По ту сторону жизни

И запах духов. Мои любимые, к слову… были… «Роковая ночь». Нет, они по-прежнему хороши, такой вот сладковатый аромат с резкими перечными нотами, но не в таком же количестве!

Я тихонько чихнула, прикрыв лицо ладонью.

Но кузина услышала. Остановилась. Закрутила головой.

– Кто здесь? – овечье ее блеяние утонуло в ночной тишине. Я же удержалась от ответа.

Кузина стояла. Я висела. И ждала. Нет, любопытство – это не порок, это способ сделать жизнь интересней. А комнаты кузена в другой стороне. И мнится, что отныне тетушка своего драгоценного мальчика на короткий поводок посадила к его огромной радости…

Она тронула волосы. Воровато огляделась. И сняла домашние туфли. Чулочки подтянула. Сетчатые.

Эти не мои, что душу греет… а ноги у нее неплохие, надо сказать… и задница, которую мой пеньюар едва-едва прикрывал – вот что за манера чужое белье тащить? – тоже в меру пышна и округла. Один мой приятель в минуту душевных откровений, которые с ним приключались в постели, сказал, что идеальная женская задница такой и должна быть… и еще мягкой.

Кузина ему бы понравилась.

Впрочем, о чем это я… ему нравились слишком многие, что и стало причиной нашего расставания. И не в ревности дело, отнюдь, но… при жизни, что бы там ни говорили, я отличалась разборчивостью. Как-то не было желания подхватить дурную болезнь…

А вот и дверь. Ага… И стучать не спешит, но из кармана появляется махонький флакончик. Интересненько…

Я перебралась поближе. Темное стекло. Плотная пробка… многогранник, причем явно ручной шлифовки. Сейчас подобные не выпускают. А главное-то стекло драконье и парой рун запечатано. И следовательно, содержимое флакона – сомневаюсь, что она там розовое масло хранит – не подвластно движению времени.

Капля жидкости. Резкий запах ее заставил отшатнуться, но он вспыхнул и сгорел, впитавшись в бледную кожу кузины. Вот же… а флакон исчез в кармане халата. Халат же был снят и бережно сложен на козетке… Гм, выходит, в них тоже есть какой-то смысл, а я убрать собиралась.

Кузина тронула волосы. Мазнула своим запястьем по губам. Покусала их. И надавила на ручку.

Ага… а инквизитор не дурак, закрылся. Причем не только на задвижку, но и пару заклятий повесил, вижу, расползлись по двери пауками… а ночь все интересней и интересней.

Кузина мучила ручку. Дверь держалась.

А я ждала продолжения, сглатывая слюну… Это что, я теперь на всех людей реагировать так стану? Или это только ночной рефлекс? Надо будет поэкспериментировать…

Кузина наконец сообразила постучать. И еще раз. И ногой… вот же, а упорства ей не занимать. Еще бы в мирных целях…

Ей открыли.

– Что случилось? – поинтересовался Диттер.

А без одежды он ничего. Тощеват. Жилист.

Но при этом сложен гармонично. И встрепанный такой после сна, измятый… теплый… Я торопливо мазнула ладонью по лицу. Твою ж…

– Случилось, – всхлипнула кузина, поспешно падая на обнаженную мужскую грудь. Правда, маневр не совсем удался, поскольку реакцией дознаватель обладал отменной и успел сделать шаг назад. Упасть кузине он не позволил, подхватил под локотки и втянул в комнату.

Эй, так не интересно…

А с другой стороны, приоткрытая дверь – это почти приглашение. И грех им не воспользоваться, тем паче, чую, что мое присутствие для дознавателя тайной не осталось. Впрочем… я ведь не прячусь, а что гуляю по потолку, так мало у кого какие странности. Правда, прежде чем войти, я соскользнула на пол и прибрала флакончик. Утром в лаборатории посмотрю, что за гадость такая. Тоже мне… соблазнительница.

Дом помог. Дверь отворилась беззвучно, и даже сквозняк, который мог бы выдать, не скользнул по ногам. А там уже знакомый маневр. Стена. Потолок. Надо же… а Диттеру отвели вполне приличные покои. Определенно, глянулся он старику.

– Это было так ужасно… так… – соблазнительницу устроили на софе.

Она сидела, как-то хитро выкрутившись, отчего короткий пеньюар стал еще короче. Бретельки опасно натянулись, край сполз, и пышная грудь вздымалась… а взгляд у Диттера к этой груди прикован. К родинке…

У меня похожая имеется, что интересно, на том же месте… Плевать.

– И теперь вы понимаете…

Белые ноги. Кружевной край чулок. Пот на смуглом лбу дознавателя… и взгляд плывет… плывет взгляд.

– …как тяжело одинокой девушке, за которую некому заступиться…

И подвинулась чуть ближе.

Протянула руку, коснувшись щеки инквизитора… этак она его изнасилует самым циничным образом. И не то чтобы мне было так уж жаль, в чужую жизнь я не лезу, но… сдается мне, что эта вот страсть, с которой он борется – борется, я вижу – слегка искусственного происхождения. А если я чего не люблю, так это подчиняющих зелий во всем их многообразии.

Когда кузина потянулась, явно желая приступить к активным действиям, я не выдержала.

– Бу, – сказала я, отпуская потолок.

Тело двигалось… легко двигалось. Кувырок в воздухе. Легчайшее касание пола пальцами и… Кузина отшатнулась. Орать не стала, уже хорошо… опыта набирается?

А Диттер моргнул и взгляд перевел. На меня… такой вот затуманенный, одурманенный взгляд…

– Я. – Я широко улыбнулась, только теперь вид клыков не произвел на кузину впечатления.

– И хорошо… – сказала она, ткнув в дознавателя пальцем. – Упокой ее. Видишь, она опасна…

Я? Да я при всей стервозности своего характера, во многом воспитанного дорогими родичами, никого никогда не убивала… а тут…

Белое облако возникло на ладони Диттера… и истаяло.

– Упокой, – нахмурившись, повторила кузина. И подскочив, обняла несчастного. Вот… а если у него сердце не выдержит? Или еще что… люди такие слабые, а этот и вовсе дефективным достался. Послали, кого не жалко, мне теперь переживай. Если штатный дознаватель скопытится, потом доказывай, что не по твоей вине…

– Разве ты не видишь? Она опасна… она нам мешает… мы будем вместе до конца жизни…

От подобной перспективы меня передернуло. И не только меня.

Диттер разжал губы и тихо произнес:

– Бегите… не уверен… что… справлюсь…

Бежать? Да Гретхен Вирхдаммтервег никогда и ни от кого не бегала. Я поступила проще. Шаг. Камин. И бронзовая статуэтка Плясуньи, на лице которой мне привиделась язвительная усмешка. Шаг. И затылок кузины.

Била я аккуратно: дура, но все равно родственница, да и уголовный кодекс опять же… Главное, что эта интриганка, чтоб ее, и глазом моргнуть не успела. Инквизитор моргнуть успел, но и только.

Потом извинюсь. Когда в себя придет… Если придет. Все-таки какой-то он хилый… но увесистый, никак кости тяжелые. Я оттащила Диттера в спальню и принюхалась.

Кровушка, мать ее. Сладкий терпкий аромат, настраивающий на весьма определенные мысли. Рот опять наполнился слюной. Вот же… слюну я сплюнула в фарфоровую вазу на редкость уродливого вида. Историческая ценность, чтоб ее…