Очень древнее зло

– А у нас нет такого, чтоб наряд… просто платье. С вышивкою, – поделилась Брунгильда. – Обязательно, чтоб сама девка и расшивала, ну, чтобы все видели, какая она мастерица.

Летиция вздохнула, признав себе, что, будь в Ладхеме подобные порядки, ей пришлось бы сложно. Вышивать, конечно, она умела, но вот не настолько, чтобы себя мастерицею считать.

– А отец там или родня дарит нитки, бусины всякие. Каменья.

Яра, усевшись на обочине дороги, раздирала юбки на длинные полосы. Ткань трещала и расходилась. Солнце стояло еще высоко, а душу грызла тоска. Летиция даже не сразу поняла, что за она.

Она закрыла глаза.

Сделала вдох.

ȅ

Девушка кружилась в танце. Она была прекрасна.

И нага.

Летиция моргнула. Не то, чтобы она вовсе не видела обнаженных девушек. К сожалению, случалось. Там, в той еще жизни, когда она считала себя самой умной и талантливой. Но даже тогда наготу мертвецов прикрывали, чтобы не оскорбить взора Летиции.

Нынешняя…

Наготы не стеснялась. Смуглая кожа. Темные волосы. И золотые украшения. Звенят браслеты. И сверкают пламенем камни.

– Хороша… – смеется кто-то.

Мужчина.

Молодой. В белых просторных одеждах. Он возлежит… на низкой кушетке? Странноватой с виду, но все же кушетке. И разглядывает девушку.

– Во что обошлась? – интересуется второй, который тоже лежит, но на спине. И ногу на ногу забросил. И смотрит не столько на девушку, сколько на узкую стопу свою.

А музыка становится быстрее.

Злее.

Сейчас… Летиция еще когда научилась различать приближение того самого опасного момента…

На стопе повис туфель. Туфля? Или туфелька? Пусть мужская, но с узким длинным носом, расшитым золотом и камнями, украшенная шнуром. Роскошная.

Туфелька.

Она смотрела на неё.

И слушала безумную музыку.

– …и все же Император не простит такого показательного выступления. Не явиться в Храм…

– Да ладно, куда он денется. Ему нужны и люди, и сила. И давно уже пора отказаться от этих нелепых выборов. Я по силе равен ему.

– Это пока он не принял сердце своей демоницы.

– Да не рискнет, тем более я слышал, что вовсе не для того обряд затевается, а…

Музыка обрывается.

И девушка застывает. На долю мгновенья. Её тело выгибает судорога. А смуглая кожа покрывается испариной. Или чешуей.

– Что за… – туфелька падает на роскошный ковер. А человек пытается подняться.

– Начали, – поморщился тот, другой. У него бородка, заплетенная в две косы. И левая выкрашена в белый цвет, а правая – в алый. Наверное, это красиво. – Идиот… я же говорил, что у этого придурка не хватит силы духа.

– Что-то не то, – третий, до того молчавший, поднимается с ложа.

Или все-таки кушетки?

– Да ладно… там полный круг. Если что, поддержат. Но ему всегда не хватало концентрации.

Девушка падает на пол.

– Ты явно переплатил, – тот, который потерял туфлю, тоже поднялся и подошел ближе. Босая нога его пнула лежавшую девушку. – Обряд провели криво. Видишь, сущность прет…

– Ошейник…

Она выгнулась. И оскалилась. Из горла её вырвался низкий клекочущий рык.

– Вот… тварь, – лениво произнес хозяин. – Место…

И огонь, сорвавшийся с пальцев его, коснулся темной кожи, чтобы скатиться с неё и погаснуть.

– Что за…

Договорить он не успел. Демоны убивают быстро.

Летиция упала бы.

Удержали.

Крепко. Надежно. Так, что… что она просто повисла на чужих руках, глотая горячий воздух. На губах еще ощущался вкус чужой крови.

– Что? – хмуро поинтересовалась Мудрослава.

– Она… – Летиция поняла, что снова может говорить. – Их убила… демоница… не та, которая главная. Другая. Здесь… кажется, было много демонов.

Она почувствовала, что дрожит.

И дрожь эта предательская вовсе не от холода.

– Было, – Брунгильда обвела окрестности хмурым взглядом. – Да уже давно… выбыло. Идти надо.