же туфлях, как у Лолли. Улыбочка и поцелуйчик начальнице Кристины Меган, каблуки туфель которой ничуть не ниже. Однако куда более авторитетный вид туфель оповещает, что их владелица из офиса никогда не выходит, а не разъезжает бесконечно по городу на такси. Улыбочка и поцелуйчик новой начальнице отдела контактов через социальные сети, потом ассистентке Меган, потом младшему продюсеру и, наконец, помощнице Кристины. И все эти девицы и тетки излучают уверенность и сияют лицами, раскрашенными первоклассной косметикой.

Стараясь утихомирить разгулявшиеся от Лоллиных успокоений нервы, Мэй только было принялась устраиваться на стуле, как вдруг громко звякнул ее телефон. Вот идиотка, ей даже не хватило мозгов отключить звук. Проклиная себя, Мэй выхватила телефон из кармашка стоявшей на полу рядом со стулом сумки. И прежде чем нашарила кнопку отключения звука, успела прочесть эсэмэску от сестры:

К НАМ ХОТЯТ ПРИЕХАТЬ КУЛИНАРНЫЕ ВОЙНЫ. УЧАСТИЕ МАТЕРИ НЕОБХОДИМО. БИЗНЕС НИ К ЧЕРТУ. БЕЗ ТЕБЯ ОНА УЧАСТИЕ ПРИНИМАТЬ НЕ ХОЧЕТ. ОНА ТЕБЕ ПОЗВОНИТ. ПРОСТО НАВРИ ЕЙ, ЧТО ПРИЕДЕШЬ. Я ПОТОМ ЗДЕСЬ ВСЕ УСТРОЮ. ПРИЕЗЖАТЬ НЕ НАДО. Я ТЕБЕ СЕРЬЕЗНО ГОВОРЮ, МАТЕРИ ШОУ ЗДОРОВО ПОМОЖЕТ. ПОМОГИ МНЕ ЕЕ В НЕГО ВТЯНУТЬ. ВОТ И ВСЕ – ДЕЛАТЬ ТЕБЕ НИЧЕГО НЕ ПРИДЕТСЯ.

Пропади все пропадом! Ей надо срочно настроиться на волну этих офисных баб. А послание Аманды совершенно выбило ее из колеи. «Кулинарные войны»? Шоу с соревнованием ресторанов? Соперничество между «Мими» и «Фрэнни» для «Кулинарных войн» – отличный сюжет. Это Мэй совершенно ясно. Но так же ясно ей и то, что Аманда в телешоу ничего не смыслит, особенно в том, что «Кулинарные войны» раскатают мать в лепешку, а все уродства Меринака, их дома, их детства и вообще всего выставят на потеху публике. Она-то знает, как это делается. Аманда, видно, все еще верит в фей и единорогов – вот и считает «Кулинарные войны» спасением. Насчет своей сестры Мэй не обольщалась. Иди на фиг, Аманда. Сиди у себя в канзасской норе и не суй нос куда не надо.

Кристина наливала воду для Меган. Новенькая помощница продюсера и Лолли рассматривали друг у друга туфли. В нормальной ситуации Мэй не стала бы усаживаться первой, когда местный этикет предписывает общаться и раздувать щеки перед коллегами, но в нынешних обстоятельствах она решила срочно ответить.

Какого черта! Совсем спятила?! О чем ты только думаешь? Камеры в доме матери – это конец света! Через мой труп! С деньгами потом разберемся.

Никаких денег мать послать себе не позволит. Да и нет у Мэй лишних денег. На ее экране появились точки – Аманда пишет ответ. Но теперь Мэй убрала телефон в сумку, полностью отключив звук. О «Кулинарных войнах» в доме ее детства она сейчас размышлять не готова, а уж о том, что происходит с ее матерью, и подавно.

Офисные дамы уже расселись по местам, и Кристина многозначительно на нее смотрела. Мэй быстро сложила на столе руки – мол, я вся внимание. Одна из коллег слегка пожала плечами и отвернулась. Мэй почувствовала себя неизвестно как попавшей сюда глупой школьницей, которая даже не знает, что на важном совещании писать эсэмэски не положено. Она расправила плечи, а Кристина, теперь уже не глядя на нее, обратилась ко всем присутствующим.

– Как вы все знаете, «Блестящий дом» демонстрирует очень пристойные результаты. С точки зрения зрительской аудитории дела обстоят прекрасно. На пять эпизодов с Мэй от телезрителей поступили отличные отзывы. Лолли, каждая женщина в Инстаграме мечтает быть на тебя похожей, или как минимум залучить тебя к себе в дом, чтобы зарядить его твоей энергией. Мэй, многие телезрители жаждут, чтобы ты пришла и вычистила их холодильник.

Мэй почувствовала, как ее улыбка съезжает набок. В одном из эпизодов она действительно вымыла у кого-то холодильник, а потом две недели из-за этого рвала на себе волосы. Холодильники мыть – не ее дело. ее дело – нести в дом, который они благоустраивают, не моющие средства и антибактериальные салфетки, а умиротворение и безмятежный покой. Но, как выясняется, достаточно вымыть холодильник всего раз…

А Кристина тем временем продолжала:

– Мы проконсультировались с нашими спонсорами, и они нами в целом довольны. Лолли, их комментарии в твой адрес сводятся главным образом к тому, что тебе надо продолжать в том же духе. Спонсоры, в основном «Цветограм» и «Короб коробов», проявили большой интерес к включению в программу рекламных вставок на их товары.

Лолли просияла и заерзала на месте:

– Обожаю «Цветограм»! Я бы всем нашим клиентам раз в две недели посылала по их букету. Может, «Цветограму» понравится идея букета с фирменной открыткой «Блестящего дома», но только чтобы цветы долго стояли.

– Прекрасная мысль, – сказала ассистентка Меган. – А если ты сама будешь выбирать цветы, можно назвать акцию «Лоллиграм»!

– Чудесно! – пискнула Лолли.

Кристина одобрительно заулыбалась, Меган закивала, а ассистентка принялась быстро-быстро печатать на телефоне заметки и комментарии. Мэй забеспокоилась: обсуждение каким-то образом повернуло совсем не к рекламе «Блестящего дома», как сначала предлагала Кристина; «Лоллиграм» рекламирует Лолли – ей всегда все с неба само падает. Ассистентка (Мэй это точно знала) от Лолли без ума. Все от нее без ума. Вот вам, пожалуйста, и новое лицо «Цветограма» готово; «Цветограм» и глазом моргнуть не успеет, а Лолли уже намертво к нему приклеится. Почему только она сама так не умеет?

– Мэй, – повернулась к ней Кристина, – «Цветограм» обеспокоен твоими постами в Инстаграме.

Мэй подалась вперед и, как всегда, когда нервничала, закачалась на стуле. Его задние ножки громко стукнули об пол, Кристина снова подняла брови и продолжала:

– Ты опубликовала в Инстаграме фотографию серванта с цветочным вазами на полках и с подписью, призывающей людей избавляться от хлама. «Цветограм» считает, что ты дискредитируешь их товары.

Мэй рассмеялась. Никто другой даже не улыбнулся.

– Так ведь старые вазы и есть настоящий хлам. Кому они нужны? Ваза нужна одна. Максимум две. И уж тем более не те, в которых посылают букеты. – Она обернулась за поддержкой к Лолли: – Лолли, ты ведь сама говоришь, нужны красивые вазы.

– Но в Инстаграме Лолли ничего подобного заявлять не будет. И еще она не будет постоянно, как ты, кричать во всеуслышанье, что приводить дом в порядок – не значит раскладывать старье по симпатичным коробкам. – Кристина забарабанила пальцами по столу. – «Короб коробов» продает именно симпатичные коробки. Их твои заявления тоже не особенно радуют.

Лолли толкнула Мэй ногой под столом и сказала:

– Обожаю «Короб коробов». Мэй тоже от них без ума. Правда, Мэй?

Так вот о чем Лолли ее предупреждала! Ничего, она справится.

– Конечно, без ума.

Без ума, без ума, кто спорит. Сама бы залезла в их коробки и жила бы в них безвылазно. Она просто не считает, что надо очертя голову бросаться их покупать.

– Пожалуйста, если что-то звучит слишком критично, вы редактируйте. Я совершенно не возражаю, – предложила Мэй. Пусть не думают, что она упирается и на чем-то настаивает. – Полезные симпатичные коробки незаменимы. Или, к примеру, разделители для ящиков в комоде. Я без них как без рук!

– И добавочные подвесные полки, – поддакнула Лолли.

– Вот именно. И крепеж проводов под столешницу.

– Складные контейнеры для кухни.

– Безусловно!

– Стаканчики для зубных щеток.

– Э… Я против стаканчиков для зубных щеток. Это негигиенично. Рядом с раковиной зубная щетка только бактерии собирает, – Мэй снова на всякий случай дружелюбно всем улыбнулась.

Кристина замахала руками:

– «Короб коробов» ничего смешного в этом не видит. а в том, что им не смешно, я тоже ничего веселого не нахожу. Мэй, твое отношение к товарам наших спонсоров – серьезная проблема. И дело не в коробках и контейнерах. Ты открываешь буфет на кухне – возражаешь против печенья «Набиско». Открываешь платяной шкаф – возражаешь против дешевой одежды из «Эйч Энд Эм». Тому, что мы можем отредактировать в постпродакшн, есть предел. А твоим заявлениям конца-края не видно.

Чем дольше Кристина говорила, тем сильнее замирало у Мэй сердце. Она автоматически поднесла ко рту большой палец и начала кусать заусенец. Сразу спохватилась и опустила руку, готовясь к защите. Бардак и развал есть бардак и развал; «Набиско» – не еда, а пустые калории. От них одно ожирение. Дешевая бросовая одежда всем только вредит: и тем, кто ее производит, и тем, кто ее покупает, а потом по шкафам распихивает.

Но Кристина еще не закончила:

– Не думаю, Мэй, что ты понимаешь, что такое наш канал и чем именно мы занимаемся. Мы не снимаем домашнее видео для наших канзасских соседей. Мы – канал национального телевидения. Наши важнейшие клиенты – рекламодатели и спонсоры. Они наш главный источник финансирования, и наша основная задача – успешная работа с ними.

При упоминании Канзаса скрещенные под столом ноги Мэй вросли в пол.

– Я вас понимаю. – Она твердо и многозначительно посмотрела Кристине прямо в глаза. Специально продюсерша про Канзас ввернула? Это что, случайный укол или Кристина хотела плюнуть ей в душу? – Я об этом не думала и подхожу к программе с другой стороны. Я могу и не упоминать спонсоров. Помогать людям, у которых… – Мэй тщательно подыскивала слова, – излишек вещей, можно и без этого. Без сомнения, могу не упоминать спонсоров. Проблемы тут нет… Точнее, проблема есть…

– Вот именно, проблема есть, – вступила Меган.

Наконец-то! Наконец-то нашелся тот, кто разбирается в деле. И не какая-нибудь мелкая сошка, а само верховное начальство. Отлично. Довольная, что у нее нашелся союзник, Мэй ринулась в атаку: