Миллиард секунд

– Ах это… – она хитро улыбается, глядя на меня блестящими глазами. И нет, блестят они не от слез. – Прокралась, пока вы в магазине были.

– Я же машину на блокировку ставил!

– Уверены?

Только не говорите, что бэха меня подвела! Это же хренова «БМВ» за хренову тучу лямов! Она не могла сообщить на ключах о блокировке, а по факту не включить защиту!

– Ты в курсе, что уже третий раз при мне нарушаешь закон? – внимательно смотрю на это наглое девичье лицо. Нет, не девичье, детское. Если отмыть от странных пятен под глазами.

– Да? – поднимает темные брови вверх. – А ты докажи!

– Не наглей, девочка, – беру ее за шкирку, чувствуя под рукой что-то мокрое и липкое. – Я в два счета могу стереть тебя в порошок.

– Ох уж эти угрозы, – говорит она устало. – Знаешь, я и не такое слышала, когда людишки хотели избавиться от ненужного тела. Жива, как видишь.

Это кто, вообще, такая? Что за быдло? И почему она вся грязная? В душ бы сходила. Ощущение, что на помойке с бомжами живет. Хорошо, что не воняет, как из мусорки.

– Чего смотришь? Отвези меня домой!

– Ты, часом, не охренела? – таращусь на нее во все глаза, сильнее сжимая куртку. Еще немного, и я пропишу ей по самое не хочу и не посмотрю, что она девчонка!

– Учитывая, что ты на меня наехал, нет, – говорит она тем же нагло-спокойным голоском. – А еще ты за руль пьяным сел.

– Откуда ты…

– От тебя «Страйком» разит.

«Да что ты говоришь? А я что-то не особо опьянение чувствую. Веришь? Да мне плевать, в общем-то!»

– Давай ты меня по-быстрому довезешь, а я сделаю вид, что мы не встречались, – добавляет девчонка.

– А давай ты свалишь отсюда на хрен, а я не заявлю в полицию о порче имущества?

Да, это касается не только моей машины, но и вторжения в мою квартиру! Да, я все еще помню, как эта дура ногой обои в прихожей испачкала!

– Ай! – она снова хватается за локоть. – Мне дико больно! Рука! Моя рука! Зачем вы так! – вижу, как из правого глаза скользит одинокая слеза. Затем вторая, третья, но уже из двух глаз.

Во что я влип?

– Не особо правдоподобно.

– Органы подумают иначе, – девчонка шмыгает носом, смахивает рукой слезы и с тем же вызовом глядит на меня. Нашел на свою голову. И куда только ее родители смотрят?

– Ладно, – отпускаю ее и поворачиваюсь к лобовому стеклу. – Куда тебе надо?

– Ура! – девчонка тут же перебирается на переднее сиденье. – Битцевский парк. Чертаново. И побыстрее, пожалуйста.

Поворачиваю голову и смотрю, как она усаживается рядом со мной и глядит вперед так невозмутимо, словно я королеву Англии подвозить собираюсь. Она не поворачивается, не ухмыляется. Ждет, когда мотор заведу. Пачкает своими огромными мужскими ботинками кожаное сиденье, усевшись на нем в позе эмбриона. Капли уличной грязи стекают по нему, а потом и на пол.

– После тебя даже химчистка с грязью не справится, – замечаю я.

– Что? – все же поворачивает ко мне голову и окидывает темным взглядом. – Ах, это? Ну, сорян, у меня живот побаливает.

– Живот?

– Месячные. Ты не слышал о таком?

– Ну, знаешь ли, в приличном обществе…

– Ай, ладно! Поехали уже!

Вообще, я хотел сказать, что постороннему мужчине необязательно знать, когда у этой особы из одного места кровоточит. Но ей же надо доехать куда-то! Не в больницу, что было бы логично, не в ментовку, что опять же соответствует обстоятельствам, а в парк. В гребаный парк!

Так, ладно. Надо вдохнуть, выдохнуть и молча доставить ее, куда попросит, а потом свалить в закат. Давай, Олег! С неадекватными натурщицами справлялся, и тут все получится.

– Открой бардачок и возьми салфетки, – приказываю, начав движение.

– На фига?

– Лицо хотя бы умой, а то выглядишь, как трубочист.

– Что? – я этого не видел, но по тону понял, что сейчас она, скорее всего, испуганно выпучила глаза.

Девчонка тут же потянулась к бардачку, попутно откинула зеркало над головой. Я все это видел боковым зрением, одновременно следя за дорогой, и услышал ее очумелый короткий вскрик. Точнее, не так, вскрик человека, охреневшего от увиденного.

– Че ж ты раньше не сказал? Я же на пугало похожа!

– Ну, – задумываюсь, как бы помягче описать свое впечатление от ее внешности. – Судя по тому, что на мою выставку ты ворвалась примерно в таком же виде, мне показалось, что это у тебя в порядке вещей.

– Ты прикалываешься? Я слежу за собой, вообще-то!

– Поэтому выглядишь как бомж.

– Я не бомж! Сейчас так модно!

Вот губки дуть не надо, окей? Да-да, я видел, как ты нижнюю губу выпятила. И так пухлая, а сейчас кажется, что ее силиконом накачали.

– Грязь никогда не будет в моде.

– Тебе-то откуда знать, творец хренов? Старый уже.

– Значит, так! – произношу, когда мы останавливаемся на светофоре. – Либо ты затыкаешь свой рот, либо я высаживаю тебя прямо посреди дороги, и крутись, как хочешь!

– А как же…

– Уж с законом я как-нибудь разберусь!

Девчонка глядит то в лобовое стекло, то в боковое. Внимательно осматривает местность, и потом, взглянув на меня своими темными глазами, без какого-либо намека на наглость говорит: