– А у тебя были? – спросил Ник.
Файн этот вопрос проигнорировал.
– Ты говоришь, Марку нравилось позировать для фотографий? – спросил Джеффри и тут же вспомнил выражение боли на фотографиях Марка в найденных ими журналах.
Вряд ли такое лицо бывает у человека, которому нравится то, что он делает.
– Не просто нравилось. Он хотел это делать.
Файн постучал по столу пальцем.
– Еще немного, и он начал бы делать это с собственной сестрой. Дженни знала это. Она знала, в кого превратился Марк. Знала, что он кончит тем, что начнет жить с Лэйси.
Он фыркнул носом, словно сдерживая слезы.
– Дженни пыталась защитить Лэйси от этого животного.
– А доказательство у тебя есть? – требовательно спросил Джеффри.
– Грейс ввела его в игру с шести лет, – сказал Файн. – Еще немного, и он стал бы таким же. Дженни это знала.
– Да ты понятия не имеешь, кем стал бы Марк, – заявил Джеффри. – Если каждый подросток, которого изнасилует такой урод, как ты, повзрослев, сделается педерастом…
Файн прервал его.
– Вы не знаете Марка, шеф Толливер. Поверьте мне, он стал бы насиловать детей, как и его мать.
Файн покачал головой и злобно фыркнул:
– Он прошел обучение у мастера.
– Он сам еще ребенок, – возразил Джеффри.
Файн поднял палец, словно поймал Джеффри на противоречии.
– Он уже взрослый. Мог бы и остановиться.
– Ты тоже мог, – прорычал Ник.
Эти слова достигли цели – Файн посмотрел на Библию и сложил губы, как человек, которого несправедливо обвинили.
В комнате стало тихо. Казалось, все одновременно сделали глубокий вдох.
Пытаясь говорить спокойно, Джеффри спросил:
– Ты рассказал Дженни свою теорию насчет Марка? Поэтому она и захотела его застрелить?
Файн смотрел на Библию.
Джеффри воспринял его молчание как подтверждение.
– Что еще заставляла тебя делать Дотти?
– Только развозить журналы.
– Нет, до этого.
– Она заставляла меня приходить, когда делала фотографии, – сказал он. – Я не хотел, но она держала в руках мою жизнь.
Он вытянул вперед руки, словно в доказательство своих слов.
– Если бы эти фотографии стали достоянием общественности, они бы меня погубили. Мою жену, моих детей…
Его глаза словно заволокло слезами.
– На мне лежит ответственность.
– Ты позировал для других фотографий? – спросил Джеффри, удивляясь его глупости.
Впрочем, может, он не глуп, может, ему все это нравилось.
Файн кивнул.
– Я не хотел. Она… – он подыскивал нужное слово, – ей нравилось унижать людей. Ей это приносило удовлетворение.
– Как она тебя унижала?
– Она знала, что с мальчиками мне не нравится, но она заставляла меня вступать с ними в контакт.
– С Марком Паттерсоном?
Он кивнул и впервые застыдился.
– То, что было между мной и Дженни, было… особенным. Я знаю, вы не поймете, но между нами что-то было. Что-то нас объединяло.
Он закрыл руками глаза.
– Она была у меня первой. Я так ее любил.
Джеффри прервал его.
– Заткнись, Дейв, или – Богом клянусь – я выбью из тебя твое любовное дерьмо.
Файн поднял глаза. Казалось, он испытывает боль из-за того, что его не понимают.
– Что тебя остановило? – спросил Джеффри. – Я имею в виду – с Дженни. Отчего прекратились сексуальные отношения?
– Она меня отвергла, – ответил он, снова залившись слезами. – Сказала, что не хочет больше иметь со мной никаких отношений.