Измена. Осколки нашей любви

Пока брожу по магазину и думаю, чего бы мне хотелось невольно засматриваюсь на девушек с детьми и улыбаюсь. Я тоже так мечтала. С ним. Так, хватит, сама себе даю установку. Не всех война убила, думаю про себя, видимо Арса только контузило.

Набираю сладостей, потом беру заготовки и необходимые продукты для пиццы. Готовить прям я не настроена, но на быструю руку сделать и поесть не откажусь. Прохожу мимо спиртного отдела, а потом все же возвращаюсь и беру бутылку красного вина. Для себя. Просто настроение такое. Хочется тишины и огромного бокала вина. Бокал, кстати тоже себе покупаю, большой. Расплатившись, спокойно возвращаюсь домой. Открываю двери и, поставив пакеты на пол, стягиваю куртку, а потом понимаю, что тут что-то не так. Запах. Я, наверное, с ума схожу, чувствую тут запах Арса. У меня с головой не все в норме, пора перестать о нем думать. Беру пакеты и несу на кухню, а потом они вмиг от шока выпадают из рук.

– Привет, – спокойно говорит он и смотрит на меня, так же как раньше, а у меня даже голова начинает кружиться.

– Что ты тут делаешь?

Спрашиваю, когда, наконец, могу сделать вдох и сказать хоть что-то.

– Не рада видеть? – выгибает бровь и улыбается, а у меня сердце кульбит делает от его улыбки. – Или не меня ждала?

– Тебе не должно волновать, кого я ждала, – грубо отвечаю и принимаюсь собирать с пола помидоры, которые выпали из пакета.

– Наигралась в самостоятельную? – издеваясь уточняет. – Недели хватило?

Молчу. Я и правда тут уже неделю, а такое чувство, что вечность его не видела. Щетина стала больше, а под глазами темные круги и глаза какие-то тусклые. Неужели ему без меня так же плохо, как и мне без него? Черт, Дарина, он изменил тебе, вытер ноги об тебя, а ты его жалеешь? Переживаешь? Дура одним словом! Он убил нашу семью, уничтожил все доброе, что было, между нами. Выбрал другую. Моложе, возможно красивее, я не рассмотрела сильно, и ту, которая точно может иметь детей. Интересно он хочет от нее ребенка? Боже мой, о чем я думаю вообще?

– Уходи! – требую, отвернувшись, начинаю спокойно, но только внешне, раскладывать продукты в холодильник.

– Я вопрос задал тебе, – снова повторяет и подходит ко мне со спины.

Все мои чувства обострены, а волоски на теле становятся дыбом от его близости.

– Я сказала тебе проваливать с моего дома, – говорю вкрадчиво и твердо, стараюсь, чтоб голос не дрожал, – чего бы ты ни хотел, мне это больше не интересно. Ты сделал свой выбор, Арс.

Он еще какое-то время стоит – не двигаясь, я тоже замерла в ожидании. А потом я слышу его шаги, уходит.

– Значит, еще нет, я подожду, – говорит мне из коридора, а потом я слышу, как хлопает входная дверь.

А я оседаю на пол, прикрываю лицо руками и плачу навзрыд, от того, насколько моя душа тянется к нему, насколько я хочу все вернуть. Но не могу.

Он предатель.

Он нас предал.

ГЛАВА 8

Арслан

– А у нас будут дети, Арс? – смотрит на меня как на дурака, который, по ее мнению, поверил в то, что был там первым. – Я очень хочу от тебя нескольких деток. Ты был бы прекрасным отцом.

Сука, по самому больному хлещет, сама того не осознавая. Первым я у Дарьи был. Там все было четко и ясно. Она стала моей. С этой тупо расчет и ничего больше. Сука просто старается залезть мне в кошелек и чем глубже, тем лучше.

– Нет, – сухо отрезаю и продолжаю перечитывать почту, через телефон.

Ноут разбил на днях, всю квартиру разрушил к херам. А все из-за нее. Как мы докатились до этого?

Адиля встает и, качая задницей, идет к холодильнику. Типа не обиделась даже, схавала. Как и все дерьмо, которое я ей подкидываю. У нее квартира студия, которую она купила типа за свои деньги. Ага, смех и только. Ее батя спит и видит, как выдать девку за меня замуж и плевать, что у меня есть жена. По его словам, не столб – подвинется.

Адиля молодая, ей всего девятнадцать, хорошая фигура, вот только вся перештопанная. Губы, ноги, задница. Блин, да все в ней не свое. У жены же все настоящее. И глаза, блядь, только за то, как она смотрит на меня можно горы свернуть.

Смотрела. Важное уточнение.

Я просрал все это. С Адилей познакомился пару месяцев назад, с отцом приперлась в офис ко мне. Призывно облизывала губы, и весь ее вид в целом орал о том, что она доступна для меня в любое время дня и ночи. Потом она стала таскаться ко мне по поручениям отца. И в какой-то момент я сдался, трахнул ее в рот. Даже не помню почему, просто был зол. Мы с Дариной тогда вроде вспылили, и она двое суток не говорила со мной, а тут эта. И понеслось. Адиля была той, на ком я вымещал злость. Трахал грубо и дико так, как не мог с женой. Не хотел никогда срываться на ней и пачкать ее этой грязью. Трахать как шлюху последнюю. Она для меня всегда была чем-то чистым и светлым. И с Адилей не планировал больше нескольких раз. Последним был как раз тот, в тачке моей. Он и стал роковым. Для нас обоих. Помню глаза Дари в момент, когда она все поняла. У меня внутрянку вырвали. Понял, что проебал семью из-за секса. Грязного секса с девкой, которая ляжет под любого с толстым кошельком.

Хватаю шмотки, и сваливаю, пока девка говорит с кем-то по телефону. Вроде отец ее звонит. Ее задница красная от моих ударов, а губы опухли от того, как долго ей пришлось сосать, чтобы я, наконец, смог кончить и то с мыслью о своей жене.

Ебаный пиздец в какой-то момент произошел в моей жизни и не планирует прекращаться. Сразу узнал, куда поехала Дари, но и также знал, что не нужно трогать ее сейчас. Время дать нужно, и я дал. Неделю целую дал, блядь. Этого оказалось мало. Или же наоборот уже слишком много.

Еду домой и снова напиваюсь до беспамятства. Иначе сорвусь и рвану к ней, а там уже не буду спрашивать хочет она вернуться или нет, просто схвачу и верну обратно. Телефон звонит, но это не звонок который хочу получить, поэтому скидываю. А потом и вообще в черный заношу.

Бухаю и листаю наши с ней фотки. Я не был никогда сентиментальным, так отец воспитал. Мужчина должен быть расчетлив и мозги всегда должны мыслить трезво. Дарина на каждой фотке смотрит на меня с обожанием и невероятной любовью. Я же просто принимаю ее любовь как должное. Херово блядь. Без нее так херово. Я люблю ее, но не в моих принципах орать об этом постоянно. Я сказал однажды, когда женился на ней, и она это знает и по сей день. Знала. Сейчас уверен, она ненавидит меня. И это заслуженно.

Я не ждал, что она простит так просто, не ждал такого хладнокровия от нее, когда приехал в ту убогую старую квартиру ее родителей. Дари стояла и смотрела на меня как на пустое место, коим я для нее и являлся за всю хуйню, которую сотворил. Нужно было сказать что-то типа «прости», но я не смог. Хер знает, просто не смог.

Взбесило, что просто выперла меня к херам, а я так хотел остаться, с ней. Даже там, плевать. Главное с моей нежной девочкой, которая превратилась в глыбу льда, которую я своими руками сделал.

Поехал домой и долго смотрел по сторонам. Все в ней. Весь наш дом – одно большое напоминание о нашем счастье, о ней. И потом меня просто понесло. Я ломал, бил, крушил, а потом собирал и снова бил. Это была агония. Упал в кресло, с руки кровь капает – разбил, а я держу телефон и глажу ее фото. Смотрю и улыбаюсь.

– Даже тут я тебя испачкал, – горько ухмыляюсь и продолжаю смотреть на нее.

А потом тупо заливаюсь алкоголем. Нужно что-то делать, но я ни хера не могу понять, что именно? Как сделать так, чтоб всего этого просто не было? Я не смогу без нее, она мой якорь. Она свет там, где кажется, что одна тьма. А я, сука, мудак, который ее не заслуживает. И мне придется с этим жить, как и ей.

ГЛАВА 9

Дарина

Олька уже как третий день старается меня вытащить куда-то развеяться. Что-то типа того, что мне не нужно из-за него убиваться и на свете много хороших мужчин, чтоб страдать по одному. Ей легко говорить, когда у нее не было того самого любимого. Она возможно и не любила никогда, а я любила. И пока еще люблю.

Ей легко сказать со стороны, чтоб я просто перешагнула наши отношения и шагала дальше, а я вот так просто не могу. Да, я понимаю, что он козел, что урод еще тот, что прощать такое нельзя. Да я и не для того уходила, чтоб он возвращал меня. Я просто понимаю, что не смогу с ним дальше. Червяк сомнения будет грызть мне голову кучей «если».

Хотя, судя по виду Арса, он не собирается умолять меня вернуться. Думал, когда приходил, что в ноги упаду и буду умолять все вернуть? Или может, скажу, что простила его? Что готова все проглотить, перешагнуть и жить, как жили раньше? Нет уж.

Мне плохо, ужасно плохо и если бы не работа, то уверена уже бы тронулась умом. Или поехала к нему, спросить: «за что он так со мной?». Почему променял нашу семью на какую-то девку? Как человек, который любит, может придавать? Разве я своей любовью к нему и заботой – не заслужила хотя бы честности?

От всех этих гиблых мыслей спасает работа, работа и еще раз она самая. Диалог между главными героями прерывает звонок в дверь. Встаю и собираю волосы в хвост, пока писала, распустила. Ненавижу, когда голову резинка сдавливает и тянет. Шаркаю тапками по старому паркету и улыбаюсь, замечая этот факт. Мама всегда ругалась и просила поднимать ноги. Смотрю в глазок и, не увидев там Арса, спокойно открываю.

– Привет, – здороваюсь первая, – зайдешь?

Мила стоит и смотрит на меня с ног до головы. Осматривает. Будто отмечает, что изменилось за то время, что мы не виделись с ней.

Закрываю за ней дверь, пока она идет на кухню, замечаю, что она тоже изменилась. Волосы теперь длинные, поправилась, совершенно немного. Это даже ей идет, раньше уж очень худой была. Осматривается по сторонам и садится за стол.

– Чай или может, кофе хочешь? – интересуюсь, а она продолжает молчать.

– Ты тут надолго? – наконец спрашивает.

Да уж не такого вопроса я ожидала после стольких лет.