Затерянная кровь

Голос тонет в тишине, и я вдыхаю пряно-цветочный ночной воздух поглубже, краем глаза наблюдая, как Анвар раскрывает ладонь, приманивая светлячков. Те послушно подлетают к нему ближе и искрятся над его пальцами, словно танцуя под велением мага. Свободной рукой он подносит ко рту трубку и задумчиво выпускает струйку дыма. Тошнота отходит на второй план – безумно интересно, что будет сказано дальше. Никогда не видела его настолько открытым, откровенным.

– Вот только если в себе я уверен, то Виола… просто не имеет выбора, кроме как быть со мной. Её природа – её проклятье, и вряд ли в её ситуации она может чувствовать ко мне что-то настоящее, – глухо добавляет вдруг Анвар, когда один из светляков садится на его ладонь.

– С чего ты взял? Мне кажется, она глаз с тебя не сводит.

– Как не сводит глаз с хозяина запертый зверь. Она зависит от меня, в самом прямом смысле. Это и раньше было, магия помогала ей жить как все люди, не чувствовать каждодневной боли. Но с беременностью всё усложнилось. Теперь без меня она умрёт, и я будто…

– Пытаешься сделать так, чтобы связанная горлица, мечтающая о свободе, полюбила того, кто её связал, – грустно хмыкает Дастан, предельно ясно обозначив наши абсурдные позиции. – А без верёвки никак?

– Пока нет. Иначе наш ребёнок рискует не родиться, а ты сам понимаешь, что важнее него ничего нет. Каждый раз, когда Виоле требуется моя магия, я чувствую себя… подонком. Словно принуждаю её быть со мной. Я не просто не уверен, что она любит меня в ответ: мне кажется, она вообще не может испытывать таких чувств. Ледяная принцесса… которую невозможно отогреть.

Я спешно закрываю рот ладонью, чтобы заглушить всхлип. Дура. Какая же я дура… Жмурюсь от скрутившей грудь тяжести, будто тисками сдавившей рёбра. Думала, он не знает, не замечает, не чувствует. Но выросший в семье, где не лгут, Анвар чётко улавливает главное. Я мертва. Физически – из-за яда, убившего меня в утробе, а духовно – из-за того, что росла в одиночестве, наедине со своей болезнью. И это невозможно не ощущать.

Простой факт: я понятия не имею, как прямо сейчас развеять подобные мысли Анвара, выразить всё, что к нему испытываю. Может быть, давно пора сказать вслух. Или стоит проявлять заботу о нём чаще, благодарить. Или больше говорить телом по ночам. Или доказать свои чувства иначе…

Что мне сделать, чтобы стать для него живой?

– Мне кажется, ты преувеличиваешь, – шумно и нетрезво икнув, Дастан снова берёт графин с настойкой и наполняет бокалы. – Эта девушка нуждается в тебе, она носит вашего ребёнка. А если этого мало, то вспомни, как она чуть с ума не сошла, когда тебя ранили стрелой – Юника мне рассказала, да. Виола бы ей горло перегрызла, если бы магия не помогла. Так что брось эти дурости, и давай выпьем ещё.

Вновь звон бокалов, а я с трудом отлипаю от колонны и как можно быстрее ухожу обратно в дом. Уже и неважно, зачем хотела найти Анвара – всё равно не усну, и не тошнота тому виной. Как бы Дастан не был умён, сейчас он не прав в корне.

Потому что спасти Анвара требовала не любовь к нему, а понимание, что я без него не смогу жить.

Потому что цветок любви никогда не сможет расти рядом с дебрями эгоизма.

3. Истина

Тревожный сон, наполненный каким-то туманом, криками и лязгом оружия, заканчивается отчётливо прозвучавшим шёпотом:

– Ты знаешь, что случится, девочка моя.

Просыпаюсь, резко распахнув глаза. Я уже научилась различать мамин голос, и с каждым таким видением всё больше хочется поговорить с ней осознанно. Сейчас её дух словно глубинная интуиция, не больше. Но даже это предчувствие… дурное.

Моргнув, сосредотачиваю взгляд перед собой и вижу профиль безмятежно спящего Анвара. После услышанного ночью я так и ушла в постель одна, борясь с холодом, тошнотой и всеми тяжёлыми мыслями, и уже не слышала, как он прилёг рядом. Даже не разделся, и на нём до сих пор мятая чёрная рубаха с расстёгнутым воротом. Удивительно, что, находясь в не самом трезвом состоянии, он всё равно взял меня за руку, прежде чем заснуть. Бессознательно отдавал тепло всю ночь.

Смотрю на его умиротворённое лицо, долго и внимательно, вслушиваясь в себя в тишине уже светлеющей от солнца спальни. Он красив – всегда был красив, это бесспорно. Хищные брови, чуть отросшие с нашего знакомства жёсткие волосы и неуловимый запах смолы. Линия узких губ и шоколадный оттенок кожи…

Ну вот, я хочу шоколада. Довольно редкий деликатес, который можно купить только у торговцев с Жёлтых островов – на материке не растут какао-бобы. И всё же знаю этот горький вкус, никогда меня раньше не привлекавший. Для королевского двора в чистый шоколад добавлялось молоко, превращая его в мою отраву, а попробовав его без добавки, долго плевалась.

Да, размышления уходят совсем не туда. Хотела услышать в своём сердце, какие эмоции вызывает у меня Анвар: насколько глубоко однажды пришедшее на берегу Флифары чувство, насколько правдиво, насколько выращено из правильных зёрен, а не из больной магической зависимости от касаний. Но от взгляда на эти покрытые лёгкой щетиной скулы всплывает не желание расстегнуть рубаху до конца – воспоминания другого рода. Как он взял меня за руку во время ужина с королевской семьёй и помог дать отпор Глиенне. Как едва не был казнён, защищая меня от подозрений. Как отогревал моё умирающее в холоде тело и собирал в лесу малину, как его грудь поддерживала мою уставшую спину половину пути из столицы…

Благодарность. Нежность. Потребность. И чёткое ощущение опоры, уверенность на уровне фундамента каждой мысли: я не одна. Больше нет.

Так что из этого – любовь?

– О чём так задумалась? – глухо спрашивает Анвар, сонно приоткрыв веки и встретив мой сосредоточенный взгляд.

– Хочу шоколада, – шепчу первую пришедшую полуправду-полуложь.

Он усмехается и тянет правую руку к моему лицу – обожжённые пальцы ласково убирают за ухо растрёпанную прядку. По коже пробегают приятные мурашки. Я никогда не привыкну к своей реакции на него, не перестану тянуться за каждым касанием как ягнёнок за молоком. Может быть, моё нежелание отрываться от него и есть любовь.

– Всё, что пожелаешь. Сахетия торгует с Косто напрямую без портовых пошлин: уж чего, а шоколада у нас в избытке. – Анвар невесомо гладит меня по скуле, и его улыбка всё более довольная. – У нас будет сын. Когда мама ждала близнецов, то ела шоколад без остановки.

– Так важно, сын это или дочь? У меня вот другие воспоминания о беременных женщинах – как едва только какой-нибудь лекарь предсказывал Глиенне сына, и она тут же его теряла.

Вздрагиваю, непроизвольно накрываю ладонью живот и собираю в кулак сорочку. А вдруг это проклятье династии будет действовать и на меня? Тогда пусть это будет девочка, богиня, лишь бы родить здорового малыша. Защитить его: всё остальное значения не имеет. Мои запутанные чувства тем более.

– Даже не думай о таком, – хмуро сводит брови Анвар. – Знаешь, вчера как-то весь день пошёл наперекосяк из-за наших новостей, но сегодня мы сходим к Волтару. У него куда больший опыт и знания – может, мы наконец-то сможем избавиться от риска для вас с малышом.

Коротко киваю, вспомнив отголосок ночных нетрезвых откровений с Дастаном: если этот поводок заставляет Анвара ощущать себя подонком, то от него и впрямь было бы здорово избавиться.

***

Выпросить брюки не удаётся – оказывается, для женщин в Сахетии такая форма одежды позволительна лишь в комплекте с мечом, а в быту считается неприличной. Приходится рядиться в очередное воздушное платье цвета нежной мяты, на этот раз с открытыми плечами и приталенным фасоном, а волосы помогает заплести Юника. На мои вопросы, чего ждать от знакомства с Волтаром, она отмахивается: – «Сама увидишь».

Идти нужно через сады – арка с заднего двора выводит нас с Анваром на широкую улицу, выстланную красными глиняными плитками. От пекущего солнца леди Олана вручает мне кружевной зонтик, не слушая возражений – искренне считает, что я способна получить ожог или загореть, чего со мной никогда не случалось. Теперь аксессуар изрядно раздражает и занимает левую руку. Взяв Анвара под локоть, чувствую себя ещё более неловко: не люблю выглядеть такой беспомощной.

– Не переживай, у меня с собой плеть, да и в Сахетию никому не проникнуть без тщательного досмотра, – успокаивает Анвар, замечая мою нервозность. – Просто прогулка. Пойдём через рынок, познакомишься с городом. Дом Волтара и его лавка в самом конце улицы.

– Лавка? Он открыто торгует магическими предметами? – вскидываю я бровь, задавив иной вопрос: как Анвар планирует защищаться колдовством на глазах людей. И всё же невольно любуюсь его расслабленным видом в свободной белой рубахе и с пристёгнутой к поясу рядом с кошелём плетью. Теперь снова во всеоружии, и ему это явно в удовольствие.

– Нет, конечно, – его многозначительный взгляд указывает далеко вперёд и вверх, на сверкающий с другого конца города шпиль храма Сантарры. – Тут тоже есть жрецы. Разница в том, что они хорошо прикормлены отцом и редко покидают логово. Волтар держит лавку с травами, самую обычную, для маскировки. А когда подворачивается случай, он всё равно помогает людям магией. Просто его помощь надо заслужить.