Осколки прошлого

Гордон втянул воздух между сжатыми зубами.

Нож метнулся вниз.

Лора подняла левую руку. Лезвие вонзилось прямо в центр ее ладони. Ее пальцы обхватили рукоятку ножа. Она вырвала его из сжатой руки Хелсингера, а потом, хотя лезвие все еще было воткнуто в ее кисть, всадила лезвие в его шею.

Этот хруст.

Глаза Хелсингера расширились.

Левая рука Лоры оказалась пришпилена к левой стороне его шеи, как листовка, приколотая к доске объявлений.

Повисла короткая пауза, не больше нескольких миллисекунд.

Губы Лоры задвигались. Одно или два слова – она едва открывала рот.

Потом она запустила свою правую руку под обездвиженную левую.

Она уперлась тыльной стороной правой ладони в правое плечо Хелсингера.

Ее правая рука надавила ему на плечо.

Ее левая рука выдернула лезвие ножа прямо из его горла.

Кровь.

Повсюду.

Гордон раскрыл рот.

Язык Энди стал словно ватным.

Правая рука давит, левая рука тянет.

На видео все выглядело так, будто Лора вполне сознательно выдернула нож из горла Хелсингера.

Он не просто умер.

Она убила его.

– Она просто… – Гордон тоже это увидел. – Она…

Он прикрыл рот рукой.

На видео Хелсингер упал на колени. Потом ударился об пол грудью. Потом головой.

На расстоянии Энди увидела себя. Белки ее глаз представляли собой почти идеальные круги.

Лицо Лоры на переднем плане оставалось все таким же умиротворенным. Она посмотрела на нож, насквозь пронзивший ее кисть, покрутила ею, оглядев спереди и сзади, будто искала занозу.

На этом месте Палаццоло решила остановить видео.

Она немного подождала, потом спросила:

– Хотите посмотреть еще раз?

Гордон так сильно сглотнул, что Энди увидела, как дернулся его кадык.

– Мистер Оливер?

Он покачал головой, глядя в коридор.

Палаццоло выключила телефон. Она вернула его обратно себе в карман. Энди не успела заметить, как она отодвинула свой стул от Гордона. Палаццоло наклонилась вперед, положив руки на колени. Между коленями Энди и ее оставалось всего несколько сантиметров.

– Настоящий кошмар, – сказала она. – Должно быть, тяжело было снова увидеть это.

Гордон покачал головой. Он думал, что детектив говорит с ним.

– Не торопитесь, мисс Оливер. Я знаю, это тяжело. Да? – Она снова обращалась к Энди, наклоняясь все ближе к ней. Настолько близко, что Энди стало не по себе.

Одна рука давит, другая рука тянет.

Давит на его плечо. Тянет нож свозь его горло.

Спокойное выражение лица Лоры.

Я расскажу вам о том, что знаю я, а потом, если Андреа захочет, она расскажет мне, что знает она.

Детектив не сказала и не показала им ничего такого, чего, вероятно, еще не было в новостях. А теперь она наседала на Энди, будто и не наседая на нее, отщипывая кусочек за кусочком ее личного пространства. Энди знала, что это была одна из техник ведения допроса, потому что читала кое-какие обучающие брошюры, когда на работе бывало затишье.

«Руководство Хортона по технике полицейского допроса: заявления свидетелей, показания и признания враждебно настроенных свидетелей».

Нужно заставить человека чувствовать себя неуютно, чтобы он при этом не понимал, почему чувствует себя неуютно.

А Палаццоло пыталась заставить Энди чувствовать себя неуютно, потому что она отказывалась давать показания. Это был допрос.

– Вам повезло, что рядом оказалась ваша мать и спасла вас. Некоторые люди назвали бы ее героиней, – заметила Палаццоло.

Некоторые люди.

– Что ваша мать сказала Джоне перед тем, как он умер?

Энди наблюдала за тем, как пространство между ними сужается. Осталось всего несколько сантиметров.

– Мисс Оливер?

Лора казалась слишком спокойной. Вот в чем была проблема. Она действовала слишком спокойно и методично всю дорогу, особенно когда подняла правую руку и положила ее на правое плечо Джоны.

Одна рука давит, другая тянет.