Няня в помощь, или Как спасти волчонка?

– Не успел, – улыбнувшись краешком губ, заметил он. Затем лицо его стало грустным, – да и перебежать дорогу навряд ли сможет, по крайней мере, пока не вырастит.

– Почему?

После своего вопроса удостоилась такого взгляда, что захотелось провалиться сквозь землю. Я вспомнила о его больной ножке. И нет бы помолчать, скорбно повздыхать и закрыть тему, но у меня столько вопросов накопилось. О стеснении я давно забыла. Мы в такую передрягу попали, тут надо голову включать, а не тихо плакать в тряпочку и заламывать руки.

– Как это произошло? – пристально глядя на водителя, спросила.

– Родился таким, – тяжело вздохнув, ответил. И замолчал, будто погрузился в воспоминания. Я не стала его отвлекать, надеясь на продолжение. Оно не заставило себя долго ждать.

– Мы давно хотели ребёнка, – с грустью продолжил он, – Но Лили не могла забеременеть. Она раздражалась, злилась, отдалялась от меня. И тогда, когда у нас с трудом получилось, мы за долгое время снова стали одним целым, семьёй. Да вот только УЗИ показало проблемы на ноге, которые исправить врачи оказались бессильны. Даже после родов помочь с ногой не смогли.

Он вздохнул, вспоминая прошлое, которое причиняло боль до сих пор. Глаза потеряли живой блеск, брови насупились, а губы сложились в прямую тонкую линию. Он не только был огорчён, но и зол. А лучшее лекарство от ненужной злости и боли – выговориться, поэтому я уточнила:

– А Лили?

– Хмм, – хмыкнул он, а в глазах зажглась ярость. – А Лили сбежала.

– В смысле? – в шоке спросила я. Такого поворота я не ожидала. Думала, что жена умерла, но точно не сбежала.

– А ей, оказывается, ребёнок-инвалид не нужен, – скрипя зубами, проговорил Джон. – За три дня в роддоме, она даже его не поднимала. Ни разу! Представляешь!? Ей давали Кирилла, но она к нему даже не подходила. В итоге за ним ухаживала медсестра, нанятая мною. А в день выписки она сбежала. Оставила письмо на тумбе и всё. Письмо вместе с сыном мне и передали. Вот скажи, как можно бросить собственного сына?!

– Ты спрашиваешь волонтёра, который помогает детям? – с ухмылкой уточнила у него.

– Ну да, нашёл, у кого спросить, – немного успокоившись, улыбнулся он. Видимо понял, что бросать детей не в моём характере. И я перевела тему с прошлого на настоящее.

– И ты думаешь, они бы реально нас убили? – этот вопрос заставил меня содрогнуться, вспомнив клинки парней.

– Убили бы. Он дрался в реальную силу, нисколько не смягчая удары, – я поняла, что говорит он про второго парня с клинками, а потом услышала жёсткий с долей злости голос. – И если бы хоть один прошёл мимо, тебе бы пришлось спасаться без меня.

Я не удержалась от взгляда на него. Задавая вопросы, часто смотрела на дорогу, пытаясь рассмотреть хоть что-то похожее на поселение. Взглянув же на него, получила ответный твёрдый и серьёзный взгляд.

– Я не шучу.

– В смысле? Я бы тебя не бросила!

– А Кирилла? – вопрос, обращённый ко мне с надеждой. Или мне показалось?! Но я, не задумываясь, ответила:

– И его бы не бросила! – и получила полный благодарности взгляд с тёплой улыбкой.

– Так теперь представь, если они нас догонят и, в следующий раз, я не буду столь удачен, то… – продолжать смысла не было. Я и так понимала, что с таким количеством мужчин одному не справится. – Поэтому, если вдруг такое случится, не задумываясь – держи Кирилла крепче и беги.

– А если ты просто ранен?

– Это надо смотреть по обстоятельствам. Но лучше – беги и прячься. А я тебя и Кирилла найду везде.

– Как это? – не поняла я, и не удержалась от смешка. – Ты что, как собака нас выследишь?

– Нет, – улыбнулся Джон. – Просто меня интуиция никогда не подводит. Я всегда чувствую нутром, где находиться мой сын. Никогда не ошибался. И тут найду.

– Даже не зная местности?

– Найду.

– А если опять в другое место попадём?

– Найду, – еще твёрже сказал он.

И это его тройное «найду», подарило мне столько тепла в сердце. Понимала, что слова больше относятся к сыну, но так приятно осознавать, что есть человек рядом, а которым можно чувствовать себя в безопасности. Не удержавшись от избытка чувств, накрыла его руку своей.

– Спасибо, – сказала с искренней благодарностью.

Больше мы не проронили ни слова, каждый думая о своём. У меня же в мыслях была неразбериха. Я не могла остановиться на определенной. Видимо сказывалась усталость. Поэтому позволила им просто плыть в голове, пытаясь успокоить их бурный поток.

Через некоторое время на горизонте показались очертания домов. Старых, древесных, с деревянными калитками.

Вывески с названием села никакой не было, но поселение было достаточно большим. Дома следовали друг за другом. Их последовательность была странная. Мы ехали, будто, по спирали, постоянно поворачивая к центру. И не останавливались, пока не добрались до середины.

В центре находился дом старейшины, а сообщила нам об этом вывеска рядом с воротами. Так как из всех домов, только там были люди во дворе, мы решили спросить об остановке на ночлег у них.

Они услышали звук мотора издалека, поэтому стояли около двери дома, напряжённо всматриваясь в машину. Их было трое.

Пухлая женщина в сарафане с шалью и длинной косой до бедра. Седой бородатый старик в длинном халате до пола, выполняющем толи роль плаща, толи кофты. Молодой мужчина в шароварах, сапогах до колена и белой рубахе.

Никто не улыбался, не встречал нас с распростёртыми объятиями. Они, молча, стояли и разглядывали машину.

Сиди здесь, я с ними поговорю, – остановив машину у ворот, сказал Джон. Как только он вышел из машины, ему навстречу пошёл седой старик.

– Пусть солнце освещает вам путь дорогу, – сказал он, прикладывая кулак правой руки к сердцу.

Джон, недолго думая, повторил действие и сказал:

– И вам быть в добром здравии.

Но видимо он ответил не так, как полагалось, потому что бровь старика изогнулась в удивлении.

– Вы не местные, – не спрашивая, подметил старик.

– Нет, – ответил Джон, напряжённо ожидая дальнейших действий.

– И не гончие.

– Нет, – не подавая виду, что слышит в первый раз о гончих, вновь подтвердил он. – А это может быть проблемой?

Старик осмотрел его с ног до головы, перевёл взгляд на меня и машину. И приняв какое-то решение, скрестил руки на груди.

– Смотря откуда вы.

– Издалека.