Восточный экспресс

– Здесь недалеко, в Вывихнутом переулке – да, он называется именно так! – есть отличное местечко. В путеводителях оно не значится, и большинство туристов о нем не знает, а между тем кормят там восхитительно! Идемте, это прекрасная возможность познакомиться с тонкостями местной кухни.

Вывихнутый переулок оправдывал название: узкая улочка несколько раз изгибалась то вправо, то влево под эркерами и балкончиками живописных старых домов. Таверна «Сезам», куда Алхимик привел Дарью, была небольшой, но очень уютной и действительно совсем не туристической, здесь явно пировали только местные жители.

– Как вам Киннамы? – спросил Севир, когда они отведали гранатового вина.

– Они чудесные! Спасибо, что познакомили меня с ними! Особенно Афинаида мне нравится. Такая удивительная у нее история, и… Я не ожидала, что она такая… Думала, она вся из себя светская дама, а она… такая хорошая! Ну, то есть я не хочу сказать, будто светские дамы все плохие…

– Я вас понял. – Алхимик улыбнулся. – Да, она такая. Но и светской дамой она тоже умеет быть хоть куда.

– Еще бы ей не уметь, с таким мужем! – пробормотала Дарья. – Если и не умеешь чего-то, он научит…

– Да, – кивнул Севир, пристально глядя на нее. – А вы, как я понимаю, в другом положении?

– У меня другой стиль жизни, вот и всё, – ответила она сухо, втайне досадуя на себя за такой неудачный поворот разговора. – Мой муж не светский лев, и у меня нет необходимости ходить на всякие мероприятия и балы.

– По-вашему, ходить на балы можно только по необходимости, а не просто, например, из желания потанцевать? – Ставрос насмешливо приподнял бровь. – Или так считает ваш муж, а вы покоряетесь его суждениям? Признайтесь, ведь вы сами вовсе не прочь блеснуть на балу так же, как Афинаида! Или вы давите в себе подобные желания как душевредные?

Дарья чуть покраснела и сухо ответила:

– Простите, но мне бы не хотелось обсуждать эту тему. У нас с вами разные взгляды на определенные вещи, и я не вижу смысла о них спорить. Но если у меня возникнет непреодолимое желание потанцевать, будьте уверены, я найду способ его осуществить!

– Вот в этом я как раз нисколько не сомневаюсь! – Севир засмеялся. – Не сердитесь, вам это не идет.

– Сердиться, наверное, никому не идет. – Дарья усмехнулась. – Какое вкусное вино! Никогда не пробовала гранатового.

– В Сирии оно популярно. Иногда туда еще добавляют пряности. А эту закуску вы оценили?

– Да, очень вкусно! Я вообще люблю баклажаны. А что тут еще, кроме лимона, чеснока и йогурта? Привкус вроде знакомый…

– Кунжут.

– А, точно!

На горячее последовала вкуснейшая запеченная курица, начиненная рисом и орехами, которую официант принес целую на блюде и ловко разделил пополам огромным ножом. Дарья с сомнением посмотрела на свою половину:

– Боюсь, я столько не осилю!

– Какие-то полцыпленка! – Севир фыркнул. – А хвостик вы любите?

– Люблю! – рассмеялась она. – Но он достался вам.

– Меняю на ножку. Или крылышко.

– М-м… На крылышко.

– А, не так уж вы боитесь объесться!

Ужин прошел весело, говорили об особенностях местной жизни и немного об истории Дамаска, но основной рассказ о городе Ставрос приберегал на завтра, собираясь устроить Киннамам и Дарье персональную экскурсию.

– Это было бы хорошо! – обрадовалась Дарья. – Не люблю ходить с группами, честно говоря. Там вечно всё по верхам и бессистемно…

– И хорошо еще, если гид сморозит не так много глупостей, как мог бы.

– Точно! А кто же завтра будет просвещать московитов?

– Они не пострадают. Димитриадис нанял для них гидом свою племянницу. Она неплохо говорит по-русски, уже десять лет живет здесь и к тому же профессионально занимается историей Дамаска. Кофе будете?

Попробовав принесенный кофе, Дарья удивилась:

– Какой интересный привкус! С чем он?

– С кардамоном. Любимый местный рецепт, очень древний.

– Да, вкусно! Древние знали толк в еде.

– Но при этом добавки использовались более функционально, чем сейчас. Мы едим пряности потому, что это вкусно, а древние надеялись извлечь из них пользу. Кардамон, например, считается афродисиаком.

Дарья вспыхнула.

– Не бойтесь, если он и действует, то больше на мужчин. – Севир улыбнулся. – Кстати, знаете ли вы, что до Реконкисты византийцы не пили кофе? Он считался напитком «нечистых» турок. Первым его ввел при дворе Константин Палеолог, когда женился на Гюлер-Гликерии.

– Да, она же была турчанкой… Между прочим, русские тогда этим страшно возмущались.

– Европейцы тоже. Несмотря на то что до осады император безуспешно пытался найти у них себе невесту.

– Ну да, никому не хотелось родниться с нищим, а вот как всё повернулось… Наверное, это был самый удивительный поворот в истории, когда Мехмет обратился в православие!

– Может, и не самый, но один из самых, это точно. Пожалуй, сравнимый с откровением самому Мухаммеду. Но, не в обиду вашей вере будет сказано, если б не Схоларий со своими ракетами, обращение бы вряд ли состоялось.

– А если б не отвергли унию, Схолария бы не выпустили из тюрьмы и он бы ничего не изобрел! Поэтому моя вера всё равно не в обиде. А разве вы совсем не верите, что в том, как тогда всё повернулось, было нечто чудесное?

– Отчего же? Просто я не склонен преувеличивать значение чудес. К тому же они бывают в любых религиях, ничего специфически православного тут нет.

– Ну, если рассматривать каждый факт в отдельности, то всегда можно ослабить его значение, но, – не сдавалась Дарья, – конечный итог зависит от сочетания многих явлений и поступков. А тут уже каждая мелочь должна произойти вовремя и на своем месте, а иначе… реакция не пойдет! Или пойдет по-другому. И если она пошла именно так, значит, ее Кто-то направил!

– Да, в Великого Алхимика я верю, – неожиданно согласился Севир. – Но я не верю, что Он действует по правилам, описанным людьми. Даже теми, которых считают святыми.

Они вернулись в гостиницу в двенадцатом часу, и уже в ванной Дарья вспомнила, что не пожелала Василию удачи и счастливого пути, а ведь он завтра рано утром уезжает на соревнования в Эфес и сейчас, конечно, уже спит… «Ладно, завтра как проснусь, сразу пошлю свиток! – подумала она. – Он как раз в дороге получит». Но собственная забывчивость ее всё же смутила. Она вдруг осознала, что совершенно не скучает по мужу и вообще не думает о нем… словно его и нет. Несмотря даже на ежедневный обмен свитками. «Просто я тут сильно занята, много новых впечатлений, общения, – попыталась она оправдаться сама перед собой. – Я и Лари обещала часто писать, а послала за неделю всего три свитка. Но она вроде не обижается, и Василь не должен…»

Илария и правда не обижалась. В последнем свитке она написала: «Ну я чувствую, Дамаск поглотил тебя! Ладно, приедешь – расскажешь! :)))» Муж, скорее всего, тоже не обижался и не беспокоился, ведь она еще в первый день написала ему, что график работы будет очень плотным.

Разве могли они знать о человеке, который вторгся в ее жизнь и с каждым днем неумолимо овладевал ее помыслами всё больше! А она отчаянно гнала от себя мысль, что он овладевает уже не только ее помыслами, но и чувствами, и если кто и поглощает ее, то именно он, а вовсе не Дамаск.

«Это пройдет, когда я вернусь домой, – твердила она себе. – Ничего страшного. Еще восемь дней, и всё закончится».

***

Дамаск с полным правом хвалился своей древностью, и уже в двенадцатом веке о его истории арабы писали многотомные сочинения. Хотя архитектурных памятников древнейших времен его существования не сохранилось, это с лихвой искупалось множеством упоминаний о нем в Библии – немногие современные города могли похвастаться подобным. Зато о времени владычества римлян до сих пор напоминали кварталы с прямоугольной планировкой, остатки стен с семью воротами, портиков с колоннами, акведука и храма Зевса. Район, где некогда располагался дворец, по прежнему назывался Палатион, хотя от самого дворца не осталось и фундаментов.