Два жениха и одна невеста

– Не уходи? – Он помотал головой, и слабая улыбка мелькнула на его красивых чувственных губах. Но Рия видела, что глаза его вовсе не улыбаются, и по ее спине пробежала дрожь. Глаза Алексея оставались холодными и бесчувственными, как черное стекло. – Я не ухожу – уйдешь ты.

Такого поворота событий Рия не ожидала. Она не думала, что он так быстро и легко узнает ее. Десять лет – немалый срок, и тогда они были почти детьми. Теперь она уже не та круглолицая неуклюжая девчонка, которую Алексей когда-то знал. Она стала выше, стройнее, а ее невзрачные коричневые волосы приобрели золотисто-каштановый цвет. Она была готова к тому, что ей придется долго объяснять ему, кто она такая. Рия надеялась, что он выслушает эти объяснения и по крайней мере захочет узнать о причине ее появления.

– Нет… – покачала она головой. – Я не уйду.

В темных глазах Алексея внезапно вспыхнул гнев, и она едва могла сдержаться, чтобы не съежиться от его холодного взгляда. Но члены королевской семьи не трусят, даже бывшие.

– Нет? – Как ему удалось вложить столько цинизма и враждебности в одно слово? – Я должен напомнить тебе, что являюсь владельцем этого здания. Я решаю, кому здесь оставаться, а кому уходить. И ты уходишь.

– Разве ты не хочешь узнать, почему я пришла к тебе?

Если бы она что-то бросила в мраморную статую, это произвело бы больший эффект. Возможно, выражение его прекрасного лица стало более непреклонным, а глаза – еще холоднее, но это трудно сказать наверняка.

– Честно говоря, нет. Я не желаю ничего знать. Единственное, чего я хочу, – это чтобы ты убралась отсюда и больше не приходила.

Остановившись в центре комнаты, беспокойный, как тигр в клетке, Алексей твердил себе, что он действительно хочет, чтобы она больше никогда сюда не возвращалась. Но правда заключалась в том, что неожиданно он оказался пленником. Воспоминания вырвались наружу, заманивая его в ловушку, заковывая в кандалы, чтобы воспрепятствовать побегу.

Алексей не предполагал, что когда-нибудь снова увидит Рию или кого-то еще из Мекджории. Он был уверен, что оставил их в прошлом; он начал все заново, создал новую жизнь для себя и своей матери. Ушли годы на то, чтобы обеспечить маме существование, которого она заслуживала. Теперь он стал гораздо состоятельнее, чем в бытность свою… принцем. У него не было ни малейшего желания вспоминать что-либо, связанное с королевской семьей Мекджории – или с самой страной. Он оборвал все связи с родиной своего отца и был намерен оставить все как есть. Он бы никогда не оглянулся назад, в прошлое, если бы не неожиданное и шокирующее появление Рии в его офисе.

Алексей подождал немного, затем распахнул дверь:

– Или мне вызвать охранников?

Брови Рии поднялись и скрылись под челкой. Она бросила на него холодный взгляд зеленых глаз. Вдруг перед Алексеем вновь предстала великая герцогиня Эскалона, и он противился тому чувству, которое вызвало в нем это внезапное превращение.

– У тебя есть вооруженная гвардия? – поинтересовалась она. – Будет любопытно почитать колонку сплетен: «Известный плейбой прибег к помощи охраны, чтобы справиться с маленькой особой, вторгшейся в его владения».

– Маленькой? Тебя трудно назвать маленькой, – произнес он подчеркнуто медленно. – Должно быть, ты выросла… на сколько?.. на шесть дюймов с тех пор, как я тебя видел в последний раз?

Она выросла, и дело было не только в росте, заключил Алексей, оправдывая инстинктивную мужскую реакцию, которая застала его врасплох в первые секунды встречи. Еще до того, как он осознал, кто это такая.

Он в жизни не видел такую великолепную женщину. Рия выросла, стала выше, стройнее. На ее лице появились четко очерченные скулы, а розовые пухлые щечки исчезли. Когда-то ему очень нравились ее щечки. Они были такие мягкие, и он любил слегка их ущипнуть, как будто дразня, а на самом деле – чтобы дотронуться до нее пальцами, почувствовать нежность кожи. Изгиб скул смягчали очертания пухлых розовых губ и зеленые глаза, но было очевидно, что мягкая внешность обманчива. Рия Эскалона лжива до мозга костей.

Его, словно электрическим током, пронзило необузданное желание, тело запылало, охваченное огнем страсти. Но воспоминания о тех временах, когда они вместе росли и как Рия все это разрушила, нахлынули на Алексея и остудили его пыл.

Тогда она посмотрела на него сверху вниз, как на грязь под своими изящно обутыми ножками. Рия, которая была его другом, с кем он делился своими секретами, превратившаяся из прелестной девочки в не менее прелестную чувственную женщину, стала вдруг той, которая вместе со своим отцом и семьей вонзила нож ему в спину и разрушила жизнь его матери.

– Что касается колонки сплетен, я уверен, что еще большую сенсацию вызовет новость о том, что великая герцогиня Хонория Мария Эскалона была насильно выдворена из офиса «Сарова интернэшнл». Я могу даже представить придуманные журналистами версии твоего изгнания.

– Нет великой герцогини, – не задумываясь, выпалила Рия. – Таковой больше не существует.

– Что?

Алексей замер. На одну-две секунды смущение затуманило его удивительные глаза. Озадаченный, со сдвинутыми от удивления бровями, он слегка наклонил голову набок. Это зрелище заставило сердце Рии сжаться от боли.

Раньше Алексей часто так делал. Когда они были детьми – точнее, она была ребенком, а он был на шесть лет старше, – если он смущался или не знал, как поступить, у него между бровями появлялась маленькая морщинка, а голова наклонялась так же, как сейчас.

– Лексей, пожалуйста. – Это имя слетело с языка автоматически. Такое знакомое и любимое имя. Так она раньше его называла.

Но это была роковая ошибка. Рия знала, что малейшая попытка приблизить Алексея к себе произведет противоположный эффект.

Его тело напряглось, голова выпрямилась и откинулась назад, подбородок вздернулся. Вся поза выражала злость и отторжение. Глаза Алексея вспыхнули, рот сжался.

– Нет, – сказал он твердо и грубо. – Нет. Я не желаю ничего слышать. Почему я должен это делать, если ты и вся ваша семья отвернулись от моей матери – и от меня – и выбросили нас из страны с позором. Мою мать позор преследовал до самой смерти.

– О, но…

Рия умолкла. Слова растворились, сгорели в пламени ярости, которую он обрушил на нее. Ей показалось, что ее кожа обожжена.

Было очевидно, что Алексей не собирается разговаривать ней. В спешке она схватила свою сумку и открыла ее.

– Это для тебя… – Рия протянула ему бумаги, которые она бережно сложила, готовясь к поездке. Документ, наличие которого она проверяла каждые несколько минут по дороге в офис Алексея, был на месте.

Его взгляд переместился на то, что она держала в руках, и выражение лица стало каменным, когда он взял верхний лист. Печать говорила о том, что это важный документ.

– Ты знаешь, что твоей матери были нужны доказательства законности ее брака, – продолжила она и в ответ получила короткий кивок. Взгляд Алексея все еще был устремлен на документ.

Он стоял неподвижно, как статуя, а у Рии немел язык, когда она пыталась выговорить слова. Если бы кто-то другой мог выполнить эту жизненно важную миссию… Но она сама вызвалась, несмотря на то что министры смотрели на нее с подозрением. Это подозрение было естественным после того, как ее отца арестовали. Но они не знали даже половины всего. Рии была известна вся правда, но она не посмела раскрыть ее кому-либо, боясь осуждения. К счастью, министры решили, что у нее больше шансов на успех, чем у других. Они заявили, что Алексей ее послушает. И кроме того, поскольку это много значит для самой Рии и для ее семьи, у нее хватит сил.

Ирония судьбы заключалась в том, что ее обучение, которым занимался отец, руководствуясь своими целями, теперь было использовано для того, чтобы пресечь эти самые цели.

– И для этого ей требовался документ, – добавила Рия, – подтверждающий, что старый король дал разрешение твоему отцу – его сыну – жениться на твоей матери.

Зачем она это повторяет? Алексей знал все в деталях не хуже ее. В конце концов, именно его жизнь была разрушена после скандала, результатом которого стало объявление брака родителей недействительным. Родителей Алексея разлучили, и он до шестнадцати лет жил с матерью в Англии, пока известие о том, что его отец смертельно болен, не заставило власти вернуть мать и сына в Мекджорию в надежде на примирение. Они прожили там недолго, но в течение всего этого времени Алексею было сложно иметь дело с консервативной снобистской аристократией, особенно когда к нему и к его матери относились не лучше, чем к людям из толпы, не принадлежавшим ко двору. Его поведение бунтаря создало вокруг него ауру недоверия и презрения. И вскоре, когда отец скончался, некому было защитить мать и сына. В результате заговора, в котором – как, к своему ужасу, обнаружила Рия – активно участвовал ее отец, вдова и ее сын были с позором высланы из страны.

Рия осознавала, что во всем этом была и ее вина. И это было одной из причин, почему она вызвалась приехать в Лондон и принести ему документ, подтверждающий законность брака.

– Это доказательство.

Наконец Алексей протянул руку и взял у нее документ. Но, к ее огромному удивлению, он поверхностно просмотрел текст и бросил бумаги на свой письменный стол.

– И что?

От этих двух слов у нее пересохло во рту, и хриплым голосом она попыталась ответить:

– Разве ты не видишь?

Глупый вопрос. Конечно, он видел, но реагировал не так, как она ожидала.

– То, что вам было нужно, к вам вернулось, и это все меняет. Это означает, что твои родители действительно были женаты. Это делает тебя законнорожденным принцем.

– И это делает меня равным тебе. Поэтому я удостоился чести видеть тебя и говорить с тобой после всех этих лет?

Горечь его тона заставила Рию вздрогнуть. Впрочем, она это заслужила. Она назвала Алексея незаконнорожденным – предполагаемым незаконнорожденным, – когда он попросил у нее помощи. Тогда она еще не знала правды. Но она не забыла, что сделала это отчасти от боли и от злости. Боль и злость были вызваны его романтическим увлечением другой девушкой.

Она помнила, что он тогда сказал: «Женщиной, Рия. Она женщина».

Алексей подчеркнул, что сама Рия была еще ребенком. Раненная и отверженная, она стала отличной помощницей отца в его интригах и, как потом выяснилось, в его лжи.