Синее чудовище

Мои вельможи! Если кто-нибудь
Из вас на мой престол желает,
Престол скорбей и слез, о, как охотно
С него сойду я! Но скажите мне:
Какие беды новые готовят
Чудовище, ужасный Рыцарь, Гидра?
Узнаем ли когда-нибудь покой?

Панталоне. Ваше величество, к великому моему огорчению, вино в этом году дорожает. Это проклятое Чудовище в одно сегодняшнее утро испортило больше десяти тысяч виноградников. Трудно поверить, но после того, как оно загубило столько благодати божьей, оно начало развлекаться тем, что вырезало всех овец и баранов под городом и пошвыряло их в реку. В общем, если мы не обстрижем самих себя, то в этом году у нас не будет ни клочка шерсти, ни для тюфяков, ни для сукновален и, кроме того, не будет ни капли вина. Магнаты, вельможи, кто не хочет плакать, пускай не плачет.

Тарталья. Я видел сегодня путешественников, убитых сегодня между двенадцатью часами и половиной второго Рыцарем Башни. Ваше величество, их всего сто двадцать пять человек: шестьдесят восемь мошенников, плюс двадцать два крестьянина, получается девяносто, затем пятнадцать врачей, пять адвокатов, итого сто десять; четырнадцать поэтов, итого сто двадцать четыре и, что хуже всего, один почтенный комедиант, которого я никогда не перестану оплакивать. (Плачет.)

Панталоне. Сказать вам правду – а делаю я это со стесненным сердцем, – больше терпеть невозможно, ваше величество. Подданные ваши разбегаются, как муравьи, и отдаются покровительству других государей; как только стемнеет, начинается разбой и грабеж, происходит конфискация имущества. Город совершенно обезлюдел. На что стала похожа наша столица? Какое-то гнилое местечко, вроде Каорле, Мацорбо, Портобуффоле.

Тарталья. Что касается Гидры, ваше величество, то она осталась недовольна сегодняшним завтраком. Вообразите, девица была тощая, хотя на вид казалось, что она в теле, и тут, спереди, и там, сзади. Когда же ее стали раздевать, чтобы привязать к столбу, из нее посыпались пять или шесть привязанных здесь и там подушечек, и осталась этакая ящерица, длинная-предлинная, одна кожа да кости. А теперь Гидра испускает устрашающий рев, и, если поглядеть на ту гору, где она находится, видны языки пламени. Должен вам сознаться, что, хотя я и не чистая девушка, но все же совершенно не чувствую себя в безопасности.

Фанфур

О боги, боги! Чем я вас разгневал?
О, сколько тучных жертв, даров богатых
Я приносил на ваши алтари!
Бесплодно все! Вы, верные министры,
И мой народ любимый, вам известно,
Как много дев, рабынь, я покупал,
Все делал, чтоб не дать голодной Гидре
Невинной крови ваших дочерей.
Сегодня деву новую судьба
К нам привела; немедля имя девы
Положено с другими вместе в урну.
О, если бы я дочерей имел,
Чтоб имена их были в этой урне
Средь дочерей народа моего!
Но выньте жребий. Близок новый день,
И новой жертвы жаждет адский дух.

Трубные звуки.

Панталоне. Что же, встряхнем урну. (С церемонными поклонами берет урну и трясет ее.) Честное слово, сеньоры девственницы, что-то маловато вас тут. Еще одну вынем, еще меньше останется. Но и это удивительно: нашлось столько невинных девственниц, что до сих пор хватает. Ну, чья же очередь? Начинай, невинный младенец!

Мальчик делает поклон, берет записку из урны. Тарталья подходит с церемониями; берет у него записку, с важностью всходит на возвышение и громко выкликивает имя. Во время всех этих церемоний гремят трубы.

Тарталья(с возвышения, громогласно). Девица Смеральдина! (Спускается с достоинством.)

Панталоне. О бедная девочка! Смотрите, пожалуйста! Не успела прибыть, как ей уже на долю выпала честь служить пищей семиглавой гидре!

Фанфур

(встает с престола, все поднимаются со знаками почтения).

Несчастная! Душой скорблю о ней.
К начальнику тюрьмы ее сведите,
Пускай ее запрет, а завтра утром
Доставит к Гидре. О мои министры,
Я так подавлен гнетом всех несчастий,
Что силы нет дышать. Одна отрада
Мне остается в дряхлости моей –
Присутствие моей супруги нежной,
Любимой Гулинди! Я у нее
Найду луч утешения в печали.
Осталось нам судьбе повиноваться.

Панталоне(в сторону, с иронией). «Присутствие моей супруги нежной…»

Тарталья(в сторону, с иронией). «Любимой Гулинди…»

Торжественный марш. Фанфур уходит с вельможами; остаются Панталоне и Тарталья.

Входит Бригелла.

Явление II

Панталоне, Тарталья, Бригелла.

Бригелла. Честь имею, синьоры! Кому достался жребий?

Панталоне. Странно, синьор капитан, жребий пал на долю молодой девушки, которая только этим утром прибыла в наш город. Будьте же любезны разыскать ее, посадить под замок и завтра, как это всегда делается, отправить на завтрак Гидре.

Бригелла. Я ее не видел, не знаю, что это за девица.

Тарталья. Маленькая, с толстеньким носиком, а характер такой, что я вам не советую и пробовать одному с ней справится, потому что она надает синьору капитану пощечин. Она, верно, здесь; поищите ее. Вот имя. (Дает ему записку.)

Бригелла(читает). «Девица Смеральдина». О звезды! Так звали мою сестричку, которую я оставил малюткой, когда покинул родину. Что если это моя сестра? Вот именно – из Бергамо да в Нанкин! И потом – не может быть, чтобы за эти двадцать лет, что я уехал, она не вышла замуж и до сих пор осталась девицей? Э, басни, басни! Честь имею! (Уходит.)

Тарталья. Ваш слуга, синьор капитан.

Явление III

Панталоне, Тарталья.

Панталоне. И как это, Тарталья, его величество не понимает, что все удары судьбы сыплются на него из-за грехов его жены! Ему нельзя даже заикнуться об этом; он околдован, одержим злым духом, погиб, ослеп, превратился в мальчишку.