Спартак Мишулин. Правда под запретом

Только однажды я видела, как он просил маму купить ему рубашку. Недалеко от нашей дачи был известный в 90-е годы «салтыковский» рынок. Туда приезжали люди со всех районов Москвы и области отовариваться, и мы тоже по выходным иногда туда ходили. И вот как-то раз папа увидел клетчатую рубашку, крайне плохого качества, и начал ласково просить ему ее купить. Мама говорит:

– Спартачок, да мне не жалко, но после первой стирки она полиняет, давай лучше купим тебе что-то подобное в хорошем магазине.

– Валюш, вот нравится мне именно она.

Купили. Папа был счастлив. Уж не знаю, действительно ли именно эта рубашка запала ему в душу или устроила цена, склоняюсь, что цена, просто нам он это сказать не мог, зная, что мы готовы покупать ему все самое лучшее, он просто тихо экономил на себе. Такой характер.

В этом был он весь. Все для нас.

За день до операции, после которой его не стало, врач спрашивает его о самочувствии, говорит про последствия операции, а он сидит на кровати и тихо так говорит: «Мне бы еще годик пожить, чтобы Валюше и Каринке поднакопить побольше денежек. Чтобы они без всего не остались».

Поясню, так как многие снова могут неправильно понять и говорить, зачем он должен был вам копить деньги? Вы что, инвалиды беспомощные?

Во-первых, это его воля и желание. Во-вторых, мама и правда инвалид второй группы, у нее сахарный диабет, плюс жизнь она посвятила папе и ради него бросила работу. Я на тот момент была с грудным ребенком, муж не зарабатывал особо, да так вышло, плюс папа понимал, что актерская профессия нестабильна и это не всегда зависит от таланта или способностей артиста. Зарплаты в театрах маленькие, а кино то есть, то нет. И иногда его можно ждать годами. Конечно, это наш выбор, мы не роптали и не жаловались. Я сама вышла замуж за мужчину, который не мог обеспечить семью, но я и никогда не гналась за богатыми, мне всегда были важны другие факторы в человеке, да и рассчитывала я всегда на себя, хотела быть независимой. Но папа был таким человеком, ему было важно, чтобы мы ни в чем не нуждались, и спорить с ним было бесполезно.

Помню, когда я начала работать в театре на Перовской, мне предложили поучаствовать в новогодней кампании. Играть детские сказки по садикам и клубам. Я, не раздумывая, согласилась. Две недели были тяжелейшими. Подъем в 4 утра, 4–5 сказок в день, в разных концах города. Папа узнал и говорит:

– Зачем тебе это надо? Сколько тебе там платят?

Я называю сумму. Он говорит:

– Давай я тебе заплачу эти деньги, только не мучай себя.

Я категорически отказалась и доработала все спектакли. Для меня было невероятным счастьем, что я сама заработала деньги, смогла купить родителям подарки и быть независимой. Да и работать-то я начала в 4 года, играя спектакли на профессиональной сцене. Поэтому обвинить нас в том, что мы радостно сидели на папиной шее, свесив ноги, абсолютно нельзя! Просто папе это было важно, ему приносило радость нас обеспечивать и дарить нам чувство защищенности.

Но я снова убежала вперед.

А тогда была их счастливая жизнь, наполненная поездками, гастролями, друзьями. Кстати, папа в основном дружил не с артистами. У него было три самых близких друга.

Герман Соловьев – полковник. Комсорг космонавтов. Он познакомил папу с Гагариным, с Леоновым и многими другими великими людьми. Это была настоящая крепкая мужская дружба, начавшаяся в 1961 году и длившаяся всю жизнь. Гера был истинный офицер, с большой буквы! Умеющий любить и дружить! Это была дружба не для чего-то и почему-то, а это была бескорыстная дружеская любовь и уважение!

Они и ушли друг за другом. Папа в июле 2005-го, Гера летом 2006 года. И похоронены они рядом. На Ваганьковском кладбище.

Второй папин друг – генерал Юрий Ницын. В советское время он был начальником погранвойск СССР. То есть, как бы сейчас сказали, руководил всей таможней.

Рис. 7. Папа и Ю. Г. Ницын)

Удивительный, добрый, настоящий!

Однажды мама с подругой поехала в Польшу, мы остались с папой дома. И папа попросил Юру, чтобы на таможне их сильно не трясли. При этом папа дал маме еще и орден Польского заслуженного деятеля искусств, полученного за «Кабачок» 13 стульев».

И вот первая остановка, Брест. В соседнем с мамой купе едет писательница Юнна Мориц, известная в те годы. Заходят пограничники, высокого чина, отдают маме честь и говорят, что на перроне стоит «Чайка», а Юрий Георгиевич сказал, чтобы маму покатали по Бресту, поезд будет стоять сколько нужно. Мама, стесняясь, начала отказываться, мол, неудобно. Не нужно, спасибо.

В общем, после долгих уговоров мама с подругой все-таки не поехали, так как было неловко перед другими пассажирами.

На польской границе заходят представители польской таможни и, видя мамин (папин) орден, отдают честь и расшаркиваются. Мол: «Пани! Доброго пути»! И уходят.

Юнна Мориц не выдерживает и спрашивает проводницу: «А кто эти две?.. Ну в Бресте еще ладно, может, они чьи-то любовницы, подумала я, какого-нибудь генерала, что перед ними офицеры кланяются. Но в Польше, чтобы таможенники так честь отдавали, я еще не видела!»

И третий папин друг, Хоакин. Испанец, друг испанского короля. Чудесный человек, женившийся на русской женщине и какое-то время живший в Союзе. Именно он помогал доставать памперсы и детскую смесь, когда я родилась.

Вот я и подошла к своему рождению.

Родители были счастливы вместе, но, конечно, грезили о ребенке.

Но Бог долго не давал им такого счастья. У обоих были небольшие проблемы со здоровьем. Во время недавнего «нападения» на нашу семью, я где-то прочитала очередную глупость, что у родителей были разные резус-факторы, мол, поэтому не получался ребенок. Бред полный, так как у мамы и папы резусы положительные, и не это было причиной. Но смешно, что люди, совсем не знающие моих родителей, позволяют себе в пабликах высказывать такие странные предположения.

До меня у мамы была неудачная беременность, мама потеряла ребенка, и это был огромный стресс для нее.

Лишь спустя два года они решили снова пробовать. Судьба послала им гениального врача, Елизавету Петровну, замечательного гинеколога из ведомственной клиники. Так как до этого бедную маму залечили профессора самого высокого уровня, ставя самые несусветные диагнозы, коля ей гормоны и пичкая таблетками, придя к Елизавете Петровне, мама уже сама как будто разбиралась в гинекологии, чем насмешила Елизавету Петровну, сказав, что маме вынесли вердикт – бесплодие.

Елизавета Петровна улыбнулась, отправила маму на обследование, и через месяц, будучи на гастролях с папой в городе Иваново, мама резко захотела шампанского, которое раньше не любила.

Ее это смутило, но бокал она выпила. Позвонила из гостиницы врачу, рассказала о странных симптомах и услышала в ответ: «Ты беременна!»

После возвращения в Москву, после осмотра, радостная новость подтвердилась.

Надо ли говорить, что испытывали мои родители!

Это было их долгожданное счастье!

Рис. 8. Мама носит меня под сердцем

Беременность мамы была легкая, но, уже испытав одну неудачную беременность, она все равно переживала и старалась беречься. Ну а уж как берег ее папа, тут словами не опишешь.

Мамина мама, бедненькая, не познавшая мужской заботы, восторгалась и удивлялась, как мужчина может так относиться к женщине, так любить и заботиться.

Рис. 9.Мама и папа в ожидании меня

Однажды, когда мама была уже на приличном сроке, они заходили с папой и бабушкой в подъезд, а навстречу вышел парень с большим велосипедом, и они с мамой не смогли разойтись, и мама упала.

Бабушка говорила: «Таким Спартака я еще не видела! Я думала, он убьет парня!»

Но, слава богу, мама не пострадала, я тоже.

Кстати, про папину заботу, до моего рождения он уехал в Грузию на гастроли, мама еще работала и не смогла поехать с ним. А у них был пес, болонка, вечно болеющий. И вот вечером мама полезла за ним, дать лекарство, а он забился под диван, мама наклонилась, чтобы залить ему лекарство в рот, а он укусил ее за нос. Да так, что хлынула кровь и нужно было ехать зашивать нос.

Маму забрали в больницу. Вечером папа звонит, как всегда, узнать, как дела, и бабушка ему рассказывает, что случилось. Дальше были паника и нецензурная речь в адрес собаки со стороны папы.

Мама рассказывала: «Лежу в больнице, в палате, отбой. Тишина. Вдруг заходит медсестра.

«Мишулина, к телефону у главврача».

Мама в шоке. Кто ночью может звонить, да еще и главврачу. Явно что-то случилось. Идет на ватных ногах в кабинет.

Заходит. Главврач говорит: «Тебя вызывает министр здравоохранения Грузии».

Мама дрожа берет трубку, а там голос ее любимого Спартачка: «Валюша! Что с тобой? Что случилось? Как ты?»