Тени Парфенона

– О, я и не претендую. Но рискну предположить, что вы обесцениваете эту сторону жизни из-за отсутствия удачного опыта.

Таис резко остановилась.

– Едва ли это вас касается!

Однако смотреть на этого мужчину в упор определенно было ошибкой. Взгляд его обсидиановых глаз был странно притягательным, словно засасывал в черную дыру.

– Разумеется. Но это касается вас, – сказал Севир медленно и бархатно. – Да, свет клином на этом не сошелся, и донжуан, полагающий целью жизни одержать как можно больше побед, столь же ненормален психически, как и какой-нибудь сексофоб-аскет. Тем не менее, секс – это божественный дар, а божественные дары охуждать неразумно и опасно. К сожалению, многие люди, в силу разных психологических проблем, неспособны испытать всей глубины переживаний, связанных с ним, или просто стали жертвами неудачного опыта. Поэтому они и считают, что имеет место преувеличение. Но ни поэты, ни романисты, ни Песнь песней не лгут.

– Песнь песней не о сексе, а о любви, – возразила Таис, отвернувшись от Ставроса, и снова пошла вперед по садовой дорожке. – Конечно, у двоих любящих все эти ощущения, наверное, в самом деле… божественны. Но едва ли они будут таковыми у случайных партнеров.

– Ошибаетесь, – спокойно ответил Севир. – Эрос – необходимый элемент любви. Без эроса вообще никакой любви не бывает, и считающие иначе пребывают в плену иллюзий. А любовь бывает разной, как цветы: есть однодневки – утром расцвели, вечером увяли, а есть те, что цветут долго. Вы занимаетесь философией и, наверное, склонны превозносить Афродиту Небесную. Но Афродита божественна в любой ипостаси. Так что, какой бы Эрот вам ни встретился, Афродиты ли Всенародной или Афродиты Небесной, всё равно он – бог и дарит божественное наслаждение. Надо только уметь открыться ему.

– И вы, конечно, умеете, – произнесла Таис с нарочитой иронией. Она не могла разобраться, чего ей в этот момент хочется больше: ударить этого мужчину или… оказаться в его объятиях. Он так мастерски разбередил ее рану! Теперь она поневоле думала о том, что Киннамы в эту ночь вкусят всех оттенков «божественного эроса», а вот она сама… Мысль, что ей предстоит провести грядущую ночь в постели одной, внезапно показалась совершенно невыносимой. А собственное утверждение о плохом качестве секса у случайных партнеров перебивалось соображением, что сегодняшний танец – тоже действо вполне телесное – со случайным партнером был-таки божественным, так почему бы и…

– Не имею привычки рассуждать о том, чего не знаю, – сказал Севир.

«Почему бы и нет?» Таис вновь остановилась и повернулась к собеседнику.

– Тогда, может быть, поучите меня?

В его глазах заплясали искорки.

– Я смогу дать лишь один урок. Завтра я уезжаю.

– Вы не из Афин?

– Я живу в Антиохии.

– Ну, тем лучше, – сказала Таис как можно беспечнее, хотя дыхание ее сбилось, пока она смотрела в глаза Ставросу.

– Что ж, если вы сочтете меня подходящим учителем, я готов. – Он улыбнулся одними уголками губ.

– И как же я узнаю, подходящий вы или нет?

– О, это просто.

В следующий миг одна его рука легла ей на затылок, другая – на талию, а губы принялись исследовать ее рот – да так, что все мысли немедленно покинули голову. Когда Севир отпустил ее, Таис несколько мгновений приходила в себя.

– Да, – наконец, выдохнула она, – учитель вы хоть куда!

Они договорились улизнуть в течение часа после того, как Ставрос исполнит свою миссию по похищению невесты, и вернулись к столу. Вид гостей и особенно брата несколько отрезвил Таис, и, недоумевая, каким образом еще вчера приличная девушка и благочестивая работница Парфенона только что умудрилась ввязаться в такую авантюру, она выпила для храбрости бокал вина, а потом еще один… После чего ей стало хорошо и совсем не страшно – напротив, она начала ощущать нетерпение. Она впервые так сильно хотела какого-то мужчину помимо Феодора, и это было необычное ощущение. К счастью, до ее состояния никому не было дела: празднество шло своим чередом, с играми, танцами и песнями, и Таис ощущала себя заговорщицей, изредка поглядывая на Севира и гадая, в чем секрет его необычайной харизмы. До нынешнего вечера она даже не представляла себе, что мужчина всего лишь за какой-то час может добиться от нее не только поцелуя, но и любовного свидания! Конечно, Феодор мог бы… Но, раз уж с ним ей ничего не светит… Наверное, дело именно в этом? В нынешней ситуации, в этой свадьбе, в нежелании сегодняшней ночью остаться одной. И пусть рассудок и благочестие постоят в сторонке! А Бог – что ж, Бог простит и это, Ему не впервой…

Ставрос откланялся примерно через полчаса после возвращения невесты и уплаты «выкупа»: Феодор должен был угадать названия и продолжить чтение нескольких стихотворений, первые четверостишья из которых цитировал похититель. Читал Севир, надо сказать, виртуозно, буквально заворожив слушателей, и Таис не без тайного удовольствия подмечала взгляды, которые кидали на него некоторые женщины: ведь сегодня этот мужчина достанется ей! Пожелав новобрачным сполна вкусить даров Киприды, Ставрос покинул застолье, а минут десять спустя Таис получила свиток: «Карета подана. СС», – и тоже стала прощаться. Брату она объяснила, что завтра с утра пораньше ее ждут дела в Парфеноне, поэтому хорошо бы пораньше лечь. Новобрачным сказала просто, что ей пора идти, и пожелала им «сладкой ночи» – высказать это, предвкушая собственный «урок» со Ставросом, оказалось не так уж трудно.

– И тебе, Таис, – с улыбкой ответил Феодор, и она заподозрила, что он о чем-то догадывается, но размышлять об этом не хотелось, и она, помахав рукой остальным гостям, быстро зашагала к воротам.

По дороге они с Севиром почти не разговаривали, сидя рядом на заднем сиденье такси. Бог знает, о чем думал Ставрос, Таис же чувствовала, как в ней всё сильнее бурлят желания, которые она долго подавляла и – он был-таки прав – обесценивала. Дома она выдала гостю полотенце и пару вешалок для одежды и отправила его в душ, а сама быстренько привела в порядок спальню: убрала со стола в ящик фотографию Киннама, задернула шторы, разобрала постель, вынула из шкафа красивую сорочку и зажгла ночник из цветного стекла, погрузивший комнату в уютный полумрак. Ставрос вошел бесшумно, с полотенцем на бедрах, и без подсказки хозяйки повесил свою одежду на стойку у двери. Девушка окинула взглядом его смуглую фигуру: худощавый, но мускулистый, он и не в танце двигался удивительно грациозно, точно кошка. Севир повернулся к ней, и она со словами: «Располагайтесь, я сейчас», – проскользнула мимо него в коридор. Приняв душ, Таис надела сорочку, сунула в корзину снятое белье, а платье повесила на спинку стула в другой комнате и направилась к спальне, но у самой двери остановилась, охваченная внезапной нерешительностью. Хотя уж теперь-то отступать было точно поздно и глупо. Сквозь чуть приоткрытую дверь на пол падала полоска красноватого света. Таис вздохнула раз, другой… и услышала голос Севира:

– И долго ты собираешься там стоять?

Да уж, надо было это предвидеть! Она-то бесшумно передвигаться не умеет… Таис вошла. Ставрос полулежал на постели, до пояса прикрывшись одеялом.

– Я не буду кусаться, – сообщил он. – Хотя некоторым женщинам это нравится. Но ты, похоже, не из их числа.

Таис рассмеялась, подошла к кровати и села.

– Извини, – проговорила она. – Я… Честно сказать, у меня давно никого не было.

– Не беда. – Он откинул одеяло и, приподнявшись, притянул ее к себе мягким, но властным движением. – Просто доверься мне.

Она провела ладонью по его груди.