Звездная дочка. История одной фанатки

– Извините, – собираю помаду, ключи и разлетевшийся на части телефон. Все к одному.

– Эй! Это ж Юла! Арс, тормози! – смотрю на остановившуюся машину. Из нее выбегают мои девчонки. Я всё так же продолжаю сидеть на корточках на асфальте, сжимая в руках телефон.

– Юлечка, ты чего? – Таня и Света подхватывают меня под руки.

– Мы тебе звонили раз сто, ты не отвечаешь. Домой только что ездили. Никто не открыл.

– У меня телефон сломался. Только что.

– Тань, да посмотри на нее! На подруге лица нет, а ты с вопросами посреди улицы пристаешь. Давай ее в машину.

Девчонки садятся со мной на заднее сиденье.

– Что было после концерта? – всхлипываю. Кошусь на Арсения. – Арс, сбегай в магазин. Купи чего-нибудь вкусненького.

– Светик, там народу сейчас. Все после работы прутся.

– Сходи, – с нажимом говорит Света.

– А! Понял.

Арсений выходит. На меня тут же набрасывается Таня.

– Расскажи, что случилось. Мы тут от беспокойства, как ты, уже весь маникюр съели. Уехала с Райсом, ни звонишь, ни пишешь. Мы уж не знаем что думать.

– Ага, – подтверждает Света. – Таня вообще предположила, что он маньяк. Убил и закопал. Мы в полицию хотели идти!

– Он меня просто бросил.

– В смысле? У вас что-то было? – девчонки переглядываются.

– Я такая дура! – из глаз льются слезы. Я скороговоркой все выкладываю. И про нашу ночь и про Жужу, и про скотину Толика.

– Ну, тихо-тихо, – Света прижимает меня к груди и гладит как маленькую по голове.

– Он был таким… у-у-у! И я подумала… А Нина была права, как всегда. Я не знаю, как сейчас дома показаться и посмотреть ей в глаза. А еще этот Толик! Меня от него воротит. Нина целыми днями на работе, я сейчас просто боюсь с ним оставаться наедине. Я же думала, что меня защитит Женя, как когда-то в детдоме. Что снова будет называть моя Жужу и покажет Париж, как обещал в детстве. Я ведь до сих пор храню браслет с Эйфелевой башней.

– Что какая башня?

Раньше

«Я спешу на наше с Женей тайное место, прижимая к груди пакет с вкусняшками, который принесла Нина. Представляю как мы будем объедаться конфетами, фруктами и горячими ватрушками. Сзади раздается свист.

– Воробьева! Юлька! – оглядываюсь.

За мной бежит Ромка Селиванов вместе со своими дружками. Я прибавляю шаг, добегаю до нашего парка. Ромка меня догоняет и пихает на забор.

– Куда спешишь? – прячу за спину пакет.

– Гуляю!

– Да? А мне шепнули, что к тебе сестра приходила.

– Приходила.

– И принесла что-то?

– Нет. Откуда у нее?

– Врешь, крыса! – толкает меня в плечо. – Мотя, забери у этой предательницы передачку.

У меня вырывают пакет.

– Отдай!

– Ты правил не знаешь? Все что передают, должно по-братски делиться. А раз ты скрысятничала, значит вообще ничего не получишь!

– Я не крыса! Ты мне просто не брат! И делиться с тобой я не должна! Отдай! А иначе…

– Что иначе?

– Я все Вере Палне расскажу! – вру конечно. Просто обидно. Нина купила на последние деньги, все утро мои любимые ватрушки с картошкой пекла, а есть будет козел Ромка. Ромка дает мне пощечину.

– Руки убрал, сука, – слышу знакомый голос. К нам направляется Женя с перекошенным от злости лицом.

Чё я вцепилась так в этот пакет? Просто капуста тушеная детдомовская поперек горла стоит. Так хочется домашнего. А сейчас из-за моего малодушия еще и Женька огребет.

– Женечка, – встаю между ними, пытаюсь достучаться до его разума, но в глазах цвета карамели звериный блеск и жажда расправы. – Хрен с ним! Пойдем.

– Иди, Жужу, – ласково. – Я сейчас подойду, – задвигает меня за спину.

– Ты чего, Костров? Она же крыса! Все себе забрать хотела.

– Пакет верни, – от его голоса спокойного, полного металла, становится плохо.

– Жень! – но он не слушает.

Хватает Ромку за грудки бьет кулаком. Парни Ромки накидываются на Женю, но получив пару раз от него, падают на землю.

– На девушку руку решил поднять! Урод! – Ромка под непрекращающимися ударами падает. – Вставай! Я не бью лежачего!

– Да подавись своими огрызками, – кидает в меня пакет.

Мне так страшно. Не за себя. За него.

Женя обнимает меня и целует в висок.

– Испугалась, маленькая.