Клетка из слов

– Все зашло слишком далеко. – У нее красные глаза, и я понимаю, что она плакала. – Мы просто хотели тебя немножко напугать, только на секундочку. А потом Натан не смог тебя вытащить, – она поеживается. – Это было страшно.

Я рад, что они извинились. Но еще я чувствую некоторое разочарование. Романтический флер, витавший вокруг них, рассеялся. Они оказались обычными детьми, как и я.

– Костер готов, – заявляет Нат. Он разжигает его с помощью зажигалки и пучка сухой травы. Он вспыхивает алым и горячим пламенем, и от него расползаются язычки огня. В темноте за этим теплым кругом расстилается бескрайнее море. Я думаю, как же огромен и стар мир по сравнению с нами. Мы просто маленькие огоньки, горящие в ночи.

– Мы больше никогда не будем тебя обманывать, – говорит Нат. – Я клянусь. Это было так тупо.

– Я тоже клянусь! – добавляет Харпер. Она вкладывает свои руки в мои. – Мы кое-что решили. Ты получишь от нас обоих компенсацию.

– В каком смысле?

– Ты в любое время можешь попросить нас о чем угодно. И мы будем обязаны это сделать. Это навсегда, срок действия неограничен. Нам может быть, не знаю, хоть по восемьдесят, и уговор все равно будет действовать.

– Что угодно? – уточняю я.

– Что угодно.

– Ха! Вы и не знаете, какие пытки я могу изобрести.

Харпер смеется, хотя шутка не то чтобы сногсшибательная. Мы смотрим, как пляшет и трещит костер.

– Я знала, что мы все это выдумали, но испугалась. Там, в пещере. Мне постоянно мерещились какие-то штуки, типа картинок или надписей в темноте. Извини, Уайлдер. Это все была моя идея – я думала, что нравлюсь тебе. – Тут она вспыхивает до ушей. – И я подумала, что ты об этом расскажешь. Что это будет твой секрет. Тогда я всплыву, притворюсь Ребеккой и поцелую тебя. Я думала, будет забавно. Хотя нет, ничего я не думала.

– Не сильны мы в розыгрышах, – вздыхает Нат. Это меня смешит, потому что это была буквально худшая задумка на свете, так что я слабо похохатываю.

– Я хочу тебе кое-что сказать, – Харпер снимает свои огромные наручные часы и протягивает мне. – У меня нет собаки, – признается она.

– Харпер, я не могу…

– Я не дарю их тебе, идиот. Посмотри на оборот.

На крышке ее мужских часов выгравировано имя – Сэмюэль.

– Сэм – мой брат, – объясняет она.

– Зачем ты притворялась, что он собака?

– Мне нравится о нем говорить, – отвечает Харпер, – но это какая-то шиза: постоянно говорить о своем мертвом брате. А так я могу говорить и не говорить о нем в одно и то же время. Сэм был чуть старше, чем я сейчас, когда это произошло. Он слишком резко развернулся на мотоцикле. Может, поэтому я себя так странно чувствую в этом году. Скоро я стану старше, чем был он. Сэм ел картошку фри только с горчицей. И всегда знал, когда я грустила.

Я неловко похлопываю ее по плечу. Надо придумать с плачущими женщинами стратегию получше. Как-то часто я в последнее время с ними сталкиваюсь.

– Не надо больше это обсуждать! – вспыхивает Харпер, приглаживая волосы. – Я просто подумала… ну, после того что мы сделали там, в пещере… что ты заслуживаешь правды. – Она вздыхает. – Знаешь, ведь можно иногда вернуть мертвых, ну, с помощью колдовства. Я пыталась его вернуть, но не получилось. – Она покачивается, упершись взглядом во что-то невидимое. Я понимаю, что Харпер снова пьяна. – А что за секрет ты хотел рассказать, Уайлдер?

– У меня его не было, – вру я. – Что насчет тебя, Нат? Ничем не хочешь поделиться?

– Э… – Нат явно нервничает, как будто боится нас разочаровать. – Я не знаю.

– Натти, – умиляется Харпер, – просто открытая книга.

– Неправда, – его это явно задевает. – Я тоже могу рассказать всякое.

– Например? – спрашиваю я.

– Неважно, – после короткой паузы отвечает Нат с максимальным достоинством.

Мы оба смотрим на него и ухмыляемся.

– Что? – Раздражение на его милом, искреннем лице только усугубляет ситуацию. Одна из немногих вещей, которая раздражает Ната, – когда над ним смеются. Харпер хихикает, и я не могу удержаться от смеха. В итоге мы с Харпер уже валяемся на песке и задыхаемся от хохота.

– Что такого смешного? – не унимается Нат. – Я не понимаю…

Мы еще долго не можем успокоиться.

Наверное, над таким могут смеяться только дети. Взрослые быстро привыкают к абсурдности этого мира.

Наступают тихие золотые дни. Когда появляется возможность, мы выходим на лодке, но проявляем осторожность. Мы не лазим в пещеры и избегаем открытого моря, предпочитая держаться берега с его укромными закутками среди скал. Я все думаю про Кристи Бэрам, которая исчезла, плавая рядом с Кастином.

Я обрезал у пары джинсов штанины и превратил их в шорты. Чем больше я загораю и чем слабее моя прическа напоминает свой первоначальный вид, тем больше я становлюсь похожим на Ната, и это не может не радовать. У меня возникает мысль, что люди могут принять нас за братьев. Я даже начал немного растягивать свою «а», пока взгляд Ната не подсказал, что я делаю это неправильно.

Я размышляю о своей компенсации. Мне нужно отнестись к этому со всей ответственностью. Я пытаюсь придумать что-нибудь такое, что мы можем сделать вместе: немного опасное, немного сумасбродное. Так мы снова окажемся на равных.

Гениальная идея приходит ко мне, когда я помогаю папе убираться в сарае за домом и натыкаюсь на несколько баллонов с краской. Они старые и ржавые, и сначала я сомневаюсь, что они рабочие. Но когда нажимаю на распылитель, из него вырывается ярко-зеленый фонтан и оставляет неровный круг на моей голой ноге. Я вздрагиваю от неожиданности, и тут у меня возникает мысль.

– Ты сможешь сегодня взять лодку? – спрашиваю я Ната. Мы жарим зефир на углях нашего потухшего костра. Скоро мне нужно возвращаться домой, чтобы поужинать с родителями. Но, надеюсь, ночь только начинается.

– Да. Отец весь день был в море, так что будет спать. Мы же вернемся к рассвету? Для вас, людей издалека, поясняю: это в пять тридцать.

– Я тоже смогу пойти! – оживляется Харпер. – Скажу своим, что хочу пораньше лечь спать.

– О, – обращаюсь я к ней, – ты думала, что тоже приглашена?

Харпер беззлобно меня толкает, а потом растягивает свою зефирину в длинную тягучую соплю. Не успеваю отреагировать, как она аккуратно прилепляет ее к моей голове, и субстанция намертво вцепляется в волосы.

Бойница тихо раскрывается, впуская в комнату теплый ночной воздух и песню камней. Я ловко через нее выскальзываю.

– Надо кое-куда заглянуть, – говорю я. Баллончики с краской валяются в сумке-холодильнике, где я и оставил их накануне. – Есть такое место, где скала похожа на стену и мимо нее проплывает много лодок?

– Пик Пенобскот, наверное, – отзывается Нат. – А что мы собираемся делать?

– Увидишь.

Пик урчит в ночи, как спящий тигр. Рядом с нами возвышается каменная стена. Скала довольно гладкая и идеально подходит для наших целей.

Я встаю в лодке, покачиваясь на легких волнах. Не хочу рисковать с фонариком, лучше доверюсь инстинктам. Достаю из кармана банку краски.

– Уайлдер, – слышу голос Харпер. – Что ты делаешь?

Я оставляю свое сообщение на скале в полной темноте. Остается только надеяться, что оно читаемо. Я все написал заглавными буквами, но меня мотало вместе с лодкой.