Ни за что и никогда

– Помнишь дом большой с красной крышей? Там еще забор такой красивый стоит из разноцветного кирпича, в прошлом году его поставили.

– Да, да. Поняла.

– Там раньше домик стоял маленький и в нем тетя Нина жила. Потом к ней приехали гости, никто толком не знает, кем эти люди приходятся ей. В общем, со взрослыми приехали и два пацана, с которыми Степа и Васька сдружились. Москвичи, вроде бы. Старушки спать ночами не могут, все стараются узнать у тети Нины о её гостях, а та отмалчивается.

– Эй, вредина? – крикнул кто-то на пляже. – Смотри не замерзни без своих шмоток!

Дурацкий мальчишеский смех встревожил, а уже спустя пару секунд привел меня в настоящее бешенство. Ни сказав и слова, я молниеносно поплыла к берегу, чувствуя, как в ушах барабанит шок, злость и разгоняющий сердце адреналин. Я вылезла из воды, не чувствуя прохлады, и подбежала к месту, где бросила свою одежду.

Песок.

Песок.

Кругом песок.

– Идиоты! Верните мои вещи! Эй?!

– Надо – подойди и сама возьми! – ответил насмехающийся голос за огромным камнем.

– Кретины!

– А ты вредина!

От остывшего песка исходила прохлада, и зубы уже стучали от холода. Ребята позади меня что-то кричали, наверняка, волновались, но я была уверена в своих силах и знала, что смогу навалять этим придуркам. Я не такая уж ранимая, беспомощная и маленькая, какой все меня считали.

– Где мои вещи? – громко спросила я, обойдя огромный камень, за которым эти придурки прятались.

Парни сидели на песке, человек пять. Один из них, худой и высокий, поднялся на ноги и медленно подошел ко мне. Он как Настя, выше меня головы на три, но тощий, как спичка. И тогда я впервые увидела его улыбку. Насмешливую, горделивую, противную до ужаса, но зубы… Белые, ровные, как будто только-только пластинку снял.

– Чего надобно, вредина?

– У вас мозгов нет, да? Вы украли чужие вещи! Вы украли МОИ вещи.

– Что? – делано удивившись, худой обернулся к дружкам и спросил их: – О чем это она?

– Да черт её знает. Может, она с дурки сбежала?

Худой снова повернул ко мне голову:

– Сбежала, да?

Я смерила этого болвана озлобленным взглядом и поджала губы:

– Верните мои вещи.

– Надо – забери! – крикнул один и подскочил на ноги.

Парни позади этого дистрофика что-то подбросили в воздухе, а потом вообще начали играть, точно в волейбол. Только вместо мяча у них, по всей видимости, были мои шорты и футболка.

– Эй! Верните мои вещи! Не смейте даже прикасаться к ним своими грязными руками! – Я бросилась вперед, намереваясь словить одежду, но эти парни такие высокие, что мне даже, стоя на стуле, вряд ли удалось бы ухватиться за что-нибудь. – Отдайте!

– Наша маленькая обезьянка! – веселились они, перебрасывая мои вещи. – Прыгай! Прыгай! Обезьянка!

– Обезьянка!

– Вредная обезьянка! – восторженно выкрикнул худой и послал мне гадкую улыбочку.

Когда мои часы на руке начали издавать громкий сигнал, сердце рухнуло в пятки. Мне нужно было собираться и как можно скорее возвращаться домой, ведь не окажись меня там, бабушка больше вообще не разрешит мне гулять с наступлением темноты. Мне ли не знать.

– Прыгай, наша вредная обезьянка! Прыгай!

– Отдайте! – уже чуть ли не взмолилась я. – Пожалуйста! Мне нужно идти!

– Еще немного поиграем и отпустим тебя, вредная обезьянка!

Мне хотелось плакать. Я обернулась, в надежде, наконец, увидеть своих друзей, что просто были обязаны вступиться за меня, но вместо спешащих на помощь ребят, передо мной стояли незнакомцы, которые так же, как и эти придурковатые дикари, смеялись надо мной. Особенно Света. Её вообще пополам перегнуло, точно вот-вот и она задохнется.

– Мне нужно уходить, помогите мне, – взволнованным голосом просила я. От обиды и разочарования по лицу потекла слеза, которую (слава богу!) в полумраке вряд ли кто мог заметить.

– Чего стоите? – весело бросил им худощавый. – Присоединяйтесь к игре! Знакомьтесь, это наша вредная обезьянка! Она любит прыгать и играть!

Я смотрела, как Света в два шага остановилась рядом с ним и, поймав мою одежду, стала громко хохотать. Она бросила мою футболку на песок, а шорты смяла в руках и подбросила в воздухе.

– Вредная обезьянка, значит, – хохотнула она. – И кто же этот гений, что придумал такое крутое прозвище?

Худой демонстративно сделал шаг вперед и поклонился.

– Дай пять, чувак! – засмеялась Света и стукнула кретина по руке. – А теперь, давайте играть!

Илюша с остальными поплелись вперед к Свете, даже и не взглянув на меня. Как будто на каторгу шли.

– Скотина, – сказала я, стиснув челюсти. – Я тебя на кусочки сейчас разорву.

– Вредная обезьянка! Вредная обезьянка!

Сжав в кулаках обиду и злость, я ринулась вперед, чтобы восстановить справедливость. По всей видимости, такой реакции не ожидал никто, и уж особенно эта идиотка, с которой я больше никогда не буду общаться. Предательница. Она знала, как строго моя бабушка относится ко времени, что стоит мне опоздать хоть на пять минут и потом я буду вынуждена безвылазно торчать дома. Но даже не это было столь важно. Это мужеподобное существо, с которым я хотя бы старалась дружить, принуждала ребят занять её сторону и оскорблять меня! Этого я ни за что ей не прощу.

– Ты что, с ума сошла что ли?! – закричала она, когда мои ногти впились в её шею. – Слезь с меня! Идиотка!

Света больно ударила меня в плечо, а чьи-то руки вцепились в мой живот и потащили назад.

– Ты мне все лицо расцарапала, дура! – крикнула она, когда меня буквально оторвали от нее. – Чокнутая! Ты заплатишь за это, тварь!

– Пошла ты! Ты не девчонка, ты самый настоящий мужик!

– Ты это мне, малявка? Беги домой, пока я тебе ноги не вырвала!

– Чмошница! – кричала я, пытаясь вырваться из чьих-то рук. – Уродка! Тупая курица! Давай, бой-баба, иди сюда! Давно мне хотелось расцарапать твою уродливую морду!