О бедной сиротке замолвите слово

– Если получится, то свидимся. А нет… спасибо за все…

Тепло, окутавшее ладони, было ответом.

– Надо же, – Амелия, единственная, кто вызвался проводить меня, действительно удивилась. – Он давно уже не отзывался.

– Кто?

– Хранитель рода. Что ж, значит, такова судьба…

Объяснять она не стала, а я не стала задавать вопросы. Признаться, меня куда больше беспокоило грядущее поступление.

Я вздохнула.

Вот и…

Столовая.

Студенческая. Не сказать, чтобы огромная, не сказать, чтобы нарядная. Все же местные жители явно тяготели к серости и камню. Единственным украшением стен можно было считать прожилки строительного раствора и темные пятна, попадавшиеся то тут, то там.

Столики.

И до боли знакомая длинная лента.

Раздача.

Касса. И печальная тетка, выщипывающая брови.

– Новенькая? – она отерла пинцет о рыжий фартук и провела мизинцем по остатку брови. – Куда?

– Целители… если подготовку пройду.

– А… из поздних?

– Вроде того…

– Чьих будешь? – ее любопытство было ленивым и незлым, а потому я пожала плечами и честно ответила:

– Похоже, что ничьих…

А кормили вполне сносно. За полторы монеты я получила миску супа-пюре, жаркое с гарниром из жареной моркови, сок и булочку.

– Ешь скорей, – посоветовала тетенька. – А то скоро понабегут…

И оказалась права. Я уже доедала суп, медленно, смакуя каждую ложку – все-таки вкус был довольно необычен, что-то ореховое и острое одновременно, когда раздался протяжный гудок. И столовая наполнилась людьми.

Что сказать…

А ничего, почему-то мне представлялось, что этот университет будет чем-то особенным, а на деле… те же люди.

Ни мантий.

Ни метел.

Ни волшебных палочек за поясом. Обычные студенты… суетливые, шумные, спорящие и пытающиеся одновременно протиснуться поближе к раздаче и доказать другим, что их здесь не стояло.

– Не занято, – то ли спросил, то ли поставил в известность патлатый парень в драных джинсах. А я уж, право слово, начала думать, что их в этом мире и вправду не носят.

Я пожала плечами.

Желания заводить знакомства у меня не было. Я вообще с людьми сходилась туго, медленно, а расходилась быстро и болезненно.

– Новенькая? – он ел быстро, широко расставив локти, будто опасаясь, что кто-то польстится на миску с супом и горку жареного мяса. – Куда?

– К целителям.

– И что, взяли?

– А не должны были? – в моей душе шевельнулись нехорошие подозрения. – Вообще-то на подготовительный пока, а потом… по результатам…

– А… – протянул парень, облизывая ложку. – Они полукровок не любят.

И, дернув длинным носом, добавил:

– Их нигде не любят.

Очаровательно.

А предупредить меня… с другой стороны, никто не обязан предупреждать. С третьей же… не любят? Плевать, лишь бы жить не мешали. Помнится, в прошлой моей группе меня тоже не больно-то жаловали. Пережила.

С четвертой…

– А с чего ты решил, что я…

– Полукровка? – парень пил компот, смачно прихлебывая. – Так… по потокам видно. Основные – явный аххари…

Знать бы еще, кто это такие. Или что это такое?

– …А вот второго и третьего ранга нетипичны. Так только у полукровок бывает. Ты уже заселилась?

– А не видно? – я пнула сумку, стоявшую у стены. – Вот… пойду.

– Ага, – он задумался и, дернув себя за длинную прядку, сказал: – Провожу.

Сперва я думала отказаться: ни к чему мне новые знакомства, я еще со старыми не разобралась толком, но позже представила себя блуждающей по территории универа в поисках сначала ректората, потом общежития, и что-то подсказывало, что полукровок не любят не только студенты.

– Спасибо.

– Сочтемся.