SINCERA. Если это сон, не буди меня

– Ей не суждено быть женщиной-любовницей, подобной той, которая парит в объятиях Зефира. Не суждено испытать любовь, влечение, земные радости. – Массимо задумчиво замолчал, но вскоре продолжил: – Видишь, справа от Венеры нимфа Ора. – Он указал на женщину, встречающую Венеру с плащом.

– Угу, – заинтересованно промычала я.

– Как только Ора укроет Венеру, её девственный образ тут же превратится в материнско-божественный. – Он снова задумался, а затем неожиданно выдал: – Я вижу в этом предчувствие близкой смерти.

– Смерти? – я изумлённо ахнула.

– Символической, конечно. – Юноша рассмеялся. – Она отказывается от своей женственности и сексуальности ради божественной материнской силы. Венера станет богиней любовного наслаждения, но сама этого удовольствия никогда не испытает.

– Звучит безнадёжно, – согласилась я.

– Оттого она такая печальная. – Массимо игриво подмигнул мне и улыбнулся.

Я все ещё во все глаза смотрела на картину, и меня как никогда переполнял интерес к истории живописи. Ещё никто не увлекал меня анализом картины так, как сделал этот юноша.

Я провела ещё несколько секунд, рассматривая полотно. Затем мы направились к двери. Массимо открыл её и, коснувшись ладонью моей талии, легонько подтолкнул внутрь.

Мы оказались в уютном зале с большим шведским столом, словно в пятизвёздочном отеле.

– Выглядит впечатляюще, – произнесла я, окинув удивлённым взглядом пространство.

– А то! Это ты ещё не попробовала наших вкусностей.

Странно, что и в этом зале не было ни одной души, кроме нас двоих.

– Тут что, все вымерли? – спросила я.

– Тебе мало моей компании? – подмигнул юноша.

– Нет, но…

– Кофе? – перебил он.

– Капучино, спасибо, – смущённо ответила я. – А ты, ты пьёшь кофе?

– Я пью одну кружку капучино с утра, свою я уже выпил сегодня. Кажется, время пообедать, я бы не отказался от ризотто, – с явным энтузиазмом заметил Массимо.

– Ризотто… Мне стыдно признаться, но я никогда не пробовала это блюдо, – кажется, вслух произнесла я.

– Сейчас мы это исправим, ризотто здесь самое лучшее. – Массимо охотно зашагал в сторону стола. – Ты пока выбирай столик и располагайся поудобнее, я мигом.

Я села за круглый столик, накрытый белоснежной скатертью, у большого раскрытого окна с видом на террасу. Терраса была соединена со зданием и вытягивалась в длину крытым помещением. Длинный коридор украшали мраморные колонны, которые поддерживали несущие элементы конструкции и выполняли декоративную функцию.

За террасой расстилался сад с великолепными цветами, деревьями и кустарниками. Я любовалась видом и наслаждалась спокойствием и умиротворением этой «виллы».

Не успела я рассмотреть все детали, как на столе уже стояли блюда с ризотто, овощами, бокал с водой и мой капучино. Массимо придвинул стул и сразу принялся за еду. Он с наслаждением поглощал тягучее блюдо, насыщенный аромат которого расстилался по всему залу.

– Откуда у тебя столько познаний в литературе и искусстве? – сказала я, прерывая его навязчивое чмоканье.

– Кажется, я провёл здесь слишком много времени, – сделав глоток воды, ответил мой новый знакомый.

– Никогда не видела в нашем городе столь искусно стилизованных построек. Всё это – и архитектура, и внутренняя отделка, и скульптуры, и каждая деталь – настолько прекрасно, как будто я попала на виллу Древнего Рима, – оживлённо делилась я с Массимо впечатлениями, забыв про диковинное ризотто у меня в тарелке.

– Твои познания в истории искусств тоже впечатляют, – с иронией произнёс он.

– Факультет истории искусств, пять лет, – с гордостью заметила я, допивая кофе и приступая к ризотто.

Массимо был неподдельно впечатлён, хотя лёгкая улыбка скользнула во взгляде. Меня поразило, насколько комфортно я чувствовала себя в компании с этим парнем.

На вид я бы дала ему лет двадцать пять или около того, но говорил он так, словно был старше. В каждом слове сквозили пресыщенность и доля сарказма, а ещё я слышала лёгкий акцент, но не могла определить его происхождение.

Я продолжила говорить так, словно общалась с тем, кого знаю сто лет:

– А этот сад, боже, ты только взгляни на сад. Это же просто нереально. – Я, кажется, даже начала задыхаться от восхищения.

– Пойдём прогуляемся, – мягко предложил Массимо. Он уже разделался с рисом и овощами.

Я кивнула в ответ на заманчивое предложение, отодвигая свою пустую тарелку. Он схватил с соседнего стола бутылку красного вина, два бокала и поднос, накрытый белой салфеткой.

– Думаю, нам это пригодится на пикнике, – бросил Массимо.

– А мы идём на пикник? – вскинув брови, спросила я.

– Хочу тебе кое-что показать, не отставай, – скомандовал он и уверенно зашагал к выходу на террасу.

Я послушно двинулась следом. Мы вышли на свежий воздух. Мне с трудом приходилось сдерживать улыбку, чтобы не выдать своё восхищение, которое испытывала в его компании. Сад, словно волшебный портал во времени, открывал перед нами картину невероятной красоты и гармонии.

Глава 7

– Fanciulla provinciale!

Итальянский акцент Массимо, кажется, оглушил меня, когда я ступила с террасы на коротко подстриженный зелёный газон.

– Ты говоришь на итальянском? – резко развернувшись в сторону парня, произнесла я.

В университете пришлось столкнуться с изучением итальянского языка, поэтому я точно могла его распознать. Сказать, что у меня не было склонности к изучению иностранных языков, это ничего не сказать. Единственное, что я помнила с занятий итальянского, – это экспрессивную интонацию и жестикуляцию профессора.

– И что это значит? – задала я логичный вопрос.

Улыбка Массимо растянулась щедро на всё лицо:

– Провинциальная девчушка. – И он расхохотался.

– С чего это я вдруг провинциальная? – с долей обиды произнесла я. – Я родилась и выросла в городе, к твоему сведению!

– Ага, и поэтому ты ходишь по газону. – Всё ещё смеясь, Массимо сделал шаг мне навстречу и оказался вместе со мной на траве. – Не переживай, детка, я тоже uomo provinciale.

«Снова это „детка“», – подумала я, но уже не стала делать замечание вслух, а только колко взглянула в глаза Массимо.