Тихоня

– Возможно, не настолько, насколько тебе бы хотелось, Фелтон. Чего ты тут крутишься? – уперев руки в бока, задала вопрос в лоб я.

Лучшая защита – это нападение, не так ли?

Правая бровь Фелтона поползла вверх.

– Рыжая, наглость – это вовсе не второе счастье, народная мудрость врет. Так что лучше тебе снова начать изображать из себя хорошую девочку, пока я не забыл о своих манерах, – с издевкой протянул Полоз.

Вот вроде бы рост у нас и один, а все равно вдруг начало казаться, будто он надо мной нависает. Неужели все дело исключительно в харизме?

Я довольно усмехнулась.

– И все-таки? Почему не в общежитии? – продолжала упираться до последнего я, не желая сдаваться так легко.

– А сама ты чего разгуливаешь по территории, когда это официально запретили? – задал встречный вопрос некромант.

Я пожала плечами и ответила:

– Подруга заболела, иду в лазарет за лекарствами.

Улыбка Полоза стала настолько широкой, что начало казаться, будто рожа у него вот-вот треснет. Сразу захотелось его ударить, да еще и посильней. Просто для восстановления мирового равновесия. Никогда не любила настолько самоуверенных, да еще и самовлюбленных людей, особенно если приходилось с ними ссориться.

– Судя по моим вчерашним наблюдениям, все три твои подружки были здоровы как молодые лошади, хоть сейчас запрягай. Так что версия слабенькая.

Я пожала плечами.

– Можешь верить, а можешь не верить. Какая мне разница? Я иду в лазарет.

Попыталась обойти Фелтона и продолжить свой путь, но опять была изловлена за капюшон. Не стоило надевать эту толстовку сегодня, вот не стоило.

– И почему таким окольным путем? – продолжил допрос парень, не желая так легко меня отпускать.

– Решила размять ноги! – раздраженно зашипела я, безуспешно пытаясь вывернуться. – Отпусти, Фелтон, а то закричу и спалимся оба.

Полоз подтянул меня к себе поближе и зашипел в самое ухо:

– Не стоит хорошим девочкам выходить из общежития, если приказано сидеть и не высовываться. Шла бы ты обратно, рыжая. Так будет куда как лучше.

И тут я получила свободу, а Полоз пополз дальше по своим змеиным, таинственным делам.

Ну и что все-таки такое случилось в музее? Не удивлюсь, если там труп нашли… Потому что ничто другое не вызвало бы такого энтузиазма, как мне кажется. Обычный музей в учебном заведении, там правда не было ничего интересного, уж кому об этом знать, как не мне. Мы перед первым курсом проходили там отработку и мыли залы. Стали бы пускать туда стаю одуревших от поступления первокурсниц, если бы в музее было что-то действительно ценное? Да никогда!

Любопытство сгубило не одну кошку и, наверное, могло бы сгубить не одну студентку… Но я планировала сегодня не даться в руки злому року.

Через пару минут я оказалась достаточно близко к двум полицейским, которым вздумалось потрепаться на ступенях музея. А еще говорят, что девушки – болтливые. Мужчины ничем не лучше.

– Ну и какого черта мы торчим в этой обители знаний? Никого не убили и ничего не украли. Кому вообще пришло в голову вызывать нас? Наш отдел не возится с такими мелочами… – ворчал один из копов. Мне из моих кустов не удавалось как следует рассмотреть его, заметила только сияющую на солнце лысину.

– Да говорят, какая-то большая шишка – декан здешний, и к тому же сын иностранного посла. Такого не пошлешь куда подальше, он сам кого хочешь пошлет… – ответил второй. – Требовал всестороннего расследования, угрожал нажаловаться начальству в случае чего… Мол, кто-то ломился в подвал и все такое…

Декан и сын иностранного посла? Похоже, что в полицию обратился профессор Бхатия, по крайней мере, только он был и деканом, и сыном посла в одно и то же время… И он точно не был паникером и не стал бы требовать чего-то от полиции без веской на то причины. Очень веской. Похоже, декан считает, что происходит нечто дурное и очень неприятное, не имеющее ничего общего с обычными студенческими шуточками.

И кажется, Фелтон с ним почему-то солидарен.

– Ох уж эти большие шишки… Стоп, а что это за шорохи в кустах вон там?..

Никогда прежде мне не приходилось бегать на полусогнутых с такой скоростью. Да и от полиции мне раньше удирать не доводилось ни разу. Какое разнообразие в скучных университетских буднях…

Выяснилось, что физическая подготовка у меня куда лучше, чем у работников полиции: они сложились еще на третьей секунде забега. И почему тогда стометровку сдала только с пятой попытки? Так и знала, что профессор Эндрюс ко мне просто придирается…

В любом случае у бедняг не оставалось шанса меня поймать: они не знали кампуса, а я путала следы так, что любой заяц помер бы от зависти. Кеды и правда пришлись очень даже кстати: в балетках так хорошо не побегаешь – это факт.

Перед подругами я появилась вся взмыленная, раскрасневшаяся после долгого бега, но при этом чертовски довольная раздобытой информацией. Девчонки как раз сидели и пили чай. Появилась я точно удачно.

– Ну и что же ты такого разузнала, а, Эш? – тут же навострила уши Стейси. Причем в прямом смысле навострила: вместо человеческих ушей у нее на макушке появились рыжие лисьи.

Совсем расслабилась, раз скатилась в частичную трансформу, вообще-то среди оборотней это считалось дурным тоном.

Я выдохнула, стянула с ног кеды и пинком отправила в угол.

– Девчонки, тут и правда творится что-то странное. Пытались пробраться в подвал нашего музея! Декан Бхатия в панике и потребовал, чтобы полиция уделила этому максимум внимания! – радостно выпалила я.

Больше чем учиться, я любила только узнавать нечто новое. Это ведь так увлекательно – быть в курсе всех последних событий, не так ли?

– Теперь в душ нужно… А то воняет, как от лошади после забега… Но хотя бы как от призовой лошади!

С этими словами я сбежала в ванную, чувствуя себя победительницей.

Стоя под потоками воды, я пыталась сложить в голове всю картинку целиком. Почему-то мне даже на секунду не показалось, будто все произошедшее вчера не связано. В нашем родном и спокойном университете никогда не происходило ничего необычного. То есть вообще никогда.

Ну разве что демонологи или алхимики изредка расцветят жизнь остальных яркими красками… Но тварей обычно ловили, разрушенное чинили, реагенты собирали – и жизнь снова возвращалась в привычное сонное русло.

Однако раз уж профессор Бхатия так сильно беспокоится о случившемся… Только при чем тут Полоз?.. И что же такого в нашем музее?.. Мы ведь были с девчонками в подвале, там были лишь мастерские реставраторов. Из всего примечательного в них удалось обнаружить только странного вида мусор да остатки испорченной еды. Вряд ли своровать решили именно это… Ну разве что на сувениры…

Пока я была в душе, Натали запросто вломилась, чтобы почистить зубы. Вздохнула украдкой – и все. Первый месяц мы старательно пытались беречь личное пространство друг друга… Но чертовски сложно было проделать такой фокус, проживая вчетвером в одной комнате. В итоге… Ну, в общем, мы просто объединили личные пространства в одно и перестали париться из-за таких вот мелочей.

– Эш, ты там еще долго? – окликнула меня Натали. – Вот ведь сама огонь, а из душа черта с два вытащишь!

Ну что поделать, если я действительно любила торчать в воде часа по два? У всех могут быть свои маленькие слабости.

– Мне под душем думается лучше! – откликнулась я. – Не ной, сейчас выйду. Еще минуточку!

Из-за дверки душа послышался поток раздраженного ворчания, но все-таки подруга дала мне спокойно завершить водные процедуры. Разве что бросила напоследок: «Однажды ты попросту утонешь».

Не дождется.

Зачем понадобилось усыплять студентов? Может, какой-нибудь тайный ход в музей начинается прямо из актового зала целителей? Ну, мало ли? Может быть, именно это искал вчера ночью Фелтон? Я подумала сперва, что ему захотелось найти ту ерунду, из которой валил дым, но что, если все дело в тайном ходе?..

Как же любопытно…