Кровь отверженных

– Если бы одному было тридцать, а другому тридцать три, то разницы бы не было, а у детей все по-другому. Она – ребенок, а он – молодой взрослый.

Лена молчала: по-видимому, обдумывала его слова.

– Педофилу приятнее быть среди детей, потому что он боится взрослых отношений. Взрослые его пугают, – продолжил Джеффри свою лекцию.

– А что вы скажете о Дженни? Как получилось, что ее зашили? Что это за история?

– Этого я не знаю, – сказал он. – Может быть, Марк об этом расскажет?

– Он молчит, – напомнила Лена. – Фрэнк пытался наладить с ним контакт, но Марк просто смотрит в пространство.

– Может, находится под воздействием наркотиков?

Она покачала головой.

– Нет. Находился, но сейчас все прошло.

– Или ему требуется другая доза?

– С ним все в порядке, – сказала Лена. – Ломки у него пет, если вы это имеете в виду.

– А внешне он как выглядит? Сара сказала, что кто-то его избил.

– Да, – подтвердила Лена и вынула из нагрудного кармана несколько снимков, сделанных полароидом. – Вот фотографии. Доктор Линтон сказала, что рана на животе сделана острым ножом. Она не слишком глубокая, и ее зашили. Еще у него синяк под глазом.

Джеффри смотрел снимки, один за другим. Марк смотрел в камеру мертвыми глазами. На одной фотографии его сняли без рубашки, и были видны пятна на талии и царапины на нижней части живота.

– Это не наша работа? – спросил Джеффри на всякий случай.

– Конечно, нет, – сказала Лена.

Ее раздражение показалось ему странным, потому что это был дежурный вопрос: он задавал его ей и по другим делам и получал спокойный ответ.

– Спросите вашу подругу. Она видела его раньше меня.

– Кто-то за ним гнался? – спросил Джеффри. – Или он нагонял кого-то?

– Либо то, либо другое, – ответила Лена. – На руках тоже раны. Защищался от кого-то.

Джеффри вспомнил об Артуре Прюнне. Подонок закрывался руками, чтобы Джеффри не ударил его в лицо.

– Мы забрали его одежду, – сказала Лена. – Доктор Линтон сделает анализ крови, запекшейся на рубашке. Проверит на ДНК.

– Ты о сестре его спрашивала?

– Если он о ней и волнуется, то виду не показывает. Как я уже говорила, он вообще молчит.

Зазвонил телефон, Джеффри нажал на кнопку оперативной связи.

– Пришел проповедник Файн, – сказала Марла. – Хочет повидаться с Марком.

Джеффри и Лена переглянулись.

– В каком качестве?

– Он говорит, что родители попросили его выступить в качестве посредника во время допроса. – Марла понизила голос. – С ним пришел Бадди Конфорд.

– Спасибо, – Джеффри снова нажал на кнопку.

Откинулся на спинку кресла и обратил на Лену продолжительный взгляд.

– Что? – не вытерпела она.

– У тебя есть контакт с Марком. Не знаю, в чем он состоит, только тебе нужно проявить осторожность.

– Нет у меня с ним никакого контакта.

Лене явно было не по себе от такого предположения.

– Может, оттого что больна его мать, он переносит свои эмоции на тебя?

Лена пожала плечами.

– Понятия не имею. Давайте приступим.

Бадди Конфорду никто бы не позавидовал. В семнадцать лет в результате автокатастрофы он потерял ногу ниже колена. Позже рак отнял у него глаз, а недовольный клиент выстрелом из пистолета лишил его почки. Все эти потери сделали Бадди только сильнее. Он сражался, как собака, у которой хотят отобрать кость. И с логикой у Бадди было все в порядке: в отличие от большинства адвокатов, он умел отличать правду от лжи. Конфорд неоднократно помог Джеффри в расследовании преступлений. Вот и сейчас Джеффри надеялся, что Бадди сумеет разговорить Марка Паттерсона.

– Шеф, – сказал Дейв Файн, – я хочу поблагодарить вас за то, что вы позволили мне присутствовать во время допроса. Здоровье матери Марка резко ухудшилось, поэтому меня попросили представлять родителей мальчика.

Джеффри кивнул, стараясь не показывать, что у него нет другого выхода. Какие бы преступления Марк ни совершил, с юридической точки зрения он был еще ребенком. Только суд может посмотреть на это иначе, если вообще дело дойдет до суда.

– Есть ли новости о пропавшей сестре? – спросил Файн.

– Нет, – сказал Джеффри, глядя на Марка.

Он пытался понять, что творится с шестнадцатилетним подростком. Выглядел тот ужасно: синяк под глазом становился чернее с каждой минутой. Губа посередине была разрезана, а глаза – такие же красные, как у Лены. Оранжевая тюремная роба еще больше оттеняла его бледность. Последние события словно бы сделали его меньше ростом. Плечи Марка опустились, он казался худым и мелким, даже по сравнению с невысоким Бадди Конфордом.

– Марк? – обратился к нему Джеффри.

Губы Марка безмолвно шевельнулись. Он уставился в пол, как бы не желая поднять глаза и оглядеться по сторонам. В нем было что-то трогательное, и Джеффри невольно испытал нечто вроде сочувствия. Сара была права: что бы ни совершил Марк, он был еще ребенком.

Бадди зашелестел бумагами.

– Какое обвинение вы ему предъявляете, шеф?

– Нападение, – сказал Джеффри, не спуская глаз с Марка. – Он нанес Саре удар в лицо.

Бадди, нахмурившись, взглянул на клиента.