Просто глоток кофе, или Беспощадная Милость

Карл: Ты хочешь контролировать меня, считая, что я должен что-то знать. Нет? Ты хочешь моего согласия. Ты ищешь подтверждения.

Франческо: Я тоже. (смех)

Карл: «Пожалуйста, подтверди мое представление о „любви“! Если бы ты только смог понять мою идею! Как мне представить ее тебе? Пожалуйста, возьми ее. Съешь!»

Мэри: Знаешь что? Я не хотела этого, честно.

Карл: Ладно, не парься.

Франческо: «Don't worry, be happy». «Завтра будет новый день».

Карл: Новый день может никогда не прийти, слава тебе, Господи.

Франческо: (со смехом) Проблема в том, что приду я.

Карл: (со смехом) Ты всегда приходишь, каждый день. Что поделать!

Обнимая одиночество

Карл: Вопрос? Я не такой плохой, каким кажусь, – возможно, я еще хуже! Мексика, что у тебя?

Мексиканка: Когда говорят «нет, нет, нет, не то, не то, не то», отрицая все, – может ли что-то произойти, если выждать.

Карл: Может быть, может быть и нет. Это всегда «может быть», спекуляция. Все, что ты можешь сказать, все, что можешь выдумать, – спекуляция на эту тему.

Женщина: Нет, мне на самом деле это нравится.

Карл: Я могу говорить лишь о том, когда расщепленная секунда действительно разбивает твое сердце. И тогда сердца больше нет. Это все. Тогда у тебя больше нет склейки с чем-либо. Потому что без этой склейки идей или чего-либо в этом духе остается То. Но То было всегда.

Мэри: Значит, это божественная любовь.

Моника: Она опять за свое!

Карл: Забудь об этом! Может быть, если ты выпьешь достаточное количество вина, ты окажешься в божественной любви.

Мэри: Может быть, мне следует использовать другое слово.

Карл: Да, может быть. Может быть, не делать это таким уж особенным?

Мэри: Ты использовал слово «покой». Ты не боишься употреблять это слово.

Карл: Покой, да. Может быть, оно больше подходит.

Мэри: Покой. Удовольствие. Любовь. Пение.

Карл: Нет, нет. Покой – это сама радость, потому что нет второго. Однако отсутствует идея покоя.

Мэри: В любви нет второго.

Карл: Ага, но это «нет второго» по-прежнему предполагает второго.

Мэри: Хм?

Карл: Это «нет второго» в любви, это единство по-прежнему является вторым.

Мэри: В покое нет второго; нет второго в любви.

Карл: Я не говорю об этом «без второго» в единстве. Я не говорю об этой «единой любви». Я не говорю о любви Бога, любящего себя…

Мэри: Я – это сам покой, само счастье, сама любовь.

Карл: Но оно не знает покоя.

Мэри: Сам покой, сама любовь.

Карл: Можешь назвать это «само нижнее белье». (смех)

Мэри: Так же сама любовь. Почему я должна стесняться этого слова «любовь»!

Карл: Потому что это столь возвышенный символ, который просто делает это таким особенным.

Мэри: Тогда ты произнеси его.

Карл: Ты это делаешь с его помощью. Просто назови это «божественное нижнее белье», и я успокоюсь! (смех)

Мэри: А почему надо бояться? Ты же не боишься слова «покой». И слово «блаженство» тебя не пугает.

Карл: Что бы ты ни сказала, мне все равно придется это разрушить. Так что забудь об этом!

Мэри: Возможно, дело в том, что слово «любовь» слишком затаскано. Его неправильно понимают.

Карл: На него возложено столько ожиданий. Поэтому это называется «Sat-shit-ananda», потому что от дерьма ничего не ждешь.

Мэри: В любви нет ожиданий!

Карл: Что? Как только ты называешь что-либо этим словом, начинаются ожидания.

Георг: Карл, грамматически слово «любовь» требует объекта, а «покой» – нет. Это настолько просто.

Карл: Да, это хорошая мысль. Любовь существует только тогда, когда есть любящий и что-то любимое. Покой – нет.

Мэри: Хорошо. Тогда я добавлю «божественная» к любви. (смех)

Карл: Забудь «de wine»! Бог ты мой. Не пей так много. Ты все еще хочешь напиться?

Мэри: Руми сказал…

Карл: Какой Руми? Теперь у нас пошли кривотолки. Ты превращаешь это в кривотолки. Это Руми их, что ли, распространяет?