Время библиомантов. Начало пути

Грудь отца поднималась и опускалась рывками, он ещё был жив.

Агент Академии Изида Пустота оттолкнула Фурию и хотела склониться над умирающим. Но Фурия не могла ей этого позволить. Окровавленной рукой она ударила её в плечо. Агент отскочила назад, на белых одеждах осталось красное пятно. Но не успела Фурия нанести второй удар, как женщина схватила девочку за руку.

– Я могу помочь тебе, только позволь мне это сделать!

Фурия посмотрела на отца. Его левый глаз был широко открыт. Взгляд его, казалось, умолял не слушать незнакомку.

Она – враг, Фурия. Твой враг.

Но Изида Пустота отпустила её и, схватив книгу, предназначавшуюся для прыжка обратно, положила её снова на грудь Тиберию и подняла над ней его руку.

– Держи крепко, – сказала она Фурии и на секунду замерла. – Да держи же её, чёрт побери!

Фурия подчинилась приказу, потому что отчаяние сломало её, как вода ломает плотину во время наводнения. Женщина положила пистолет на пол и коснулась правой рукой какого-то предмета под плащом. Фурия краем глаза увидела небольшую книгу, которая торчала из кобуры на поясе.

Сердечная книга агента.

Отец вытянулся, губы его раскрылись. Тогда Фурия поняла, что незнакомка передаёт ему часть своей силы, последнюю оживляющую порцию энергии.

Шаги под ними стали громче. Охранники рвались вверх по лестнице.

– Исчезните отсюда! – закричала агент.

Она – враг. Твой враг.

С помощью новой силы Тиберий смог осуществить прыжок. Его и Фурию какая-то сила вырвала из библиотеки. Последнее, что она видела, была Изида Пустота – белоснежное создание, похожее на ангела. Она подняла свой пистолет и выстрелила.

Глава тринадцатая

Тиберий умер сразу же после их возвращения.

Фурия подбежала к отцу, когда он упал на пол в своём кабинете, присела рядом на корточки и перевернула его на спину.

Губы Тиберия дрогнули. Долгие годы он повторял дочери, что в один прекрасный день ей придётся продолжить охоту за пустыми книгами и смыть позор с запятнанного имени их славного рода. Девочка ждала, что его последние слова тоже будут посвящены этой воле. Но вместо этого отец прошептал:

– Позаботься о брате… Обещай мне… Пип нуждается в тебе…

Фурия кивнула и поискала глазами телефон – он должен был быть где-то здесь, за одной из книжных стопок на столе. Если вызвать «Скорую» прямо сейчас, через полчаса она будет у них в долине. В лучшем случае, через двадцать минут. Но Фурия понимала, что будет уже слишком поздно. Кровь до сих пор струилась из сонной артерии отца.

Она прижала ладонь к его шее, но Тиберий всё равно истекал кровью прямо у неё на руках.

Из его горла вырвался стон, а его здоровый глаз расширился.

– Кто-то…

Она почти не слышала, громко рыдая и чувствуя, как её сердце разрывается от беспомощности.

– Кто-то… – едва слышно снова выдохнул он.

Его взгляд замер, грудь опустилась в последний раз. Жизнь покинула его в один момент. Фурия отстранённо подумала, насколько же непредсказуема смерть. Ещё мгновение назад это был её отец, с его уникальными знаниями и особым мнением, а уже через секунду на ковре осталось лишь его тело. Тиберий Ферфакс заслужил прощание с жизнью под звуки труб и барабанов, но вместо этого в последний путь его провожала тишина.

Книга, которую они использовали для прыжка, уже успела раствориться в воздухе. Глотая слёзы, Фурия вспомнила о пустой книге в кармане своего комбинезона. Отец хотел бы, чтобы она завершила дело как полагается. Перед тем как позвать Паулину и Вэкфорда и разбудить Пипа, она обязана уничтожить пустую книгу.

Машинально, не думая ни о чём, она ощупала свои карманы и вытащила из одного из них небольшую металлическую колбу с закручивающейся крышкой – в ней хранились невидимые чернила рода Антиква. Из набедренного кармана девочка достала молоток и несколько гвоздей.

Усилием воли она заставила себя оторвать взгляд от безжизненного лица Тиберия. Девочка посмотрела на его сердечную книгу, торчавшую из-за пояса. Брать её было бессмысленно: для любого другого библиоманта это будет всего лишь обычная книга. Даже для неё.

На паркет падали лучи лунного света. Только теперь девочка заметила, что в комнате не горело ни одной лампы. Отец не включал свет перед прыжком, он никогда этого не делал. Как во сне, она встала, качнувшись, бросила взгляд на отца, лежавшего у её ног, и подошла к выключателю рядом с дверью. Фурия нажала на него несколько раз, но в комнате по-прежнему было темно. Может, выбило пробки?

«Кто-то», – сказал он.

Что это значит? Что кто-то ещё находится сейчас в этом кабинете?

Дрожь, похожая на озноб, пробежала по её телу. Она прислушалась, но уловила лишь оглушительный стук собственного, разрывающегося от горя сердца. Противостоять душевной боли было слишком сложно. Девочка чувствовала себя такой уставшей, как никогда в жизни. Смерть отца парализовала её мысли. Как бы ей хотелось сейчас, чтобы кто-то решил всё за неё, чтобы взял её за руку и повёл туда, где можно было бы выплакать всё до последней слезинки.

Фурия поспешно вернулась к отцу, опустилась на колени и открыла карман своего комбинезона. На пустую книгу упал луч лунного света. При таком освещении она казалась ничем не примечательной, одной из многих в этом доме, наполненном всевозможными книгами. Части золотого переплёта с годами облупились, а то, что осталось, совсем поблёкло – не тот предмет, ради которого стоило бы умереть.

Девочка отвинтила крышку колбы и опустила в неё первый гвоздь, так что кончик его коснулся дна. Вытащив его, девочка убедилась, что гвоздь до половины покрыт невидимыми чернилами. Она воткнула его в переплёт пустой книги, взяла молоток и вложила всю свою злость и отчаяние в первый удар. С глухим стуком гвоздь вошёл в книгу. Послышался шелест, будто на бумагу одновременно опустились десятки перьев. Даже не заглядывая внутрь, девочка знала, что в этот момент в книге проявилась часть написанного текста.

Со вторым и третьим гвоздями она сделала то же самое – обмакнула их в чернила и вбила в переплёт книги. Принимаясь за четвёртый, она услышала голоса. В ночной тишине удары молотка, наверное, наделали шуму, даже если бумага немного их приглушила. Возможно, это разбудило Вэкфорда и он встал, чтобы проверить, всё ли в порядке.

Четвёртый гвоздь оказался последним, достаточно было нескольких капель чернил. Поговаривали, что эти чернила сделаны из сажи сгоревшей Александрийской библиотеки, смешанной с пигментом, который использовался для месопотамской клинописи. Наверно, это всего лишь слухи, которые пустили амбициозные члены рода Антиква. Но как бы там ни было, чернила делали своё дело, в этом сомневаться не приходилось. Если бы Фурия в тот момент вытащила гвозди и открыла книгу, внутри она увидела бы исписанные страницы.

Девочка хотела взять эту книгу и вложить в руки отца, но вдруг поняла, что удары молотка были настолько сильными, что прибили тонкий томик к полу.

Снова раздался шум, теперь он был где-то в глубине дома.

Фурия сомкнула пальцы отца вокруг ручки молотка. Казалось, он спит. Девочка снова почувствовала, как слёзы подступили к самому горлу, но она взяла себя в руки и встала, покачиваясь, словно лунатик.

Перед смертью он дал ей задание. Даже два. Позаботиться о Пипе и попасть в Либрополис к Кириссу – так сказал отец. Фурии было знакомо имя Кирисс, но вживую она этого человека никогда не видела.

«Он вам поможет».

Они действительно нуждались в помощи?

«Кто-то…»

В доме?

Дрожа всем телом, девочка обвела взглядом комнату и снова услышала звуки, необычные для ночной резиденции, – сначала гул, затем шаги по одной из лестниц. Фурия до сих пор не могла заставить себя думать ни о чём, кроме смерти отца. Какую именно помощь он имел в виду? Может, финансовую? Двое несовершеннолетних детей в старом здании с тремя работниками, заплатить которым они не могут. Девочка знала, что отец во время прыжков часто прихватывал с собой какой-нибудь ценный экземпляр из чужой коллекции. Он крал книги, а потом продавал их, чтобы семья могла свести концы с концами. Тиберий никогда не говорил об этом и презирал себя за подобные поступки. Но Фурия им гордилась. Ведь отец делал всё, что было в его силах, чтобы защитить их убежище.

Опять голоса, на этот раз они были ближе, может быть, даже на этом этаже.

Фурия осторожно открыла дверь и выглянула в коридор. Лампочки здесь тоже не горели, даже настенный светильник в конце коридора, который не выключался ни днём ни ночью.

Девочка хотела было выскользнуть из кабинета, но вдруг кое-что вспомнила. Она поспешно вернулась обратно к письменному столу. Среди груды бумаг и книг она нашла наконец то, что искала, – узкую картонную закладку, на которой стояло лишь одно слово: «Либрополис». Фурия провела по ней пальцем и почувствовала, как по коже забегали мурашки. С виду это был ничем не примечательный кусок картона, но до последнего волокна он был пропитан энергией библиомантики.

Девочка сунула закладку в карман и вдруг обратила внимание на чёрные пятна на своём комбинезоне. От пятен сильно пахло железом.