Мой препод – зверь

– Лови, – у Матео отличная реакция. Не поворачивая головы он поймал банку, раскупорил ее и только приложил к губам, как я достала нож и приставила к его горлу.

– Это серебряный нож. А сейчас поднял свою задницу и отвез меня к нему. – Матео медленно поднял одну руку вверх.

– Сдаюсь. Ты бы поаккуратнее с ножом, а то проткнешь ещё ненароком.

– Обязательно. Если будешь мне мешать.

Мы так и доходим до машины. Я продолжаю прижимать нож к горлу Матео.

– Открой заднюю дверь, – командую. Матео слушается, его кадык подрагивает. Ему страшно. Ну и хорошо. – Садись. Как только мой охранник садится, сажусь сзади него. – Поехали! И учти, сделаешь глупости и я воткну нож куда придется. Возможно, сделаю тебя евнухом.

– Да понял я, – нервничает он. Ему неприятно, что приходится подчиниться простому, человеку, девушке. А что еще зуже – дочери Альфы. – Ты делаешь глупость. Как только попадешь в дом, так сразу станешь трупом. Многие против тебя. – плевать.

Он заводит машину, мы выезжаем со двора.

– Ещё посмотрим.

Все мои мысли крутятся вокруг Демитрия. Как он? В сознании? Как это произошло? Зачем я его отпустила? Ведь чувствовала, что не нужно, что должно случиться что-то плохое.

Мы подъезжаем к шикарному дому. По периметру ходят охранники с автоматом на плечах. Дом огорожен высоким забором. У входа растут огромные двухметровые кактусы. Выходим, хватаю Матео под руку и прижимая нож к его боку.

– Ну ты помнишь. Одна глупость и я продырявлю тебя.

– Да понял я. Сумасшедшая. И что только Дёма в тебе нашел? Тебя воспитывать и воспитывать.

Мы заходим внутрь. Навстречу к нам выходит статный мужчина на вид ему лет тридцать.

– Давид… – у мужчины играют желваки, зелёные глаза меняются на жёлтые.

– Что она тут делает?

– Она! Хочет видеть Дёму, – отвечаю за Матео. Раздражает, когда в моем присутствии говорят обо мне, как о мебели. – И если вы меня не проведёте, то этот замечательный паренёк пострадает.

– Давид. Прошу. Сделайте, что она требует. Она сумасшедшая.

– Откуда мне знать, что она не причинит вред моему сыну?

– Вы ненормальный? – глаза Давида зло сверкнули. – Я люблю вашего сына! Я хочу быть рядом с ним!

– Хорошо. Я проведу тебя. А ты выкинешь нож, – моя рука дернулась. Мне все равно что будет со мной, но я хотя бы должна увидеть Дёму. Иначе все это напрасно.

– Где гарантия, что вы меня не убьете, как только я останусь без ножа?

– Мое слово. Достаточно? – киваю. Чтот еще остается? И отбрасываю нож в сторону. Надеюсь, что Давид человек, то есть вервольф, своего слова.

Он подходит ко мне так близко. От его гнетущей ауры трясутся коленки, но я выдерживаю его взгляд. Он берет в руки прядку моих волос и крутит.

– Как жаль что ты не Вервольф и даже не оборотень. Такой генофонд. Эти белые волосы и глаза ярко-голубые. Ты красавица. Жаль что ты не сможешь принести Демитрию ребенка и выжить после этого.

Глава 28

Поднимаемся наверх. Давид пропускает меня вперёд. В комнате приглушенный свет, горит лишь ночник. Не смотрю по сторонам, всё моё внимание сосредоточено на Демитрия. Он лежит на спине, прикрытый одеялом, голый по пояс. На боку повязка, вся в крови.

– Дем! – кидаюсь к кровати, сажусь на корточки возле него, провожу по лбу, он мокрый от пота. – Очнись, пожалуйста, – по лицу текут слёзы. Я не могу его потерять.

– Он без сознания, – сухо поясняет Давид. – Пулю вытащили.

– Может лучше в больницу?

– С пулевым ранением? Как мы это объясним полиции? В таком случае, будет под угрозой вся организация.

– Плевать на вашу организацию! Он умереть может! Вы же отец! Сделайте что-нибудь! – мой вопль, полный отчаяния, срывается на фальцет.

– Тебе то чего? Это мой сын! Мне и решать.

– Вы жестокий! Мало вам смерти одного сына. Так вы и второго решили угробить, – я не хотела сделать больно Давиду. В сущности мне не понятно, что им движет. Я не знаю, какая ответственность на нем. Но это же его сын! Разве ради него нельзя пожертвовать всем на свете?

Все происходит очень быстро. Давид подлетает ко мне, хватает за горло, поднимает в воздух и припечатывает к полу. Я больно ударяюсь затылком, перед глазами искры, зажмуриваюсь и хватаю его за руку, в попытке убрать руки. Он сжимает горло, не хватает воздуха. В горло впиваются когти от частичной трансформации.

– Как ты смеешь? Человечишка?! Твои родные убили моего сына. И единственное мое желание – лишить их ребенка жизни. Как это сделали они. Я сказал Демитрию, чтобы он убил тебя. Ты задурила ему голову. Он совсем забыл о своем предназначении. Он пошел против меня. И сейчас, я сделаю то, что должен был сделать он.

Я в отчаянии посмотрела на Дёму. Хотела его увидеть, что ж, мое желание сбылось.

Лицо Давида помутнело. Глаза закрывались. Я уже мысленно простилась с Дёмой, как какая-то неведомая сила отшвырнула Давида к стене. Он отлетел на добрые два метра и ударился об стену. Закашлялась, судорожно хватая воздух. Передо мной стоял Дёма, тяжело дыша. Он с ненавистью смотрел на отца.

– Дем, – хриплым от слез и удушения голосом прошептала я, и кинулась к нему в объятья. Заливая мокрую от пота грудь слезами. Одной рукой держался за бок, другой обнял за шею и прижал к себе.

– Ну что ты, моя Луна. Все хорошо. Он не тронет. Я не позволю. – отрицательно покачала головой.

– Я не поэтому… – всхлипнула. – Ты пришел в сознание. – он усмехнулся.

Мы так и пошли к выходу. Поравнялись с пришедшим в себя Давидом.

– Ты ещё пожалеешь сын. Я тебе говорил. Ты сам её убьешь, когда она забеременеет.

– Я не допущу, – не предала значение их словам. Кто в моем возрасте думает о детях? Мне они не нужны. Пока.

Между нами и так все сложно. Нам явно не до детей. А когда все наладится, тогда и будем думать.

Мы шли к машине. Дёма опирался на меня. По дороге я прижималась к его груди. Не могла поверить, что он в порядке. Слаб конечно, но это ничего. Я буду за ним ухаживать и он поправится. Пока шли, иногда, целовала его в грудь и прижималась всем телом.

– Ты смотри! – радостно воскликнул Матео. – Жив всё-таки!

– На мне как на собаке все заживает. Не стоило беспокоиться. – отпустил меня, лишь для того, чтобы схватить Матео за шею и прижать к машине.

– У тебя была всего одна маленькая задача. Сберечь моя девочку. Ты мало того, что привез её сюда, так ещё и оставил с моим отцом, который её чуть не убил.

– А что мне было делать, Perro Rabioso? – прохрипел он, пытаясь освободиться. – Она приставила к моему горлу серебряный нож! Чуть горло не перерезала. – Дёма ухмыляясь, посмотрел на меня и отпустил Матео.