Снежные холмы

Проходит несколько минут, прежде чем решаюсь открыть глаза и пошевелиться. Ноги намокли и замерзли, а в горле першит так сильно, что больно глотать. Такое чувство, что прошло несколько лет с тех пор, как я пила утренний кофе на своей кухне, как летела в самолете в незнакомые северные края, полная надежды начать жизнь с чистого листа.

Сижу в небольшой снежной ямке и смотрю на мрачный лес. Не знаю, сколько еще идти до «Снежных холмов», поэтому решаю немного отдохнуть и успокоиться. Мне страшно от странных звуков, исходящих из чащи, мои зубы стучат от холода и от мысли о том, что ни одна живая душа не знает, где я точно нахожусь, на глаза наворачиваются слезы.

С трудом достаю телефон из кармана пуховика и смотрю на темный экран. Нажимаю на кнопку разблокировки, но ничего не происходит.

– Отлично, – шепчу я, засунув мобильник обратно в карман. Мой телефон замерз, и скоро меня ждет та же участь, если не поднимусь и не пойду дальше.

Возможно, Вика уже паникует, ведь я так и не позвонила ей. Она будет умолять своего папу сделать все, чтобы разыскать меня, и к тому моменту, когда меня отыщут в этих заснеженных краях, мое тело превратится в ледяную статую. Если я сама сейчас же не выберусь отсюда, то в скором времени смогу встретиться с Ларой, которая будет не слишком-то и рада нашей встрече на небесах…

Заставляю себя встать и идти, но тело превращается в мягкую вату, и мне даже лень пошевелить рукой. Хочется спать, немного отдохнуть перед дальней дорогой. Через несколько секунд мои глаза закрываются. Снег продолжает засыпать все вокруг, и я слышу его легкий шорох, который убаюкивает меня, как сладкая колыбельная.

Глава 3

Первое, что вижу, с трудом приоткрыв глаза, – маленькие тусклые огоньки, разбросанные, словно далекие звезды на темном небе.

Оказывается, я лежу на длинном диване перед большим телевизором, вмонтированным в стену. Рядом стоит деревянный столик на низких фигурных ножках, а на нем – моя замшевая сумка и сотовый телефон. Комната, в которой нахожусь, похожа на гостиную, с деревянными панелями на стенах, пушистым темно-коричневым ковром неровной формы и множеством точечных светильников на потолке. Вместо двери – широкая квадратная арка, обрамленная светлым декоративным кирпичом. Где-то в глубине дома слышится звон посуды и гул закипающего чайника.

Сажусь на край дивана и вижу на своих ногах теплые носки, похожие на те, что вязала мне Лара, когда я была маленькой. Приподнимаю одеяло и с ужасом понимаю, что кто-то раздел меня до нижнего белья. Лихорадочно вспоминаю, как ехала с таксистом в «Снежные холмы», как мы врезались в огромный сугроб и как я шла с чемоданом по дороге. Помню, как упала, провалилась в снег и не решалась подняться, потому что из леса доносились зловещие звуки.

– Вы проснулись, – говорит высокий мужчина, внезапно появившийся за квадратной аркой. Я вздрагиваю и закутываюсь в одеяло. – Извините, не хотел вас напугать.

Из-за приглушенного освещения не могу разглядеть его лицо, лишь замечаю блестящие седые волосы. На незнакомце черные спортивные штаны и тонкий серый свитер, а на ногах такие же, как и у меня, вязаные носки.

– Я приготовил ужин, думаю, вы проголодались. Тут ваши вещи, – говорит он, указав рукой на мой чемодан, который стоит у окна, – можете переодеться. Надеюсь, у вас есть теплая одежда?

– Где я?..

– В «Снежных холмах», – спокойно отвечает мужчина, опираясь плечом на стену с декоративным камнем. – Вы ведь сюда добирались, верно?

Я киваю.

– Вы очень смелая девушка, но больше никогда не отправляйтесь в одиночку куда-либо, особенно в снегопад.

В его голосе слышится добрая насмешка, и я слабо улыбаюсь.

– Да уж… Постойте, там остался водитель! – выпаливаю я.

– С ним все в порядке. Как только наши ребята отстегнули трос от автомобиля, он тут же уехал. Мы просто решили прокатиться на снегоходах да проверить, насколько засыпало дорогу. Увидели машину в сугробе. Водитель решил, что его пассажирка добралась до «Холмов» и сообщила о нем, но никто из наших о ней, то есть о вас, ничего не слышал. Я поехал по дороге и чудом нашел вас, – заканчивает он, говоря обо мне с теплотой в голосе. – А ведь все могло закончиться очень плохо.

Краснею из-за собственной глупости, и он, заметив мое смущение, разворачивается на пятках и добавляет:

– Одевайтесь и приходите на кухню.

Встаю с дивана, продолжая прикрываться одеялом, весящим килограмм десять, не меньше. Сажусь перед чемоданом, на котором уже нет дырявой черной пленки, и расстегиваю молнию. В спешке вытаскиваю синие джинсы, свободный свитер кремового цвета и одеваюсь в считаные секунды. Решаю не доставать домашние тапочки, вязаные носки мне очень нравятся, хоть и немного покалывают. Достаю зеркало из косметички и с ужасом смотрю на собственное лицо. Нос и щеки неестественно красные, видимо, обморозила их, пока валялась в снегу. На лбу – большое бордовое пятно, которое при дневном свете будет выглядеть еще ярче, а на подбородке и шее – такого же цвета царапины. Господи, до чего прекрасный день…

Выхожу из комнаты и внимательно осматриваю широкий светлый коридор, соединяющий три темно-коричневые двери. На обеих стенах висят большие фотографии с изображениями снежных гор и улыбающихся лыжников. Под каждой фотографией имеется надпись.

«Вова, Стас, Кира и Макс. 2003 год», – читаю я под снимком с тремя мужчинами в ярких экипировках и черно-рыжим псом, гордо восседающим на куче снега.

Мое внимание прерывает тяжелый стук за очередной квадратной аркой, которая ведет к прихожей и, по-видимому, к кухне, откуда доносятся аппетитные запахи.

– Матерь Божья, я еле добралась до тебя! Если снег и правда будет валить всю ночь, нам придется очищать территорию целую неделю! – слышу я звонкий женский голос за стеной.

– А он будет валить, Свет, даже не сомневайся! – отвечает мужчина из кухни.

– Ну, знаешь, на носу открытие, а мы будем тратить… – говорит она, но тут же замолкает, заметив меня в коридоре. – Ой.

Пухленькая женщина в вязаной кофте на молнии и утепленном черном комбинезоне на широких лямках. Ее короткие темные волосы мокрые на лбу, круглое лицо красное от мороза, а тонкие губы накрашены ярко-сиреневой помадой.

– Как ты себя чувствуешь, милая? – спрашивает она, по-дружески дотронувшись до моего плеча. – Не болит голова? Ссадины на лице быстро пройдут, не переживай! Такую красоту ничто не испортит.

Удивленная таким гостеприимством, я не знаю, что сказать. Вместо этого сначала киваю, потом отрицательно качаю головой и, вконец запутавшись, сконфуженно улыбаюсь.

– Владимир Павлович, а Снегурочка-то наша очень скромная, – усмехнувшись, произносит женщина.

– И чрезвычайно везучая, – добавляет мужчина, выглянув из-за угла. Он приятно улыбается мне, и я не могу не ответить ему тем же.

– Это точно! Ну, милая, проходи на кухню, поешь, выпьешь чаю, согреешься. Ужин-то готов, Владимир Павлович?

– Спасибо, но мне совсем не хочется кушать, – говорю я и смущенно спрашиваю: – Где здесь туалет?

– Дверь за вами, – подсказывает мужчина. – Но не думайте, что вам удастся отказаться от ужина. Я ж старался!

Вновь благодарно улыбаюсь и поспешно скрываюсь за темной дверью. Ванная комната, совмещенная с туалетом, очень стильная и теплая. Смотрю на себя в большое квадратное зеркало и вновь ужасаюсь своему отражению. Такое чувство, что я бежала сквозь острые ветки, которые нещадно били и царапали кожу. Надеюсь, что тональный крем справится с этим кошмаром, иначе кто-нибудь точно решит, что меня побили.

Спустя несколько минут выхожу в коридор. Мне неловко идти на кухню к незнакомым людям, которые не только проявили заботу, но и спасли меня от неминуемой смерти. Нервно разминаю пальцы и долго решаю, что же мне делать дальше.

– Идем скорее! – восклицает женщина, выглянув из дверного проема. – Мы заждались!

Меня, что ли? Ох, как же все-таки неудобно…

Быть может, если бы не попала в столь глупую ситуацию с тем таксистом, я бы и вела себя по-другому. Но сейчас мне безумно стыдно перед этим мужчиной. Наверняка думает, что я та еще идиотка.

Меня усаживают за круглый деревянный стол. Пухленькая женщина кладет передо мной бамбуковую салфетку и ставит белую тарелку.

– Спасибо, но я правда не голодна…

– Ничего не хочу слышать, – говорит она, махнув передо мной вилкой. – Никуда тебя не отпустим, пока не поешь как следует.

– Настоятельно вам советую не перечить Светлане Ивановне, иначе будет худо, – улыбается мужчина, ставя в центр стола деревянную подставку, а на нее горячую сковородку с золотистой жареной картошкой. – Она у нас женщина боевая и упрямая. Как сказала, так и будет.

– Владимир Павлович, вы и впрямь думаете, что я боевая? Господи, да я нежный цветочек, не надо из меня тут терминатора делать!

Я улыбаюсь, глядя, как эти двое веселятся. Вряд ли они супруги, скорее – хорошие друзья.

– Вот хлебушек и салатик, – Светлана Ивановна подвигает корзинку и глубокую миску поближе ко мне и садится на стул.

– Что будете пить? Есть яблочный сок, – предлагает мужчина, заглядывая в высокий узкий шкаф.