Отраженье кривых зеркал

– Это уже мои проблемы, – пожала плечами Морриган.

– Я найду его, но на это может потребоваться время, – торопливо сказал Гейт. Добавил, заметив ее недовольство: – Клянусь, я не сбегу. Нам… нам просто некуда бежать.

Выбора у Морриган не было. Сухо попрощавшись с супругами, она развернулась, чтобы уйти. И едва не налетела на девочку лет шести, которая вышла из спальни. Светлые волосы, серые глаза, худенькое личико – вся в маму. Бледная, худая и теперь понятно, отчего – Морриган явственно увидела на ее груди темное плетение чар. Людям, не владеющим ведьминским искусством, никогда и ни за что его не заметить.

Простая душница – легкое проклятие, вызывающее слабость и удушающий кашель. Наверняка проделки недоброжелателей или конкурентов Гейта. Морриган нарисовала в воздухе знак очищения и послала его в сторону Коры. Искорки осели на ее волосах. Проникнув сквозь кожу, они очистят кровь и избавят малышку от проклятия.

Эльза и Джон, к которым Морриган стояла спиной, ее манипуляций не увидели.

– Кора, иди к себе!

Напуганная тоном матери, девочка скрылась за дверью.

– Дэмьен придет к тебе, но ты больше никогда сюда не приходи, – ледяным тоном сказала Эльза.

Помедлив, Морриган перешагнула порог. Дверь тут же захлопнулась, замок закрыли на три оборота и, кажется, еще накинули сверху цепочку. Нелегко приходилось тем, кого практически не защищала магия.

Пожав плечами, она направилась домой.

Глава девятая

Ник и не рассчитывал, что, едва оказавшись в Архиве, в отделе для старших инспекторов, тут же нападет на след таинственного заклинателя, которые наслал на него забирающие дар чары. Но он никак не ожидал, сколько много времени уйдет на то, чтобы просто составить список возможных подозреваемых.

Архив представлял собой лабиринты стеллажей с длинными ящиками, забитыми серебристыми пластинами мемокард, и делился на несколько отделов, отгороженных друг от друга клетками с магическими печатями на двери. Бляха с магическим ключом позволила Нику беспрепятственно проникнуть в нужный отдел. Зеркала наблюдения были только на входе, в охранниках не было нужды: в Архив заглядывали редко – в основном, чтобы оставить в недрах ящиков записанный на мемокарде отчет. Тем не менее, Меган пошла на должностное преступление, предоставив ему пропуск в отдел старших инспекторов.

Даже если вылазка в Архив не поможет продвинуться в деле, ее поддержка и искреннее участие – бесценно. А потому Ник не нашел ничего лучше, чем в знак благодарности пригласить Мег в фешенебельный ресторан… и с облегчением вздохнул, когда она в свойственной ей мягкой манере отказалась. Сейчас было совсем не то время, чтобы думать о свиданиях и разговорах в полумраке…

Ник находил информацию о расследованных им когда-то делах и скрупулезно выписывал имена, пытаясь найти ниточку, которая приведет его к заклинателю. Кенгьюбери – один из немногих городов, где существовала смертная казнь, еще двадцать лет назад узаконенная префектом Делспано. А потому некоторых людей он вычеркивал из списка сразу же, как только они туда попадали.

Минуты превращались в часы, и Ник все отчетливее понимал, что его затея не увенчается успехом. Из всего составленного им списка не было ни одного человека, подходящего на роль заклинателя. Не удивительно: те, кого он арестовывал, обычно так скоро из тюрьмы не выходили – его отдел специализировался на убийствах с применением черных чар.

Усталый взгляд упал на стопку мемокард, веером рассыпанных по столу: записи старших инспекторов Департамента, в том числе и Меган Броуди, сделанные во время расследования того или иного дела. Ник прикоснулся к одной из пластинок, читая проступившие на ней слова. Раздраженно выдохнул, так и не найдя того, что искал, и кинул мемокарду на стол. Его план, пусть не идеальный и – прямо скажем – сомнительный, с треском провалился.

Выйдя из Архива, Ник коснулся рукой медальона. Из глубин памяти всплыл образ Мег и, как только она отозвалась, Ник знаком стер ее лицо, оставив только голос, нашептывающий ему в уши – делать их разговор достоянием общественности не хотелось.

– Ну что? – встревоженно спросила она. – Удалось что-нибудь узнать?

– Нет, Мег, ничего, – сокрушенно признался Ник. – Конечно, я еще попытаюсь – приду сюда завтра и проверю все с самого начала, но… Мне кажется, что все это впустую.

– Ох, Ник, мне так жаль. Я, правда, хотела тебе помочь…

– Я знаю. И очень тебе за это благодарен.

Воцарилась тишина, нарушаемая лишь болтовней случайных прохожих. Даже не видя лица Мег, Ник хорошо себе его представлял: сочувственный взгляд, опущенные вниз уголки губ.

– Что будешь делать? – тихо спросила она.

– Пока не знаю. Для начала отдохну. Может, что-нибудь путное в голову придет.

– Я… – Мег вздохнула. – Увидимся завтра, да?

– Да. Увидимся завтра.

Разрывая связь, Ник думал о том, что впервые за полтора года их знакомства соврал Меган. Он прекрасно знал, что делать и куда идти.

Когда закон оказывается бессилен, на помощь приходит магия.

Портал-зеркало перенес его в квартал Цеури – небольшой участок на окраине города, где гордо возвышалось одно-единственное здание. Нику не раз приходилось обращаться к цеури, когда он заходил в тупик, расследуя очередное дело. Но они до сих пор внушали ему трепет, который обычно испытываешь от столкновения с необъяснимым. Вот и сейчас он на мгновение застыл в нескольких шагах от высокой башни, возвышающейся посреди зеленого луга.

Такая башня была в каждом городе, в каждой стране. И, что удивительно, попав в любую из них, человек видел одно и то же лицо. Его всегда встречала красивая темноволосая девушка с тонкими чертами лица и холодными глазами, которые не закрывались ни на миг.

Сколько догадок было высказано по этому поводу! Всех цеури сначала считали близнецами, но узнав, сколько их, мнение изменили. Еще одно предположение заключалось в том, что они заколдованы, благодаря чему их дочери вырастают их точной копией. Но чаще всего высказывалась мысль, что цеури – эта одна и та же девушка, создавшая миллионы собственных иллюзий. Как бы то ни было, узнать правду так никто и не смог.

Единственный вопрос, который цеури задавать было бессмысленно.

Преодолев невольный ступор, Ник приблизился к двери башни. Послал сущность воздуха в отверстие со струнами и, как только раздалась приятная мелодия, дверь тут же исчезла. Посреди совершенно пустого пространства башни, сцепив руки на животе, стояла цеури в белоснежном платье. Ее глаза из-за постоянно поднятых век казались кукольными. Неуютно ощущая себя под пристальным взглядом немигающих глаз, Ник произнес традиционную фразу:

– Я хочу поделиться своими воспоминаниями.

– Подойди ближе, – кивнула хозяйка башни.

Как только Ник приблизился, цеури положила руки на его виски и заглянула в глаза. Впитывала знания, опыт, воспоминания – плата за возможность задавать вопросы. Цеури работали как живые мемокарды, считывающие информацию прямо из человеческой головы. Приходя к ним, человек делился пережитым, простым усилием воли скрывая сокровенное, личное. А в обмен получал воспоминания людей по всему миру, которые могли дать ответ практически на любой вопрос. На всех сотрудников Департамента – для надежности – накладывали особые чары, которые при всем желании не позволили бы агенту открыть цеури информацию о расследуемых ими делах.

Ник не мог ни пошевелиться, ни отвести взгляд, но неприятных ощущений не было – лишь легкая щекотка в голове. И все же, когда цеури отстранилась, с его губ сорвался облегченный вздох.

– Что бы вы хотели узнать взамен? – все тот же мелодичный, но лишенный всяческой эмоциональной окраски голос.

– Я хочу знать о сивилле из Кенгьюбери.

Прежде Ник предпочитал решать проблемы собственными силами, без помощи таинственных колдуний, которые умели читать прошлое, настоящее и будущее. К тому же, как показало одно-единственное посещение сивиллы в маленьком городке Тенге, слухи об их мастерстве предсказания были весьма преувеличены. Сивилла из Тенге любила говорить загадками и иносказаниями, окутывая крохотное зерно истины в кружевную вязь слов. Тогда это не вызвало ничего, кроме раздражения – выплатив причитающиеся предсказательнице деньги, Ник навсегда покинул ее дом.

И вот теперь он по собственной воле идет к той, кому почти не верит. Впрочем… говорят, отчаянные времена требуют отчаянных мер.

Цеури вновь прикоснулась пальцами к его вискам. В сознание Ника ворвались потоки чужих воспоминаний. Почти все они были для него абсолютно бесполезны – разговоры, в которых упоминалось слово «сивилла», но потом… Сцена глазами девушки – он, конечно же, не видел ее лица, но слышал ее голос. Подруги, сидящие перед ней за столиком в летнем кафе, внимали каждому ее слову. А незнакомка взахлеб рассказывала, как сивилла из квартала Алайа помогла понять, что на ее дочурке, которая проболела всю прошлую зиму, лежит проклятие – постаралась соперница, у которой рассказчица увела парня.

Проклятие… То, что нужно.

– Она, – хрипло сказал Ник. – Мне нужно ее воспоминание, чуть раньше.

Цеури не сделала ни единого движения, но воспоминания в голове Ника изменились. Все тот же голос – чуть хрипловатый, взволнованный, а напротив уже не девушки из кафе, а худая женщина со светлыми глазами и удлиненным лицом.

– Могу я узнать ее фамилию? Улицу, где она живет? – Ник знал, что в этот момент цеури видит то же, что и он сам, будто разделяя на двоих одно воспоминание.

Она покачала головой, ответив:

– Эта информация закрыта.

Вряд ли незнакомка не захотела ею делиться. Скорее, просто не запоминала адрес и не произносила его, а сивиллу называла просто «сивиллой».