Хаос по наследству

– Я знаю, зачем ты здесь, – скорее прорычал, нежели сказал Андрей, – но, как правильно ты заметил, я не один, так что тебе придется подождать до завтра.

– Я не намерен ждать, – Филипп по-прежнему говорил спокойно, его певучий голос был абсолютно бесстрастен, на лице не отражалось ни одной эмоции, – более того, именно она мне и нужна.

Сердце пропустило удар. До меня вдруг дошло, кто стоит передо мной… Кто не боится оборотня и выглядит так, что все записные красавцы столицы могли бы лопнуть от зависти… Кто хочет меня… убить. Тут, в спальном районе Москвы был вампир, самый настоящий. Только теперь я заметила, с какой невообразимой грацией он двигался. Какой холод льдинками застыл в его прекрасных глазах. Этот холод хуже любой ярости. Он сам по себе сила. А в том, что у Филиппа и без того силы хватает, сомневаться не приходилось.

– С чего бы тебе понадобилась она? Насколько я помню, дело у тебя ко мне, – рявкнул Андрей, – а память мне еще ни разу не изменяла, да и тебе не должна бы.

– Вот именно, – все так же плавно проворковал Филипп, – вот именно… память… Странная вещь, вечная… И именно из-за хорошей памяти я говорю тебе, что ты мне не нужен, мне нужна она!

Теперь я совсем перестала понимать суть происходящего. В голове забился панический страх, мысли перепутались. Я всю сознательную жизнь искала этих существ, но совсем не для того, чтобы меня убили. Я хотела стать одной из них, а не их едой. В теории я совсем ничего не имею против вражды между бессмертными, потасовок, как в кино, и прочего, но не сейчас, когда я нахожусь в хрупком человеческом тельце, трясусь под пронзительными порывами ветра и мечтаю только о том, чтобы не свернуть себе шею на льду.

– Ее ты не получишь, – теперь уже голос Андрея совсем не походил на человеческий. Через куртку я почувствовала, как начали сокращаться его мышцы. В отличие от вампира, чей облик выражал абсолютное спокойствие, оборотень являл собой образчик первобытной ярости.

– Значит, правду мне языки поведали. Наконец-то ты попался! Великий и непобедимый Андрей. Воин без слабых мест. Тот, к кому не подкопаться, кто всегда начеку, постоянно ждет нападения, – в интонациях вампира послышалось плохо скрытое торжество. – Андрей, который никого не любит, никем не дорожит.

– Заткнись, пиявка, – теперь моего парня колотило так, что, казалось, сейчас он выдаст самый настоящий эпилептический припадок.

– Зря ты цыпочку не просветил, что за тобой должок остался. Лучше бы пожалел бедняжку. Ты же не думал, что я не узнаю, не попытаюсь…

– Она не в курсе, – Андрей оборвал Филиппа на полуслове.

– Ты что, все уроки по телепатии проспал, или навыки подрастерял? Стареешь, может быть? – теперь вампир откровенно издевался. – Все она знает и уже давно. Более того, потому она с тобой и связалась – собачкой надумала заделаться. И, кстати, я ей тоже понравился, против вампиров она ничего не имеет. Ей, в сущности, плевать. Просто бессмертия захотелось, а не тебя, дурачок.

Андрея больше не трясло. Он застыл, как мраморное изваяние. Он даже не дышал – впервые за время разговора он слушал Филиппа очень внимательно. Мне стало страшно по-настоящему, так страшно, что все вокруг кружилось в какой-то безумной пляске теней. Сумбурная нереальность происходящего ускользала от моего сознания, мысли убегали из головы, как мыши с тонущего корабля.

– Посмотри на нее, Андрюша, ее сейчас удар хватит. Может, так оно и лучше? Хоть руки марать не придется, вернее… клыки, – Филипп засмеялся. От его смеха окружающая температура понизилась еще градусов на десять.

И тут я поняла – это конец, я сама нашла свою смерть, собственноручно вырыла себе могилу. Я ввязалась в игры, правил которых не знаю. Мне всегда казалось, что надо просто найти этот другой мир, мир силы и бессмертия, сказать: «Я пришла», и меня с улыбкой пустят внутрь, не задавая вопросов. Дура, ослепленная навязчивой манией! Только сейчас, впервые за все эти годы, я осознала то, что для других было бы абсолютно ясно с самого начала: никто не ждал меня в легендарном мире чудес, никто не хотел, чтобы я там оказалась, никто не горел желанием разделить со мной вечность. Попасть в компанию сверхъестественных созданий я могла только одним способом – став ужином. Прозрение навалилось так неожиданно, что от шока ко мне вернулась способность мыслить.

– Это правда? – Андрей смотрел на меня в упор, совсем не так, как недавно в ресторане, а с угрозой и еще, пожалуй, с презрением. – Правда, я тебя спрашиваю?

Я почувствовала, что меня сжимают за плечи и встряхивают как куклу. Я не знала, что лучше: признаться или постараться соврать. Хотя какой смысл врать, если они все равно могут читать мои мысли, как открытую книгу.

– Что правда? Что я искала бессмертных и хотела стать одной из вас? – мой голос был необычайно тонким и тихим.

– Правда ли то, что наболтал этот кровосос?

Я сглотнула. Филипп стоял в метре от нас и явно от души наслаждался ситуацией.

– Да, я вас искала. Потратила на это всю свою сознательную жизнь. Да, я хотела стать одной из вас. Но ты мне действительно нравишься, а он, – я указала на Филиппа, – внушает мне страх, и уж точно не нравится.

Я гордо вскинула голову, изо всех сил стараясь не заплакать. Вампир хмыкнул. Андрей продолжал смотреть на меня не отрываясь, наверное пытался прочесть мои мысли. Я думала о том, какой он замечательный, нежный, понимающий, как мне хорошо с ним в постели. Через несколько секунд, показавшихся мне вечностью, уголки губ Андрея дрогнули. Я не знала, как расценивать его реакцию: как перемирие или как конец, но бояться я уже не могла, да и сделать ничего тоже. Мне оставалось только ждать, что решат сильные мира сего. Даже если оборотень мне поверит, гарантии, что я выживу, все равно нет.

– Я не дам тебе убить ее, – наконец произнес Андрей, – несмотря ни на что, не дам, Филипп.

– Боюсь, что я и спрашивать не стану, – сверкнул клыками вампир.

Прежде чем я успела осознать сказанное, Филипп тенью скользнул в моем направлении. Нас разделяло шагов десять, которые он преодолел со скоростью, превышающей возможности моего слабого человеческого восприятия. Еще через секунду я почувствовала резкий толчок в грудь и, отнюдь не изящно пролетев пару метров, приземлилась в лужу, по недоразумению называвшуюся дорогой. Каблук предательски хрустнул, по тонким чулкам побежала стрелка. Я сидела в мокром месиве из грязи и соли, по лицу от обиды и страха текли слезы, которые у меня все же не получилось сдержать. Вокруг меня творилось что-то невообразимое. Я могла различить только силуэты и тени, мечущиеся вокруг в каком-то бешеном ритме. Они то сталкивались с грохотом, напоминающим раскаты грома, то вновь разлетались в разные стороны. Вокруг были разбросаны клочки ткани, подозрительно похожие на остатки того, во что ранее был одет Андрей.

Сказать, что я была напугана, значит просто промолчать. Мне казалось, что я разучилась дышать, чувства притупились, в голове сформировалось некое подобие абсолютного вакуума. Ноги и руки напрочь отказывались мне служить. Поэтому мысль о бегстве я отбросила сразу, как абсолютно неразумную: далеко ли убежишь от двух сверхскоростных существ, если твое тело от ужаса перестало реагировать на команды мозга?

Мне оставалось только наблюдать и молиться. Победа Филиппа означала для меня верную смерть. Он просто прикончит меня, да при том так быстро, что я не успею заметить, как окажусь в обществе своих предков. А вот если победит Андрей, у меня появится шанс. Правда, за последние несколько минут я изрядно поумнела и потому совершенно не надеялась на то, что меня так легко отпустят или, тем более, сделают бессмертной. Во-первых, я слишком много знала и была абсолютно уверена, что знать о таких вещах людям не полагалось. Во-вторых, я его обманула. Без понятия, что именно станет решающим аргументом при вынесении приговора, но помилование я получу едва ли.

Скорбные размышления о моей дальнейшей участи не могли никак повлиять на происходящее. Казалось, хаос поглотил мирный спальный район на окраине Москвы. Брызги грязи, смешанные с ветками деревьев и мусором, накопившемся здесь с осени, поднялись в воздух, влекомые ветром, вызванным нечеловечески быстрыми движениями сражающихся. Увидеть, кто где находится, и тем более понять, как обстоят дела, возможным не представлялось. Периодически сквозь грохот и металлический лязг неизвестного мне происхождения прорывался волчий рык или возглас, отдаленно напоминающий человеческий. Через пару минут от попыток что-либо разглядеть у меня разболелась голова, я была вынуждена отвернуться и теперь бесцельно таращилась на стену панельного дома напротив.

Ситуация изменилась буквально за долю секунды. Я почувствовала, как кто-то приблизился ко мне, схватил за запястье, выворачивая руку под совершенно невероятным углом, и потянул наверх. От боли в глазах потемнело, и я закричала. Не успел мой крик оборваться, как хватка ослабла, волосы растрепал порыв ветра, тело оторвалось от земли —

кто-то невероятно сильный подхватил меня на руки и рванул вперед. Кто это был, и куда мы направлялись, я не видела. Свет от редких фонарей превратился в расплывчатые оранжевые ленты. Краем сознания я отмечала мелькающие по бокам кусты, в ушах шумело.

Движение длилось несколько минут, в течение которых я успела попрощаться с жизнью и изрядно охрипнуть. Наконец, меня поставили на ноги. Шатаясь я прислонилась к чему-то твердому и открыла глаза. Я находилась в прихожей квартиры Андрея, а передо мной стоял он сам. Одежды на нем не было никакой, что его, видимо, абсолютно не волновало. Взгляд темных глаз был прикован ко мне. Несколько секунд, показавшихся мне вечностью, мы смотрели друг на друга не отрываясь. Я чувствовала, как трясутся колени, все тело покрылось липким холодным потом. Думать о том, как я сейчас выгляжу, не хотелось совершенно.

– Тебе не холодно? – я решилась прервать гнетущее молчание. Голос так трясся, что казалось, говорит кто-то другой, мне незнакомый.

– Дура! – Андрей резко повернулся ко мне спиной и со всей силы саданул кулаком по ни в чем не повинному косяку. – Малолетняя идиотка! Как? Как ты до этого додумалась? Какого черта тебе понадобилось от нас? Проблем мало было? Жить надоело? Где ты была, когда мозги раздавали? Я еле-еле тебя у него из-под носа утащил! И самому сматываться пришлось вместо того, чтобы прикончить эту пиявку раз и навсегда!

От удивления у меня пропал дар речи. Я была готова к чему угодно от слюнявых обвинений в предательстве до мучительной смерти от зубов оборотня, но к отповеди с оценкой моих умственных способностей… Да и возразить мне было нечего. Что тут скажешь: вляпалась по полной.

– Ну, и что мне теперь с тобой делать? – продолжал Андрей, расхаживая по коридору, как дикий зверь в клетке. – Что? Скажи мне! Отпустить я тебя не могу – ты слишком много знаешь, убить тоже не могу!

Он снова ударил по стене с такой силой, что посыпалась штукатурка, и вперился в меня свирепым взглядом волка.

– Ты… ты можешь меня обратить, – неуверенно промямлила я и тут же поняла, какую чушь сморозила.

Вместо того, чтобы взбеситься и тут же меня прикончить, Андрей еще целую секунду смотрел на меня со смесью изумления и недоверия, а потом согнулся пополам и начал давиться безумным хохотом. Его смех больше походил на истерику, чем на смех здорового человека над хорошей шуткой. А я наблюдала за разворачивающимся на моих глазах фарсом и пыталась сообразить, что же такого веселого сказала. Через несколько минут он выдохся, еще раз оглядел меня с головы до ног и прошел в комнату.

– Раздевайся, – крикнул он мне через порог.

Трясущимися руками я принялась расстегивать пуговицы на пальто и стаскивать с ног сапоги со сломанными каблуками. Вскоре я присоединилась к Андрею в гостиной. Мой бойфренд, по-прежнему абсолютно голый, развалился на диване с бокалом виски в руках и смотрел на меня из-под полуопущенных ресниц. Он был похож на черную пантеру, приготовившуюся к прыжку. «Интересно, в какого зверя он превращается», – подумала я и тут же отругала себя за несвоевременную мысль. Хотя действительно жаль, что не рассмотрела.

– И что смешного я сказала?

Еще пару секунд глаза Андрея продолжали сверлить во мне дырку, потом он хмыкнул, и я испугалась, что снова имела неосторожность его рассмешить. Но он только уселся поудобнее, глотнул из бокала и ответил:

– Ты самая необычная девушка, Маринка, за все мои почти пятьсот лет. Потому-то, на свою беду, я на тебя и запал. Что смешного ты сказала? А сама не поняла?

– Нет, – честно призналась я и уселась в кресло напротив.

– Придется объяснить. Ты – глупая маленькая девочка, которая неизвестно с чего взяла, будто все бессмертные планеты только и мечтают о том, чтобы к ним присоединилась некая Марина Хитрова. Ты потратила годы и годы своей недолгой человеческой жизни на поиски нас. И нашла, – Андрей поднял свой бокал в знак того, что пьет за меня. Сделав изрядный глоток и плеснув себе еще виски из бутылки, которая стояла рядом на журнальном столике, он продолжил: – Правда, найти-то нас не больно сложно – следов мы оставляем море, особенно мои собратья – вампиры и маги. И чтобы Совет ни делал, изменить этого не удалось за много тысячелетий, а значит, уже и не удастся. Но это лирика. А смешно вот что, найти-то ты нас нашла, а вот что дальше делать, понятия не имеешь. В постель меня затащить не сложно. Ты красива, я большую часть своей жизни мужчина. Так что… нет проблем. А потом что? И вот ты оказываешься в центре наших разборок. Если между нами, спаслась ты чудом. Да и сама, наверное, это понимаешь. А уж то, что я сразу по приходу сюда тебе голову не оторвал, и вовсе скажи спасибо. После этого, надо ж было додуматься, ты просишь меня сделать себя одной из нас! – Андрей опять ухмыльнулся и замолчал, сосредоточившись на виски.

Я, внимательно прослушав его монолог, смешного ничего так и не углядела и притворяться была совсем не настроена.

– А, по-моему, ничего смешного в этом нет. Я всего лишь логику применила. Сам признался, что отпустить меня не можешь, убивать не хочешь. Так скажи на милость, что тебе еще остается со мной делать? Кстати, а почему ты меня не убил, проще было бы?

Андрей пристально посмотрел на меня.

– Спасибо бы лучше сказала, любой другой обязательно так бы и поступил.

– Спасибо, конечно, очень признательна, но это не ответ ни на один из моих вопросов.