Не выпускайте чудовищ из шкафа

Одаренный. И… род древний. По роже видна вереница благородных предков, что наверняка сверлят взглядом спину невезучему потомку, который вместо Петербурга оказался на острове Дальний. Дальше и вправду некуда.

– Османов Олег Ефремович. – Медведь легко сдвинулся вбок. – Охотова Зима Желановна.

Ненавижу это имя.

ȅ

– Счастлив знакомству. – Бекшеев поклонился.

Сдержанно. Вежливо.

И как-то сразу стало понятно, что не уживемся.

– У вас здесь очень мило, – голос Ольги Андреевны звучал мягко. И сила, от нее исходившая, окутывала теплым облаком. – Своеобразно…

– Увы, порт у нас больше грузовой.

– И что же здесь грузят?

Вряд ли это ей действительно интересно. Просто она хорошо воспитана. И поддерживает разговор.

– Да рыбу в основном, еще китовый жир, весьма пользуется спросом. Опять же ус. Многое иное. Тут вроде договора с парфюмерной компанией, но точно не знаю.

Я отвернулась. Может, оно и не слишком вежливо, но злость накатывала волнами – та самая, иррациональная, разрушающая, с которой я честно пытаюсь справиться, но выходит не лучше, чем у Софьи с сигаретами.

Меж тем на трапе показалась еще парочка весьма любопытных личностей. Первым шел юноша в шубе, наброшенной поверх костюма. Шуба была распахнута, показывая то ли костюм, то ли удаль молодецкую, то ли, что куда вероятнее, дурь. Ветра у нас такие, что шутить с ними себе дороже.

Я эту привычку ходить нараспашку еще в первую зиму изжила.

И теперь плащ поплотнее запахнула.

– Интересная личность. – Мягкий голос нового начальства заставил замереть.

Юноша двигался быстро, едва ли не бежал. А за ним, переваливаясь с ноги на ногу, спешил толстый господин в пальто с меховым воротником.

– Кто это? – Если не смотреть, то Бекшеев не так уж и раздражает.

Не сильнее, чем обычные люди.

– Ольгерд Витольдович Гельшь-Салинский. Старший сын и наследник Витольда Ольгердовича Гельша.

Все-таки у людей благородных с фантазией туговато, особенно когда до имен доходит.

– Понятия не имею, кто это.

– Весьма… своеобразный человек. Миллионер. Состояние составил в послевоенные годы, да и если верить слухам, то и война для него оказалась весьма доходным предприятием. – Можно ли верить слухам? – Сам он еще до войны заключил брак с княжной Салинской, воспользовавшись ее непростой жизненной ситуацией. – Случается. – А поскольку иных наследников у рода не осталось, то его императорское величество счел возможным удовлетворить прошение о наследовании фамилии по женской линии. Дабы род не прервался.

И такое случается.

Я покосилась на Бекшеева. Тот глядел даже не на юношу, а на пару мордоворотов, его сопровождавших. О, даже не на пару. Четверка. И слуги. Надо же, какая важная персона.

Давно в нашу глушь этакие господа не являлись.

И тем странней.

– Гельшь весьма озабочен поиском подходящей партии. И даже одно время в свете упорно ходили слухи о помолвке с юной Высоцкой, но что-то да не заладилось, – добавила Бекшеева, провожая бодрого юношу взглядом. Взгляд у нее тяжелый. – А после и с Нихонтовыми не срослось. Возможно, возьми они кого попроще, но… – Она расправила руку.

Перчатки у дамы были тонкими, но вряд ли теплыми.

– Самолюбие?

– Полагаю, что так.

– Вряд ли у нас тут найдется подходящая невеста, – заметил Медведь, которому этот вот юный княжич с двойным именем явно не понравился.

Мне, к слову, тоже.

Настолько, что даже новое начальство раздражать перестало. Почти.

– Дело не в невесте… хотя, конечно, странно. Весьма странно. – Она подняла воротник шубы. – У вас сегодня ветрено.

– Не сегодня, – отозвался Медведь и встрепенулся. – Тут всегда ветрено.

Чистая правда, к слову.

– Экипаж! – Нервный крик донесся сквозь грохот старого грузовика, что полз по пристани. – Тут есть экипаж?

– Боюсь, – заметила я, – его ждет разочарование.

Не то чтобы экипажей не было. Имелись и телеги, и грузовики. Много. И даже коляска у многоуважаемого Афанасия Евдокимовича, уездного доктора, с завидным упорством отказывавшегося признавать автомобили. И роскошное ландо супруги градоправителя, которое изредка покидало каретный сарай. Имелся старенький «Форд» Петлицкого, державшего этого монстру, чтобы было чем заняться. Да и в целом… Но вот так, в аренду – увы.

– Прошу в экипаж. Александр Парфенович сказал, что вам дом готовят, я и отвезу. А завтра можно и в управление. Только еще с багажом… Багаж есть?

– А как же, – произнесло начальство, как почудилось, с немалою печалью и на матушку поглядело.

– Отлично. Тьма… Зима Желановна то есть, препроводите, будьте любезны. – Медведь занервничал, а когда он нервничал, то начинал говорить, много и без толку.

Препровожу, куда я денусь.

Машина стояла, где и оставили, а рядом переминался с ноги на ногу уже знакомый пухлый господин.

– Я желаю арендовать ваше авто! – сказал он, завидевши меня.

И подпрыгнул. Верно, желание переполняло.

– Невозможно.

– Я… готов платить!