Одержимый собой

– Чистой воды. Я словно родился с кисточкой в руке, – в голове проигрался последний сон. Бледное лицо, забрызганное краской. Сердцебиение Дейла участилось. – В своей сумке я всегда ношу это, – Эстебан достал толстую чёрную тетрадь и протянул её через столик.

– Что это? – парень раскрыл первую страницу.

– Это мои идеи. Зарисовки в миниатюре. Выбираю самое лучшее и переношу на большой холст, – объяснял Эстебан. – Я рисую то, что чувствую, то, что вижу. А порой я вижу намного больше, чем другие. По-крайней мере мне так кажется.

Дейл пролистывал страницу за страницей. На бумаге горел огонь, тянулись длинные холодные коридоры, белые бесконечные столбы уходили в небо. Стаи насекомых вылетали из чьих-то глаз. Туманный зелёный лес, проезжающий на его фоне поезд. Бал, прекрасная нимфа в шёлковом платье, туманом спускающемся к изумрудному полу, разрез оголял одну её ногу, и вместо изящной женской стопы было уродливое копыто. Разрушенная церковь, длинные кровавые дорожки, тянущиеся по белым ступеням. Много символики, человек с тридцатью глазами. Слишком много огня, много взглядов, белых лошадей с шикарными гривами, много лабиринтов. Мурашки пробежали по спине Дейла. Всё то, на что он смотрел сейчас, казалось ему ужасающим и невообразимо прекрасным. Изящные штрихи, игра теней… Эстебан был настоящим королём красок.

Официант поставил на стол две тарелки, и Дейл, вздрогнув, закрыл тетрадь.

– Клянусь, – осторожно произнёс он, – у меня не хватит слов, чтобы описать свои эмоции.

– Думаю, ты согласишься со мной, если я скажу, что по-настоящему талантливые люди жаждут лишь одного.

– Чего же?

– Признания…

– Справедливости, – продолжил Дейл, кивая головой.

– Кому, как не тебе, знать это чувство, когда человек, не заслуживающий внимания, получает его, а ты остаёшься в тени.

– И каждый день ты с жадностью наблюдаешь за чужой незаслуженной славой, пока тебя упорно продолжают не замечать, – они понимали друг друга с полуслова. – А знаешь, что самое ужасное в этой ситуации? – спросил он, и его собеседник поднял бровь. – Когда вместо поддержки твои самые близкие люди смешивают тебя с дерьмом.

– Твоя семья не поддерживает то, чем ты занимаешься?

– Они не считают это чем-то серьёзным. Мои родители решили просто закрыть глаза на это, а вот мои родственники – самые настоящие моральные уроды, – пожаловался Дейл. Быть может, в другой день он вёл бы себя куда сдержаннее, но не сегодня. – Они всю жизнь считали меня никем. Все они, – он с обидой обводил кафе взглядом, – никогда не верили в меня, никогда не верили в то, что я могу хоть чего-то стоить. Что мои книги, моё слово имеют право на существование. И даже сейчас они ждут того дня, когда я вернусь домой и скажу, что ошибся. Они ждут, когда я признаю их правоту.

– Ты же не хочешь позволить им выиграть?

– Это мой самый большой кошмар, – Дейл опустил глаза на панкейки. – Они никогда не пытались узнать меня, поддержать меня. Ещё будучи ребёнком, в день моего рождения, одна из моих тёть сказала мне: «Ты должен быть безмерно благодарен за то, что родители подарили тебе велосипед, Дейл. Пока что ты не сделал ничего, чтобы заслужить хоть какой-нибудь подарок».

– Ты начинаешь злиться… – ухмыльнулся Эстебан.

– Я просто ненавижу, что имею грёбаную родственную связь с этими ублюдками. Каждый раз меня тошнит, стоит мне вспомнить эти самовлюблённые лица.

– Знаешь, мне нравится это в тебе, – произнёс Эстебан.

– Нравится, что меня пытаются сломать?

– Нравится, что каждый день ты борешься. Знаешь, наши истории довольно разные. У меня всегда были прекрасные отношения с семьёй. Просто я довольно долго пытался выбиться в люди. Никто упорно не хотел замечать того, что я действительно неплохой художник. И мне пришлось искать иные пути, чтобы добиться желаемого.

– Какие пути?

– Мне кое-кто помог. И я благодарен этим людям за всё, что имею сейчас.

– Кто они? – спросил Дейл, откладывая глубоко в сознании слова темноволосого юноши.

– Может, когда-нибудь и я смогу помочь тебе. Но на сегодня, думаю, мы закончили.

– О чём ты? – непонимающе спросил Дейл.

– Я о том, что мне нужно идти, Эверис.

– Но мы всего ничего сидим, – возмутился он.

– Давай увидимся в другой день, – Эстебан достал из кармана сумки ручку и мгновенно черкнул что-то на красной салфетке. – Это мой сайт. Напиши мне что-нибудь, и мы договоримся о встрече.

ПЯТАЯ ГЛАВА

Уже несколько дней Дейл мучительно ожидал ответа. По несколько часов он обследовал сайт, что дал ему Эстебан. Бесконечное количество работ, многие из которых висели в картинных галереях. Восхищённые отзывы, невероятный талант, кропотливая работа, правда, совсем не похожая на то, что он видел в чёрной тетради. От тех набросков веяло чем-то могущественным, непознанным, чем-то тяжёлым. От них веяло теми самыми тёмными закутками наших личностей. А картины, что нашёл Дейл на сайте, были неглубокими, пустыми. В основном пейзажи, редко чьи-то портреты или драгоценности. В них было то, что Дейл считал не присущим Эстебану. Поверхностность.

– Знаешь, Линн была права, – шёпотом говорила Гарриет, смотря в ночное окно. Дейл лежал рядом с ней, укутавшись в одеяло. – Ты и вправду похож на птенчика, – он мученически вздохнул.

– Да брось ты! Мне кажется, что Линн никогда не думает, о чём болтает.

– А я думаю, что в этот раз она угадала. Ты похож на какого-нибудь ястреба. Де-е-ейл, – протянула она, – а что случилось тогда в клубе?

– А что там случилось?

– Тедд пришёл домой без шубы, счастливый и пьяный.

– Разве последнее не объясняет первые два пункта?

– Значит, вы хорошо отдохнули?

– Я устал Гарри, – говорил он в подушку.

– А я хочу знать, почему Тедд сказал, что не был с тобой, – пара нецензурных фраз зазвучала в его сознании. Чего ещё стоило ожидать от этого глупого человека.

– Разве то, что он был пьян, не объясняет и это? – Дейл говорил спокойно, неторопливо.

– Знаешь, пусть я никогда не говорила тебе этого, но каждый раз, когда тебя нет рядом, я начинаю волноваться за тебя. Непроизвольно и необоснованно. Потому что я люблю тебя, – он затаил дыхание, внутри что-то неприятно заскребло. – И когда Тедд сказал, что ты не был с ним, у меня сердце остановилось, понимаешь? – она села на кровать, взялась за голову. Её волосы всё ещё сохраняли утренние кудри. – Я звонила тебе. Не переставая звонила, Дейл, – он убрал одеяло от лица, повернул голову в её сторону. Зачем же она делала это, зачем говорила такие личные вещи? Он не был готов к таким откровениям. Гарриет всегда была закрытой, не любила показывать свои чувства. – Ты ни разу не ответил, – правильно, ведь в тот момент он был с Эстебаном, который смог заинтриговать его, а потом исчезнуть. Это заставляло выходить Дейла из себя. – И ты даже не представляешь, какие ужасные мысли посетили мою голову, когда я приехала домой и не застала тебя здесь. Почему ты не отвечал? – наконец, девушка посмотрела на него.

– Мне послышалось или ты впервые призналась в том, что любишь меня?

Она ударила руками по кровати.

– Боже, ну нельзя же быть таким самовлюблённым! – воскликнула девушка. – Я задала обычный вопрос, а вместо него ты и то умудрился услышать то, что тебя обожают. Ты одержим собой!

– Ты обожаешь меня?

– Ну всё! – она вновь легла и отвернулась от Дейла.

– Я слышу, как ты злобно дышишь в подушку.

– Потому что ты опять вывел меня из себя.

– А что я могу ответить на твой вопрос? Если я скажу, что у меня на телефоне был отключён звук, ты мне поверишь? Нет. Потому что ты всегда и во всём пытаешься найти подвох, Гарри, – она продолжала сопеть, нарушая ночную тишину. – Но твоё признание мне понравилось.