Ни за что и никогда

– Вы не будете против, если я загляну к вам на чаек?

Я даже подскочила на месте, когда противный слащавый голос настиг меня вновь. По правде говоря, эта необъяснимая для меня навязчивость до мурашек пугала.

– Извините, но я пока не готова принимать гостей, – сдержанно ответила я, стараясь не привлекать к себе внимание других людей. Хорошо, что по радио играла зажигательная песня, иначе искрящееся напряжение в моих словах точно бы услышали.

– Послушайте, мы лишь хотим помочь вам. Ваша бабушка отказывалась продавать дом, хотя предложение было слишком заманчивым. Но это все объяснимо: Валентина слегка потеряла здравый ум после развода ваших родителей.

– …Что вы сейчас сказали? – одними губами спросила я. – Повторите? Про мою бабушку.

Я впилась в нее огненным взглядом и с силой сжала ручку на тележке. Да что эта наглая старушенция себе позволяла?! Да, бабушка переживала развод моих родителей сильнее, чем кто-либо другой. По крайней мере, мне так казалось. Но это совсем не значило, что у нее поехала крыша! Откуда взялись эти грязные сплетни о её нездоровом уме?

– Ох, милая, я не хотела обидеть вас…

– Скажу лишь один раз, больше повторять не буду. Закройте свой грязный рот! Я могу высказаться куда более грубо, но боюсь вы ни черта поймете. Поверьте, каждое слово будет настолько мерзким и грязным, что ваша фальшивая улыбочка мигом сползет с бархатного личика, а сверкающие глазки вылезут из орбит. Не трогайте меня! Не говорите со мной! И не приближайтесь к моему дому. Уяснили?

Женщина долго смотрела на меня, а её подружка недовольно цокала за спиной. Никогда прежде я не позволяла себе разговаривать в таком грубом тоне с пожилыми людьми, но эти две – исключение. Они как будто целенаправленно выводили меня из себя. Пронырливые и бестактные! Будь я их возраста, то набросилась бы с кулаками, ей-богу! Сказать, что моя бабушка потеряла здравый ум, то есть – стала сумасшедшей?! Да я едва сдерживалась, чтобы не разорвать их голыми руками.

– Девушка, проходите!

Я обернулась на женский голос и подошла к уже пустой кассе. Начала выкладывать все из тележки, ощущая сбоку недовольный взгляд бабулек. Я совершенно не понимала, какого черта они говорили о моем доме и бабушке с таким пренебрежением, почему их интересовали мои покупки и по какой такой причине эта мегера продолжала таращиться на меня, чуть ли не демонстрируя опасный оскал? Единственный человек, который возможно мог ответить на эти вопросы – мой давний друг Илюша Шапочка. Завтра-то я все узнаю. Здесь явно творилась какая-то чертовщина.

– Как дела, Лидия Петровна? – поинтересовалась кассирша, пробивая продукты.

Бабуля-улыбака осторожно обошла меня и ответила ей все тем же сахарным голоском, мол все в полном порядке, несмотря на возникшую проблемку. Обозленная подружка шла следом и нарочно задела меня костлявым плечом. Изо всех сил я старалась сдержать эдакое грубое слово, что так и норовило вырваться наружу. Закусила губу, выкладывая продукты на ленту, и словила на себе мимолетный, но озадаченный взгляд кассирши. Она как будто знала, что в моих мыслях я выворачивала упаковку сметаны на голову ехидной старушенции, а сверху посыпала молотым черным перцем.

«И снова с вами «НаслаждАйс», дорогие друзья! Настала минутка быстрых новостей, поэтому сделайте звук приемника громче, мы начинае-е-ем!»

Попрощавшись с местными грубиянками, кассирша пробила маленькую упаковку муки через сканирующее устройство и несколько раз нажала кнопку «+» на узком приемнике с длинной антенной. Выложив все продукты, я перешла на другой конец ленты и начала складывать все в пакеты.

«В клубе «Остров» полным ходом идет подготовка к открытию сезона! Уже в эту субботу мы зажжем на самой офигительной вечеринке этого лета. Напоминаю, танцевальная площадка значительно увеличилась в размерах, появился еще один бар и… ТА-ДА-ДА-ДАМ! Одно из самых сумасшедших нововведений – несколько стеклянных стендов для дерзких танцев обворожительных девушек. Любая может занять свое место, нужно лишь оставить заявку у администратора!»

– Хм, интересненько, – задумчиво прокомментировала кассирша.

«Что еще? Ах, да! Вчера на пляже открылась веранда с вкуснейшими сосисками-гриль, стейками и хот-догами! Не упустите возможность отведать вкуснятину! И это не реклама, это факт, мазафака!»

Последние слова кассирша с довольной улыбкой проговорила вместе с диктором, отчего я в ступоре пялилась то на нее, то на приемник.

«О, да! И последняя новость к этому часу: гадкий утенок, наконец, нашел свою хозяйку! Аллилуйя, друзья! Возможно, что в скором времени «Столичное» действительно станет самым идеальным местом на Земле! Да избавимся же от жалкого остатка прошлого!»

– Да неужели? – ахнула кассирша, округлив глаза. Убавила звук на приемнике и пробубнила себе под нос: – Надо Светке позвонить, она должна быть в курсе. С вас тысяча восемьсот пятьдесят девять рублей. Буду благодарна, если дадите без сдачи.

Улыбнувшись, женщина поспешно достала сотовый из кармана на фартуке и принялась печатать смс-ку. А я же, наблюдая за её ярко выраженной нетерпимостью поскорее обсудить грязную новость с подружкой, с ужасом понимала, что все знаки, посылаемые вчера судьбой, все-таки намекали о грандиозном провале зажить новой, тихой и спокойной жизнью.

4

Мне с трудом удалось донести тяжелые пакеты до дома. Рухнув в старое кресло, что стояло в летней кухне и пахло древностью, я провела дрожащей рукой по мокрому от пота лбу. Жара на улице была нестерпимой, отчаянно хотелось окунуться в прохладное море, нырнуть на самую глубину, где вода была значительно холоднее. Но еще больше мне хотелось утопить в нем всех, кто смаковал грязные сплетни о моей бабушке и этом доме.

И их создателей.

И тех бабулек в магазине.

И какую-то Светку, которой кассирша писала смс-ку.

Таксист оказался прав: село, которое я знала, больше не существовало. Не удивлюсь, если местные бабульки обзавелись смартфонами последней модели, знали что такое «Фейс тайм», «Инстаграм» и следили за светской жизнью каких-нибудь знаменитостей. Дичь какая.

Испортила ли мне настроение новость по радио? А то!

Я желала выяснить, где обитала эта чертова студия и собственноручно разнести её в пух и прах. Мало того, что бывшая соседка моей бабушки назвала дом «гадким утенком» среди чертовых шикарных вилл – это терпимо. Обидно, конечно, но терпимо. Однако, это вовсе не значит, что можно говорить о нем и мне всякие гадости на все Азовское побережье!

На все АЗОВСКОЕ ПОБЕРЕЖЬЕ!

Кому вообще пришло в голову «избавляться от остатков прошлого»? Как будто дом, в котором я провела лучшие годы своего детства, сравнили с заплесневелым куском недоеденного хлеба, что валялся под столом целую вечность и был отвратителен даже для изголодавшейся собаки.

Разгрузив пакеты, я решила найти приемник, чтобы быть в курсе чертовых-местных-новостей. Просмотрела каждый шкаф, подняла диваны, опустошила две тумбы в спальне бабушки, но приемника так и не нашла. Стараясь обуздать расползающуюся злость и отчаяние, я заметила связку ключей, висящую на гвозде рядом с дверью ванной комнаты.

Сарай! В нем всегда хранилось всякое барахло.

Схватив ключи, я с детским восторгом выбежала на задний двор, где располагался сарай, летний душ, тот самый скосившийся туалет, а чуть дальше – огромный огород. Пока бежала, чуть ли не вприпрыжку, успела зацепиться ногой за тонкую проволоку, прятавшуюся в густой траве. Чудом не свалилась. А даже, если бы свалилась и поранила ногу, все равно продолжила бы поиски этого чертового приемника, потому что мне просто необходимо быть в курсе местных новостей.

На деревянной двери с облупившейся бледно-синей краской висел большой ржавый замок. С пятой попытки мне удалось найти нужный ключ. В детстве я не любила заходить сюда, поскольку одна тусклая лампочка не могла разогнать вечный мрак и мои собственные страхи, но бабушка частенько посылала меня в подвал за закаткой и бутылками воды. Мне казалось, что все мыши и жабы, прятавшиеся в темных и холодных углах, поджидали меня на закуску.

Когда я распахнула скрипучую дверь, в нос ударил неприятный сырой запах. И снова мое воображение взяло верх над здравым смыслом: наверняка, по ночам здесь бегали мыши, плели паутину коварные пауки, а мерзкие жабы скакали по дряхлым деревянным ступеням, ведущим в холодный подвал.

Включив фонарик на телефоне, я с опаской оглядела сарай. Серый камень раскрошился, кругом трещины и дыры в стенах. В них, наверняка, счастливо поживала какая-нибудь живность. Деревянные полки просели под тяжестью железных коробок с инструментами, банками с гвоздями и болтиками, старыми кастрюлями, покрывшимися огромным слоем пыли, и ведрами. В углу лежал старый полосатый матрац, стоял скосившийся стол, а на нем покоилась деревянная коробка, в которой бабушка хранила старые фотографии. Веники, тряпки, бутылочки с жидкостью для розжига, старый маленький холодильник, сломанный стул, провода… Я с особой осторожностью прошла вперед, слыша опасный треск досок под ногами, и заглянула в темный подвал. Сыро, мерзко и страшно. Прям, как в детстве.

– Ау? Есть кто дома?

Испугавшись чужого голоса за спиной, я резко дернула головой и не хило стукнулась затылком о висящий серо-синий пакет, с которого тут же слетели лохмотья пыли и паутины. Чертыхаясь, я чуть ли не выползла на улицу вслепую, тут же ощутив на плечах горячие лучи обеденного солнца.

– С вами все в порядке? Извините, я, должно быть, застал вас врасплох.

Недоверчиво оглядев высокого молодого мужчину в белой футболке и клетчатых шортах, я прочистила горло. На его голове красовались темные очки в глянцевой оправе, а в руках он держал прозрачную зеленую папку.

– Вы кто?

– Олег Дмитров. Помните меня? Мы с вами общались как-то… По телефону. Юрист.

– Мм… Так это вы все названивали мне без остановки. – Недовольно буркнув, я зашла в летнюю кухню. Здесь было не так жарко, как на улице, но все равно я включила старый вентилятор. Мужчина последовал за мной, но остановился в дверях, ожидая, по-видимому, приглашения. – Заходите уже. Без приглашения зашли в мой двор, а сюда прям стесняетесь.

– Вообще-то, я кричал, но вы не отзывались. Просто, я знал, что вы дома, так что…

– Я могла уйти на пляж.

– В такое пекло навряд ли.

Я выдавила на ладонь несколько капель жидкого мыла, тщательно помыла руки холодной водой, а когда обернулась, обнаружила незваного гостя за столом. Мужчина внимательно оглядывал просторное помещение и, казалось, будто он уже мысленно рисовал дизайн новой кухни; его скептический взгляд останавливался на гудящем вентиляторе, потом медленно опустился на пол с трещинами и замер на грязном окне. Не будь мое настроение таким паршивым, я бы повнимательнее присмотрелась к этому парню, отметила бы про себя плюсы и минусы его внешности. Но, по правде говоря, мне глубоко наплевать, красив он или нет, умен или глуп. Главное, поскорее выставить его за ворота и найти этот чертов приемник!

– Все рассмотрели? – поинтересовалась я, оборонительно сложив руки на груди. Как там его зовут? Олег? Ох, знал бы ты, Олег, как я ненавижу твое имя.