Его настоящая девушка

– Будет дождь, – говорит Максим и поднимает бокал. – За тебя.

– С чего вдруг? – усмехаюсь я, взяв свой.

– С того, что я так хочу. – Максим ударяет своим бокалом о мой и пробует вино на вкус. – Как прошел день?

– Познавательно. А у тебя?

– Как и всегда: размеренно и спокойно. За исключением пары моментов. – Он нарочно так соблазнительно уводит взгляд в сторону или мне просто кажется?

– Почему ты мне не сказал, чтобы я взяла с собой черное платье?

– Не понял.

– Твоя любимая тетушка указала в пригласительном, что гости должны прийти в черном. Ты не сказал мне.

– Пригласительное куда? На похороны? – хмыкает он, забросив темный виноград в рот. – Я не понимаю, о чем ты. – Мои губы трогает улыбка. Прячу смеющиеся глаза за бокалом, хотя понимаю, что Максим прекрасно видит мое настроение. – Это проблема?

– Вовсе нет. Мне пришлось сказать ей, что ты предложил мне жить вместе и я согласилась. Это проблема?

– Вовсе нет, – смотрит он на меня. – Мы ведь «уже живем» вместе. – Терпеливо вздыхаю, коротко кивнув. – Почему тебе пришлось так сказать?

– Потому что твоя тетушка охраняет тебя, как цербер, и отказывается видеть во мне твою девушку.

– Значит, ты этого действительно хочешь?

– Нет. Сара мне просто не нравится. Она холодная и неприятная женщина. Несмотря на эффектную внешность, внутри она сырая, бесчувственная и совершенно не располагающая к себе особа.

– Это называется «женская мудрость».

– Это называется «неприятная женщина», – поднимаю я бровь, приказывая себе не вспоминать слова Маргариты. Но чем больше я вижу несогласия в глазах Максима, тем сильнее становится мое желание доказать ему очевидное. – Мудрость проявляется иначе.

– И как же?

– Мудрая женщина не сует нос в чужую жизнь. Даже, если это её единственный племянник, чья девушка ей категорически не нравится.

– Тебя это задевает?

– В плане человечности да, – честно отвечаю я. – Я считаю ненормальным, когда взрослая женщина позволяет себе колкости в адрес девушки, которую по сути видит впервые и демонстрирует ей степень своего влияния на тебя. Это как-то по-собачьи что ли – метить территорию. А в плане нашей с тобой договоренности – мне всё равно.

– «Степень влияния на меня»? – усмехается Максим. – В этом мире нет никого, кто бы мог хоть как-то на меня повлиять.

– Сара так точно не думает.

– Плевать, что она думает, – бросает Максим, откинувшись на спинку стула. – Я не хочу говорить ни о ней, ни о ком-либо другом. Кроме тебя.

Максим похищает мой взгляд. Он ласкает его, убаюкивает, как ребенка, и оставляет нежный поцелуй на моих ресницах.

– Зачем ты так говоришь? – часто моргаю я.

– Я хочу узнать тебя, – полушепотом отвечает Максим. – Хочу, чтобы ты узнала меня таким, какой я есть на самом деле.

– Максим, – усмехаюсь, обведя взглядом пространство вокруг, – я не хочу этого. Я не хочу знать о тебе больше, чем предполагает наша легенда.

– Потому что боишься влюбиться в меня? – улыбается он самой очаровательной улыбкой из существующих. Влепляю себе невидимую пощечину, чтобы хоть немного отрезвить мозги. – Не паникуй раньше времени. Просто наслаждайся моментом.

– Я и стараюсь. Только твои разговоры мешают.

– Ты наслаждаешься физической близостью, – говорит Максим, опустив локти на стол. – Просто удовлетворяешь потребности организма. А ты порадуй в себе то, что находится намного глубже.

Официант приходит очень даже вовремя. Пока он ставит на стол тарелки с едой, я успеваю сотню тысяч раз напомнить себе, что не желаю знать о Максиме ничего, что способно затянуть меня в пропасть. Потому что Максим – она и есть. Я уже заглянула туда, когда побывала на просторах Интернета.

– Я обожаю свою работу, – вдруг говорит Максим, нарезая обжаренное мясо на ровные кусочки. – Мне нравится ставить перед собой цель и добиваться её. Я считаю, что процесс приносит намного больше удовольствия и пользы, чем результат. Потому что он короткий и очевидный, заточен в одно мгновение, в то время как дорога к нему длинная, порой непроходимая, но увлекательная. А ты как считаешь? Важен процесс или результат?

– Результат, – отвечаю я, немного подумав. – Потому что до него порой невозможно дойти.

– Всё зависит от человека. От его упорства, трудолюбия и желания стать лучшим.

– Не всегда, – улыбаюсь я. – Есть обстоятельства, которые бывает сложно обойти.

– Нужно просто осмотреться, подумать и прикинуть варианты.

Внимательно смотрю на него.

– Ты с трудом терпишь мнение не схожее с твоим, да?

– Когда я знаю, что прав, любая попытка убедить меня в обратном нелепа.

– Ты хотел сказать нелеп сам человек, а не его попытки, – улыбаюсь я опустив глаза. – Кажется, твоя работа сделала из тебя человека весьма бескомпромиссного с вот таким чувством собственной важности.

– Ты ошибаешься, – улыбается Максим.

– Разве ты не заметил, что мы постоянно спорим друг с другом?

– Значит не один я бескомпромиссный.

– Разница в том, что я могу промолчать, сделать вид, что не заметила, уступить, в конце концов.

– Ты и промолчать? – хмыкает Максим. – Верится с трудом.

– А ты не можешь, – продолжаю я, не обращая внимания на его веселье. Отправляю в рот кусочек запеченного перца. – Потому что ты такой же холодный и бесчувственный, как твоя любимая тетушка.

– Наш разговор снова вернулся к Саре. Почему? Она ведь тебе не нравится.

– Мне и ты не нравишься, – пожимаю плечами. – Но я сижу здесь, ужинаю с тобой и сдерживаю себя от грубых колкостей в вашу с тетушкой сторону.

Он снова улыбается, а его манящий взгляд ускользает от меня, как песок сквозь пальцы.

– Я знаю, что это не так, Азалия, – говорит Максим, опустив вилку и нож на тарелку. – Я очень даже нравлюсь тебе.