Змеиная вода

– Вот, подвезут нас. Говорят, что гостиница хорошая… и с собачками пускают. Да и в целом Фрол Яковлевич готов помочь. Поработать водителем за малую денюжку.

Фрол Яковлевич церемонно поклонился и картуз с головы стянул, обнаживши лысину.

– Человек он местный. Всех вокруг знает…

– А в Змеевке знаете кого? – поинтересовался Бекшеев.

– Так ить… свояк у меня в Змеевке живет, – голос у Фрола Яковлевича оказался на диво низким, густым. – Свояк-то, ежели чего, сподмогнет…

Это хорошо.

Пожалуй.

Гостиница расположилась в маленьком уютного вида особнячке, судя по лепнинам и колонне, возведенном тем же архитектором, который трудился над вокзалом. Яркий желтый цвет, в который выкрасили стены, лишь усиливал сходство.

– Эт еще когда строили, – сказал Фрол Яковлевич, помогая с чемоданами, которые вполне себе вместились. – Давно уже. Когда тут земли были Пестряковскими… большие люди были.

Девочка выбралась из машины и потянулась.

– Ишь, тварюка какая… – это прозвучало безобидно, скорее даже с восхищением. – Я таких в войну видывал… только помельче.

Девочка, присев на зад, склонила голову и тявкнула.

– Понимает. Они нам тогда крепко сподмогли.

– Воевали? – Бекшеев стоял, глядя на лестницу, и думал, почему так. Почему в каждом мало-мальски похожем на особняк здании возводят этакие длинные, многоступенчатые лестницы.

– Случилось. Вам, мыслю, тоже ж… кто ж не воевал. Хотя… эти ваши и не воевали аккурат.

– Каблуковы? – уточнила Зима.

– Ага.

– Отец Анатолия, сколь знаю, был военным? – Бекшеев всерьез раздумывал, не поискать ли иного жилья. В своей обстоятельности Фрол Яковлевич наверняка должен знать, не сдает ли кто дом или хотя бы комнату.

Желательно, без лестницы.

– Да только числился. Гелька-то в семье честная женщина была. Вон, ушла медсестрою, а остальные-то… – Фрол Яковлевич сплюнул. – Гнилье.

– Вы её знали?

– Случалось встречаться. Она туточки, при госпитале частенько бывала. Работала раньше даже, хотя тоже ж благородная. Потом вроде сама прихворнула. Ну так ведаете, на войне-то и у мужика здоровья не прибудет, что уж о бабе говорить.

– В госпитале, стало быть… – Бекшеев с Зимой переглянулся.

А может, и к лучшему, что останутся они тут. Что-то подсказывало, что в гостях, где им не рады, узнать получится немного. Вряд ли Мария Федоровна продолжит откровенничать, да и сам Анатолий сделает все, чтобы прочно закрыть шкафы с семейными скелетами.

– А то… там они с Милочкой вдвоем заправляли… вы к Милочке наведайтесь. Она-то больше моего знает… а Каблуковы… младший был мал еще, когда война началась. После-то постаршел, но тоже не пошел. А отец его с поставками мутил чегой-то… так намутил, что и дом поставил, и поместье обновил. Сказывают, цельные мильёны нажил. Да только воспользоваться не успел. Помер. Небось, Господь, он все-то видит… идемте. Я вас с Петровной сведу. Она-то хорошая женщина, но вида строгого…

Глава 9. Питон

«Питоны являются самыми крупными из змей. Длина некоторых из них может достигать десяти или даже пятнадцати метров. Вместе с тем в странах южных ходят упорные слухи о древних змеях, столь огромных, что способны они целиком заглотить не то, что человека, но и целого быка. При всем том научных подтверждений данным слухам до сих пор нет…»

    «Книга о змеях»

В отеле пахло цветами и сдобой. И запах этот, сытно-хлебный, сдобный, действовал успокаивающе. Он заполнил небольшой сумеречный холл, добрался до окон, раскрытых по жаре.

– Петровна! – голос Фрола Яковлевича потревожил сонную тишину.

И пара мух закружилась над стойкой.

– Петровна, гостей встречай… эй…

Фрол Яковлевич по-хозяйски подвинул к себе звонок и пару раз стукнул.

– Угомонись, – этот голос был тих и спокоен.

Принадлежал он женщине средних лет и весьма своеобразного обличья. Она была высока и худощава. Седые волосы зачесывала гладко, собирая в короткую куцую косу. Темное платье её отличалось весьма характерной строгостью линий. И шито было по моде еще довоенной, сколь могу судить.

– Доброго дня, – произнес Бекшеев.

И я повторила за ним.

– Вот, – Фрол Яковлевич слегка смутился. – Гостей привез. Нумер нужен.

– Несколько, – поправил его Бекшеев. – Но мы с… сопровождением.

Глаза у женщины были мертвыми. Стеклянными, как у зверей в музее. Случилось мне как-то заглянуть… жуткое место, честно говоря. Хотя Одинцов что-то там говорил о важности, сохранности и культуре. Мне же запомнились только эти вот стеклянные глаза.

Мертвый взгляд женщины остановился на Девочке. И я даже приготовилась услышать отказ. Но губы Петровны дрогнули и растянулись в жутковатого вида улыбке.

– Рада, – сказала она. – Гостям.

Голос ее остался тихим и шелестящим. Честно говоря, у меня от этого голоса по спине мурашки побежали.

– Она воспитанная, – сказала я зачем-то. И в ответ получила спокойный кивок.

– Уверена в этом. Я люблю животных.

– Ага, – хохотнул Фрол Яковлевич. – Больше чем людей.

– Фрол, – взгляд женщины задержался на нашем водителе. – Если у тебя все, то можешь быть свободен.

Фрол Яковлевич смутился и отступил.

– Погодь, – Тихоня подхватил его под руку. – Пойдем-ка, побеседуем о делах нашеских. Нам машина нужна будет? Нужна… Вот через часик и…

– И что ты обо всем этом думаешь? – поинтересовался Бекшеев, раскрывая чемодан.