Останься

Лизавета воспринимает это как развлечение. Более того, становится понятно, что у неё есть опыт стрельбы. Хотя явно тоже в тире, думаю, всё в безобидных рамках. Но она правильно стоит, правильно дышит, вдумчиво целится и даже меткость не особо хромает. Думал, придётся объяснять. Но нет. Её не пугает даже отдача от выстрела.

Хотя это совсем другой тир, явно не знакомый ей прежде. Огневой, элитный, мы тут одни. Всё в нашем распоряжении. Я знал, куда лучше вести. Думал, её это устрашит. Вряд ли она когда-то стреляла из такого оружия и вряд ли натыкалась на такую отдачу от выстрела.

Забавно. Я ведь дал ей первый пробный выстрел, чтобы понять, над чем придётся работать и какая степень запущенности. Лиза умеет удивлять.

Дочка своих родителей, не иначе. Уже не в первый раз эта долбанная мысль приходит мне в голову. Отбрасываю ненужные воспоминания, слежу за женой. Такая хрупкая, а в руках грозное оружие. И она укрощает его, делает послушным.

Я стою рядом. Достаточно, чтобы в случае чего вмешаться и удобно, чтобы видеть процесс. Но не так, чтобы тревожить её личное пространство. Или моё…

Она не спрашивает моих советов, не ждёт одобрения. Просто уничтожает мишень за мишенью, методично, увлечённо – словно срывает злость. Уж не на меня ли?

Усмехаюсь. В любом случае, эмоции – это лишнее. Лизавета может лучше. Да хоть попадать с первого раза.

Вмешиваюсь.

– Палец на курок ровнее. У тебя перекос влево.

Она замирает. Мои слова почти бьют её, как пощёчина. И вправду забыла, что я рядом? Дышит и моргает так, будто я действительно ударил.

Но слушается. Немного медлит, но ставит палец правильно. А я преодолеваю дурацкий порыв подойти ближе, положить свою руку поверх и показать ей наглядно. Глупо это. Лизавета и так меня поняла. Она знала, о чём речь. А искать поводы прикоснуться к ней…

Выстрел. Как вовремя. Он возвращает меня в реальность.

Лиза мажет. Перенервничала? Она бросает на меня быстрый взгляд, а мои губы сами собой растягиваются в понимающей улыбке. Точно. Я напомнил ей о себе, и теперь жена никак не может сосредоточиться. Чувствует меня. Мыслями не там.

– Мишень по центру, – не даю ей время для слабости. – Фокус на передний прицел. И про палец не забудь.

Хорошо чувствую, как её бесят мои приказы. А особенно, необходимость подчиняться им. Ведь понимает, что иначе не попадёт. А меня почему-то будоражит мысль, что Лизавета всё равно меня слышит, прислушивается, вникает. А ещё то, что пропускает это через себя, относится как к личному. Я ей не безразличен.

Хоть как-то.

Лиза стреляет быстро, словно старается заткнуть мой голос в себе. Ещё, ещё и ещё раз. Целится правильно, но действует жёстко. Странная смесь, вроде хладнокровие, но за ним эмоции.

Совсем ещё ребёнок.

Она попадает все разы. А меня переполняет неуместная гордость. Такая сильная, что все остальные предрассудки перестают быть важными. Мне не всё равно. Я рад её победам. Волнуюсь за её будущее. Испытываю странную смесь тревоги с восхищением, глядя, как она обращается с оружием. Мозг разрывается от внутреннего рёва.

Не хочу, чтобы Лиза проходила через это. И сделаю всё, чтобы не пришлось.

– Ну вот. Молодец, – отстранённо хвалю.

Она нетерпеливо сжимает губы, словно её раздражает моя похвала. Но при этом слишком взбудоражена победам и даже чуть ли не гордится. По-детски радуется. И это всё после моих слов. Я же чувствую.

Слишком хорошо её чувствую…

Я ещё некоторое время наблюдаю за её стрельбой. Останавливаю себя от порыва перейти к главному… Сначала надо убедиться.

Лизавета не разочаровывает. Нервы уходят на задний план, судорожные движения заменяются быстрыми, техничными, уверенными. Почти все цели покоряются с первого раза.

Когда-нибудь я узнаю, откуда она так научилась стрелять. И да, мне не всё равно. Причём не только на это, я почему-то хочу узнать всё. А ещё больше хочу, чтобы Лиза сама доверила мне это.

– Хватит, – останавливаю её.

Я даже не удивляюсь, что она делает ещё один выстрел, прежде чем подчиниться. Из вредности. Для собственного успокоения. Никак не может смириться с моей ролью в своей жизни.

Эту мелочь я ей спущу. Сейчас начнётся испытание покруче. И, наверное, в моих глазах это ясно читается, потому что, развернувшись ко мне, Лизавета издаёт испуганный выдох. Держится молодцом, но вид слишком напряжённый. Она ничего не говорит, ждёт. Пытается расслабиться, не хочет давать мне понять, что боится.

Я иду к подготовленному для нас ящичку. Не перестаю ощущать, как Лиза следит за моими движениями. Открываю ящик и одновременно говорю:

– Ты справилась. Но это ещё не всё. Теперь вот, – подхожу к ней и протягиваю. – Бронежилет. С этого момента носи его под одеждой всякий раз, когда мы выходим из дома.

Её глаза распахиваются от ужаса и осознания реальности происходящего. А я понимаю, что мои догадки были правдивы. Жене и вправду не доводилось стрелять в людей, и видеть, как это происходит, тоже. Не говоря уж, чтобы быть мишенью. На словах Лиза могла быть готова к чему угодно, даже справилась с первым испытанием, но сейчас, когда я дал ей вещь, которая намекает на совсем не шуточные события, это разрывается салютом во взгляде жены. Она быстро становится маленькой и беззащитной.

Но всё-таки берёт бронежилет. Я отвожу взгляд, тяжело сглатывая. Хочу, чтобы Лиза полностью положилась на меня и не проявляла самостоятельность в таких вопросах. Чтобы не рисковала собой. Но теперь принципиально убедить её в этом, а не идти напролом.

– Да, всё серьёзно, – говорю мягче, чем собирался. – Но он действует.

Это не утешение, а факт. Броню нам делали качественную. Почти ни у кого такой нет. Включая наших врагов.

Я протягиваю ей пистолет, и Лизавета машинально берёт, даже не соображая, зачем.

Отхожу на несколько шагов.

– Сама убедись в качестве этого бронежилета. На мне сейчас идентичный. А тебе заодно неплохо бы потренироваться стрелять в живую мишень. Пистолет заряжен, – хриплый голос. Будто не мой, а чужой.

Отхожу ещё дальше, но всё равно отчётливо вижу её лицо. Лизавета ошалело смотрит на меня. Жестокое испытание? Возможно, но доходчивое. А я не рискую. Я буду контролировать процесс. Если Лиза прицелится не так, я не дам ей выстрелить. Да и в случае, если всё равно выпустит пулю, это не произойдёт неожиданно. А чувствовать момент я всегда умел. Увернусь.

Она медленно смотрит на пистолет в своей руке. Не поднимает, не целится. Сжимает губы, в каком-то полубреду смотрит на меня. Я отвечаю со всей серьёзностью во взгляде и вижу, как выражение её лица становится всё более осознанным.

– Да, Лизавета, ты всё правильно поняла. Стреляй в меня. Только не в голову и не в ноги. Целься хорошенько, – добиваю чёткими размеренными и твёрдыми наставлениями.

Она медленно поднимает пистолет. Неуверенно. Рука дрожит, вижу это даже отсюда. Лиза с шипением втягивает в себя воздух. Чётко видит перед собой человека. Наверное, впервые видит во мне человека.