На грани фола

После секундной тишины аудитория взрывается диким хохотом. Ржут даже Бык с Русланом, а я, черт возьми, смущенно краснею. Краснею, блин! Вроде так называется этот процесс, когда кровь бурлит и кипятком бьется в щеки и лоб?

Придушу Огневу. Да я ее просто придушу! Голыми руками! Пусть только попадется мне на глаза.

До конца дня я коплю в себе ярость, которой собираюсь стереть дерзкую сучку с лица земли. Пробиваю ее расписание, но она, по ходу, понимает, что ей и ее «потрясающей заднице» звездец, – умудряется просачиваться в лектории и из них через меня. Хитрая, зараза, но и я не сопливый пацан. Ловлю ее в коридоре после четвертой пары и, не церемонясь, толкаю к стене.

– Я вот не пойму, Виктория Огнева, ты до хера смелая или просто дура? – хриплю ей в лицо.

– Не понимаю, о чем ты, – невинно хлопая ресницами, поет чучело в безразмерном свитере и огромных штанах. Это у нее прикол такой – косить под раннюю Билли Айлиш? – Отодвинься от меня. У меня личное пространство.

– Все ты понимаешь, – рычу я в ответ и еще сильнее вдавливаю ее в стену. Пусть останутся вмятины, зато навсегда поймет, что со мной шутки плохи. – Такими темпами ты мне по гроб жизни будешь обязана.

– А не пойти бы тебе…

Я гашу новую порцию дерзостей девчонки, сжав ее шею пальцами.

– Пойти здесь можешь только ты, рассказать куда? – цежу и для устрашения даже наклоняюсь ниже, так что наши лбы почти соприкасаются. – Ты мне должна, забыла уже? Так, если память короткая, я напомню.

Она распахивает губы, явно намереваясь возразить, но тщетно, потому что я успеваю накрыть ее рот ладонью. Не желаю слышать ее приторно-сладкий голос, полный унижающего меня дерьма.

– Раз у тебя в натуре такая потрясающая задница, завтра жду тебя на нашем матче в костюме чирлидерши. Всем универом будем любоваться. Усекла? А не притащишь свою звездную задницу на матч, будешь вылавливать тощее тело своего Вениамина в фонтане. Или в реке. Говорят, он хреново плавает, м?

– Ты… Ты… – задыхаясь, шипит стерва, все еще трепыхаясь в моих руках.

О, и мне нравится, как она выглядит в этот момент: в ярких глазах плещется испуг, щеки краснеют, а пахнет… Даже специально тяну носом, чтобы убедиться. Да, точно, сливочный крем и корица, как выпечка в «Синнабоне», только аромат не такой навязчивый, тоньше. Интересно, эта коза так пахнет, потому что между парами сладости точит? Ну, судя по заднице, да.

– Я, Булочка, я, – отвечаю с ухмылкой и отстраняюсь от нее. – Рот захлопни, а то найду ему лучшее применение. Правила здесь устанавливаю я, запомни для твоего же блага. И подставишь меня еще раз, пеняй на себя. Тебе, возможно, и переезд в другую страну не поможет.

Глава 3

Тори

Это дурацкая затея.

Связываться с Арсением Громовым изначально было очень плохой идеей – не представляю, какая неведомая сила отняла у меня язык и заставила согласно кивнуть на его идиотский приказ прийти на игру, чтобы махать помпонами. Сейчас я, конечно, понимаю, что могла бы найти сотню достойных ответов отморозкам и обыграть все по-другому, но что это меняет в глобальном смысле? Ничего. Дни не отмотать назад. Без маховика времени – точно нет.

Блин, ну правда, каким местом я думала, когда соглашалась? Пусть бы Веня поплавал немного – не утонул бы, ведь так? Хотя кому я вру, шайка Громова не отстала бы от нас ни-ког-да и превратила учебу до самого выпуска в ад. Видимо, это время под гнетом юного недалекого деспота нужно просто пережить, как стихийное бедствие. Наиграется и бросит, да? Бывало и хуже, когда, например, в общаге делали ремонт и изо всех щелей лезли тараканы. Я справилась с целой армией рыжих вредителей, неужели не одолею одного, пусть и особенно противного? И зачем вообще ломать голову, если все и так уже произошло?

Доклад – есть, но впредь стоит действовать осторожнее, хотя удержаться сложно. Но кто мешал Громову пройтись глазами по буквам? Я ведь совершила свою маленькую месть огромным шрифтом!

Ладно, теперь чирлидинг. Это нужно просто вытерпеть.

Следующим шагом будет поиск уязвимого места Громова, грязный шантаж и моя свобода.

Недолго думая, я открываю заметки в телефоне и накидываю нехитрый план действий. Даже самую сложную задачу можно решить, если продумать все поэтапно.

Договориться с Настей, капитаном группы поддержки красно-белых, оказывается несложно – в прошлом году я писала ей курсовую, благодаря которой та выровняла средний балл и осталась со стипендией. Она тоже живет в общаге, на этаж выше, и мы пару раз мило болтали ни о чем в нашей скромной маленькой кухне, когда у них ломалась микроволновка. Бюджетники, да еще и приезжие, вообще стараются держаться друг друга и выручать там, где могут. Поэтому, когда я прихожу к девочкам в комнату с дурацкой просьбой взять меня завтра на игру, Настя даже не устраивает допрос.

– Не представляю, зачем оно тебе нужно после профессионального спорта, но о?кей. Скину тебе запись тренировки, думаю, выучить за вечер пару элементарных связок для тебя не будет проблемой. На баскете мы прикрываем только тайм-ауты – это тридцать – сорок секунд времени. За формой забеги вечером, гляну, что сумею достать из старых запасов.

Вот и все. И даже пламенная речь с перемыванием косточек Громову мне не пригодилась, а так хотелось ну хотя бы раз по нему пройтись.

Вечером я устраиваю себе внеплановую тренировку с растяжкой и несколькими подходами на приседания и пресс, затем пару раз прогоняю танцевальные па, которые предстоит исполнить на баскетболе. В результате, с непривычки после долгого перерыва сильно устав, я сплю сном младенца точно до звонка будильника, вместе с которым просыпается моя тревожность. Зато пары в день икс пролетают незаметно, потому что я час за часом на повторе смотрю Настины видео – даже при таком, казалось бы, глупом задании я не могу действовать легкомысленно. У меня по жизни все должно быть подчинено контролю, а чертов Громов приносит хаос в мой размеренный график! И я собираюсь сделать все, чтобы скорее избавиться от этого раздражающего фактора ради запланированного на недели вперед списка дел. И ради Вени. Глупого наивного Вени, который каким-то образом умудрился пригласить на свидание Лику, девчонку плосколицего, что безбожно флиртовала с ним, лишь бы списать на тесте. А теперь мой милый друг проверяет у окулиста зрение и пытается наскрести деньги на новые очки. Сколько его помню, Веня всегда был гением в точных науках и абсолютным профаном в сердечных делах!

Мы с Вениамином Балашовым дружим еще с детского сада и в школе ходили одной дорогой домой. Класса с седьмого сидели за одной партой, потому что так нам было проще: Веня таскал учебники и делал домашку по математике, а я без конца катала за него всякие сочинения и прочую муть, где вместо арифметических знаков нужно было ставить знаки препинания, с которыми он был не в ладах. Мы легко находили общий язык: Балашову нравились блондинки, мне – брюнеты. Мы казались несовместимыми в романтическом смысле, и это было прекрасно. Когда в девятом классе у меня неожиданно для всех выросла грудь третьего размера, он единственный говорил со мной, глядя в глаза, – вот что значит настоящий друг.

Кстати, о брюнетах, которые мне нравятся.

– Привет, малышка! – Дима Воронцов, с которым мы вот уже три недели подряд каждый день после универа пьем кофе в парке, с ходу давит меня в медвежьих объятиях. Он такой – открытый, простой и огромный. Все его эмоции написаны на лице, и он отвратительно флиртует, но в остальном пытается вести себя как настоящий джентльмен.

Сейчас, когда он поднимает меня над полом и кружит прямо посреди коридора, привлекая внимание, от него пахнет дезодорантом и свежим гелем для душа – видимо, тренировался не так давно. Дима радостно смеется, возвращая моим ногам опору, а я искренне улыбаюсь в ответ, потому что… нет, ну а как можно ему не улыбаться?

Воронцов кажется большущей скалой со всеми этими мышцами, наращенными долгими тренировками. С ним совсем не страшно ходить по темным переулкам, но лично меня подкупает то, каким милым и интересным он может быть, когда перестает стесняться. И да, он обычно реально краснеет, когда провожает меня до общаги и явно хочет поцеловать.

Но не целует. Почему-то.

Дима рвет все стереотипы о качках и шаг за шагом медленно, но верно покоряет мое сердечко. Перед ним невозможно устоять. Был бы еще чуточку выше – причислила бы к лику святых.

– Привет! – не сдерживая смех, здороваюсь я.

– Ну что, навстречу карамельному капучино? – спрашивает он с ярким блеском в глазах, и я уже набираю воздуха в легкие, чтобы по привычке согласиться, а потом вспоминаю, кто и где меня ждет, и, опустив голову, быстро сдуваюсь, как лопнувший шарик.

– Блин.

Я и правда расстроена, что пропущу этот кофейный аттракцион.

– Эй, Викуль, ты чего? – спрашивает Дима участливо. – Что-то случилось?

Он выглядит взволнованным, и я спешу его успокоить.

– Нет, но… – Боже, как ему сказать, что буду крутить задницей в костюме чирлидерши, когда я так много раз утверждала, что это даже не спорт? – Сегодня не получится. Мне надо… У меня возникли дела.

Видимо, никак. Потому что у меня язык не повернется признаться ему. Не сейчас.

Воронцов внимательно смотрит мне в глаза, сведя темные кустистые брови.

– Ладно, – спокойно соглашается он, изучая мое лицо, – тебе нужна моя помощь? Ты же знаешь, что всегда можешь положиться…

– Да-да, конечно! – перебиваю я, сгорая со стыда, потому что он и здесь проявляет себя лучше, чем мог. – Дим, все хорошо, правда. Просто попросили помочь, не жди меня, – отмахиваюсь будто бы легко.

Воронцов никогда не ходит на баскетбол, и я не хочу, чтобы начинал из-за меня. Не хочу, чтобы смотрел на меня почти раздетую. Тем более стал свидетелем убийства, если я вдруг решу свернуть шею одному умственно отсталому троллю с повязкой капитана.

Чтобы не врать ему еще больше и не затягивать неудобную паузу, я сбегаю в раздевалку. Стараюсь ни о чем не думать и заглушить совесть, которая рычит на меня. Я и без нее понимаю, что ложь – плохой фундамент для отношений. Особенно для отношений, которых еще даже нет. В темпе сбрасываю худи и ныряю в форму команды поддержки, не скрывающую и половины тела. Спешу на финальный прогон, а спустя час, когда уже трясу помпонами перед огромной толпой, голые ноги и пупок кажутся меньшим из того, что волнует меня. На самом деле на соревнованиях по гимнастике леотарды часто едва ли прикрывали мой зад, мне не привыкать.

«Поднимите руки выше, почему мы вас не слышим?» – задирая ноги к потолку, вместе с девочками кричу я.

А тревожит меня то, что уже какое-то время мои лоб, живот и все выпуклые части тела беспрерывно прожигает змеиный громовский взгляд.

«Вас порвет наш дикий Гром!» – одними губами повторяю я за всеми.