Бумерит

Бумерит
Кен Уилбер

«…роман задуман как критика бумерита или плюрализма, заражённого нарциссизмом. Поэтому основное требование при его написании заключалось в том, чтобы сам он был примером всего, что критикует, представляя собой самосознающую пародию на объекты собственной критики – ведь именно этим является бумерит. Посему эта книга объявлена «великим постмодернистским романом» (которым её уже успели окрестить некоторые критики) – следуя доброй постмодернистской традиции, она кусает собственный хвост…»

Кен Уилбер

Бумерит

книга, которая тебя освободит

Отдельная благодарность за помощь Олегу Линецкому, Максиму Голубю и Нелее Мариевской, а также всем членам российского интегрального сообщества, внёсшим свой вклад в реализацию данного проекта.

Издательство «Ориенталия», 2013

* * *

«Бумерит» не слишком отличается от любого другого художественного текста длиной в 350 страниц. Если говорить в общем, не раскрывая всех карт, это роман о молодом человеке двадцати лет, который изучает Искусственный интеллект в МИТе. Он одержим вполне распространённой в кругу ИИ-специалистов идеей о том, что приблизительно через 30 лет интеллект машин достигнет уровня человеческого интеллекта. Поэтому он убеждён, что в его собственной жизни он получит возможность полностью загрузить своё сознание в кремниевый кибер-город, послав прощальный поцелуй миру мерзкой плоти.

В процессе исследования этого вопроса ему начинает казаться, что если он действительно хочет понять, как будет выглядеть эволюция сознания в кремниевом мире будущего, он должен изучить эволюцию и развитие сознания в углеродном мире, то есть на примере людей, благодаря чему у него, возможно, появятся какие-то догадки. Это решение, в конце концов, приводит его в Интегральный центр в Кембридже, который очевидным образом списан с Интегрального института, но с несколькими постмодернистскими уловками, в которых отчасти состоит юмор книги – и, конечно же, я не могу рассказать вам, в чём они заключаются!

По мере того, как углубляется его понимание развития человеческого сознания, его захватывает идея о том, что кремниевое сознание также будет расти и эволюционировать – в сущности, в своей эволюции оно может пройти весь спектр сознания и достичь самого Духа. Так им овладевает – полностью овладевает – вопрос: кто первым в массовом порядке откроет Бога – Углерод или Кремний?

Очевидно, это всё, что я могу сообщить вам, не раскрывая всей истории. Могу добавить лишь одно: роман задуман как критика бумерита или плюрализма, заражённого нарциссизмом. Поэтому основное требование при его написании заключалось в том, чтобы сам он был примером всего, что критикует, представляя собой самосознающую пародию на объекты собственной критики – ведь именно этим является бумерит. Посему эта книга объявлена «великим постмодернистским романом» (которым её уже успели окрестить некоторые критики) – следуя доброй постмодернистской традиции, она кусает собственный хвост.

Подробную критикую бумерита, которую прорабатывает роман, разумеется, можно понять, лишь прочитав его. Могу лишь сказать, что это продолжительное и серьёзное критическое исследование бумерита, заразившего собою постмодернизм, почти все плюралистические течения, духовность нью-эйджа, притязания на новую парадигму, трансперсональную психологию, транзитную астрологию и даже истории о похищении инопланетянами – всё, что влияет на двадцатилетнего юношу, родители которого являют собой «клинический» пример всего вышеперечисленного.

– Кен Уилбер

(из онлайн примечаний к книге)

Omega_Doom@FutureWorld.org (mailto:%20Omega_Doom@FutureWorld.org)

(Канун_Омеги@МирБудущего. org)

Я продукт недолговечного союза двух совершенно запутавшихся в жизни людей. Одного из них стыжусь я, другой стыдится меня. Мы перестали даже разговаривать друг с другом, и очень рады, что избавились от этой досадной необходимости. Мои родители единодушны в своём недовольстве настоящим – им хочется поскорее переделать всё под себя. Одному из них для этого нужно разрушать, другому – созидать. Вам может показаться, будто они созданы друг для друга, будто должны пройти земной путь, держась за руки, и будто небеса соединили их, чтобы нести перемены. Несколько лет назад они развелись, так что вряд ли кто-то в нашей семье с вами согласится.

Один мой родитель дышит огнём бунтов и революций и, стремясь покончить с тиранией жестокого и легкомысленного прошлого, выдаёт на гора руду цивилизованного безумия в надежде найти изначальную человеческую доброту, давно погребённую под жестокостью истощённого пороками современного мира. Вторая мечтает об ином – она, стоя на цыпочках, вглядывается в туман будущего, ожидая всемирной трансформации. Мне она всё время твердит, что эта трансформация, вероятно, будет величайшей в истории. Рисуя образы прекрасного будущего, которое уже почти наступило, она практически теряет сознание от восторга – она очень чувствительная натура, и видит всё именно так. Мне достался один глаз от мамы, а другой – от отца, и эти глаза, как два прибора, создающие друг для друга помехи, мешают мне чётко видеть мир – он предстаёт перед моим косым взором как картина Пикассо, на которой вещи не очень-то согласуются друг с другом. Хотя, возможно, благодаря своему косоглазию я вижу всё яснее, чем остальные?

Одно я могу сказать точно: я дитя своего времени, и время как будто движется одновременно в двух несовместимых направлениях. С одной стороны, мы постоянно слышим, что мир раздроблен и истерзан противоречиями, что он вот-вот погибнет, разорванный на части машинами огромных цивилизаций, всё быстрее мчащихся в разные стороны, подальше друг от друга. Так что глобальные культурные войны являются величайшей угрозой будущему. К тому же стремительное развитие информационных технологий (уже через тридцать лет компьютеры станут умнее человека) и прогресс в генной инженерии, нанотехнологиях и робототехнике грозят обернуться концом человечества. Нас либо заменят машины, либо уничтожит какая-нибудь выведенная в лаборатории зараза. Какому ребёнку понравится такое будущее?

У себя дома мы каждый день, каждый час и каждую минуту видим доказательства того, что общество трещит по швам. Количество неграмотных в стране выросло с 5 % в 1960 году до сегодняшних 30 %. 51 % детей в Нью-Йорке рождается вне брака. Территория Монтаны, усыпанная отрядами вооружённых ополченцев, напоминает побережье Нормандии, занятое готовящимися к вторжению фашистами. Непрекращающиеся культурные войны, гендерные войны и идеологические войны в научном сообществе, если и уступают международным конфликтам в масштабе, то уж точно не уступают в ожесточённости. Сидящий в моей голове глаз отца видит мир плюралистической раздробленности, и когда этот мир, наконец, отбушует и разрушится, останется только корчащаяся от боли человеческая масса беспрецедентных по историческим меркам размеров.

Через глаз своей матери я вижу столь же реальный, но совершенно иной мир: скоро любовь (или как там вы это называете) соединит нас всех, и мы превратимся в одну огромную семью. Вспомните историю человечества: мы прошли путь от изолированных стад и племён к крупным сельскохозяйственным поселениям, затем – к городам-государствам, феодальным империям, многонациональным государствам и глобальной деревне. И вот сейчас, в преддверие нового тысячелетия, мы стоим перед лицом невероятной, не имеющей равных в истории трансформации, которая так прочно и так глубоко свяжет всех людей, что все вместе, и каждый в отдельности сможет почувствовать в своих венах пульсацию Эроса, предвещающую рассвет глобального сознания, которое изменит мир до неузнаваемости. Моя мама – чувствительная натура и видит мир именно так.

Я не разделяю ни один из этих взглядов, или, скорее, разделяю оба, и это сводит меня с ума. Планету разрывают на части, хотя и не без посторонней помощи, силы-близнецы: глобализм и дезинтеграция, объединяющая любовь и мучительное желание смерти, исцеляющая доброта и калечащая жестокость невообразимых масштабов. И я, незаконнорождённый, шизофреничный и припадочный сын, смотрю на этот мир будто через разбитое стекло и, не понимая происходящего, постоянно мотаю головой, в надежде увидеть чёткую картину.

Если из этих фрагментов в стиле Пикассо сложить постмодернистское произведение, суетливые образы начинают обретать ясность – наверное, в мире и в правду действуют силы объединения, слияния и интеграции, любящие Бог или Богиня, нежно, но неумолимо взращивающие в людях понимание, заботу и сострадание. И, наверное, их благим делам препятствуют какие-то злонамеренные силы. Наверное, между ними идёт война, которая не прекратится, пока одна из этих сил не будет уничтожена, что приведёт либо к объединению, либо к разрушению мира. Либо любовь, либо кровь на новом ковре.

В тот год я увидел, и уже не мог не замечать флаг Армагеддона, установленный на расстоянии трёх десятилетий от меня. Через тридцать лет (всего 30 лет!) компьютерный интеллект сравняется с человеческим и превзойдёт его. Людей почти наверняка заменят машины – всё-таки они будут умнее нас. Хотя более вероятно, что наши умы или сознания (или как там это называется) будут загружены в компьютер – мы отдадим машинам свои души. Какому ребёнку понравится такое будущее?

И именно в тот год произошло событие, которое перевернуло всю мою жизнь. В тот год произошло чудо, и человеческая машина ожила. Это был год идей, от которых у меня болела голова, а мозг воспалился и опух, потому что он, казалось, действительно рос, напирая на стенки черепа, выталкивая глаза из орбит, пульсируя в висках и стараясь вырваться наружу. Я практически не помню, где я тогда находился. В моих воспоминаниях присутствуют какие-то размытые пейзажи, несколько конкретных мест, и нет практически никаких деталей. Был только поток разговоров и стремительных видений, которые разрушили мою прежнюю жизнь, а взамен дали то, чего человечество никогда не поймёт. Это уничтожило мою мораль и въелось в мою плоть, улыбающуюся небесам.

Seminar_1@ProblemChild.com (mailto:%20Seminar_1@ProblemChild.com) (Семинар_1@ТрудныйРебёнок. com)

1. Cyber_RaveCity@XTC.net (mailto:%20Cyber_RaveCity@XTC.net) (Цифровой_Город_Рэйва@Экстази. net)

Я брожу по переулкам Сан-Франциско в поисках бара, и темнота ночи мне в этом нисколько не помогает. Моя мать говорит, что в свои двадцать лет я гораздо умнее своего возраста. Но моя мать считает, что все души умнее своего возраста, так что, похоже, вся моя мудрость – это скорее запоздалое следствие этой мысли, хотя с этим она вряд ли согласится. На моём извилистом пути ложатся силуэты теней, с грохотом открываются невидимые двери, сотрясая мой нежный внутренний мир. Я вижу вывеску «Кибер Рэйв Сити», но почему-то продолжаю идти.

Когда я последний раз разговаривал с отцом, он был в Манхэттене. Он улаживает одно дельце, пытается запустить в северо-восточной Африке проект по борьбе со СПИДом. Я говорю «улаживает дельце», потому что, по словам отца, несколько транснациональных корпораций хотят нажиться на эпидемии СПИДа, довольно неуклюже прикрываясь благими намерениями. (Отец строит гримасу и восклицает: «Дзззынннь! Со смертью!» – как будто кассовый аппарат звенит над человеческими останками). Отец заявляет, что на этот раз собирается принять их «жалкое свинское предложение», так как в противном случае вообще ничего не будет сделано. Уверен, он тоже сегодня не спит.

«Кен, ты должен это попробовать», – сказала Хлоя, положив мне на язык таблетку экстази. Она вцепилась в мою талию и не отпускала. Мой мозг наполнила небесная музыка, тело омывали потоки тепла, загорались и потухали крошечные огоньки, и я не был уверен, вижу я их или представляю. «Чувствуешь?» – всё время спрашивала Хлоя, и больше я почти ничего не помню. Позже той ночью мы занимались чем-то вроде секса, хотя на самом деле мы как будто и не начинали им заниматься, а скорее даже закончили – по сравнению с сияющим наслаждением, подаренным экстази, телесный секс был шагом назад, грубым вторжением в лучезарно-восхитительное, крутящееся и вращающееся пространство; на фоне этого волнующего блаженства даже груди Хлои не представляли интереса. Где кончается тело и начинается музыка? Будем ли мы чувствовать что-то похожее, когда растворимся в киберпространстве? Освободившись от тела, путешествовать со скоростью мысли в цифровой форме, описываемой миллиардами бит, льющихся по оптоволоконным кабелям, – приключение, на фоне которого даже секс кажется унылым занудством…

«Кен, ты должен это попробовать», – и я отключился, вышел в астрал, был оцифрован и отправился в путешествие по киберпространству.

Хлоя, как и я, – ребёнок бумеров[1 - Бумер (англ. boomer) – здесь и далее – представитель поколения бэби-бума 40-x – 60-x годов XX века. – Прим. пер.]. Как и я, она не думала об этом до того, как мы вместе начали размышлять о себе. То есть лишь с началом пубертатного периода мы заметили, что наши родители из бумеров, и что бумеры действительно существуют. Говорят, что в подростковом возрасте дети отделяют себя от родителей. А если родители оказываются бумерами, всё только усложняется, потому что бумеры не родители, а явление природы.

Хлоя пыталась покончить с собой, но я не думаю, что это было связано с бумерами. Просто она так привлекает к себе внимание. Я познакомился с ней в Кембридже, где-то через год после её попытки самоубийства, на обязательном курсе «Сдвигая культурные парадигмы», который, как я позже выяснил, был скорее о бумерах, чем о культурных парадигмах. Но уже тогда я понял, что собственная парадигма – такой же важный атрибут бумера, как брюки клёш.

В Хлое мне нравились её глаза и смех, который как бы говорил: «Меня не удивишь». И ещё то, что у неё хватило смелости попытаться покончить со всем этим или самым решительным образом продемонстрировать свою глупость – это как посмотреть. «Кен, ты должен это попробовать», – это я слышал от неё как минимум пару раз в неделю, и со временем начал подозревать, что её попытка самоубийства была не результатом глубокой депрессии, а всего лишь новым увлекательным опытом. Хлоя стала моим лекарством от депрессии, той удушающей депрессии, которая в моем случае была реальной и неотвязной, как сиамский близнец, приросший к бедру. И раз самоубийство входило в развлекательную программу, подготовленную Хлоей, признаюсь, я не исключал возможности это попробовать. Но наверное, из-за того что у меня внутри было что-то неправильно, самоубийство после депрессии стало бы для меня таким же разочарованием, как секс после экстази.

Искусственный интеллект для меня не только специализация, но и самоощущение. Я сам искусственный интеллект. Все мои мысли искусственные, они кем-то или чем-то созданы и не принадлежат мне. Сконструированные, неживые мысли. Они не оживут, даже если будут нестись со скоростью света. Кто запрограммировал этого уродца, который считается мной?

«Кен Уилбер, ты должен это попробовать. Послушай меня, Кен Уилбер!» Но даже нежные мольбы Хлои, особенно убедительные благодаря её голому телу, не так много значат для меня.

Искусственный интеллект. ИИ. На втором курсе обучения в МИТе, пока я был заперт в Кембридже, построенном крошечными пилигримами и вызывающем сильнейшую клаустрофобию у людей нормального размера, моё воображение будоражили (или, скорее, программировали) мысли об ИИ. Если киберпространство и искусственный (компьютерный – компьютеры, между прочим, уже сейчас могут хранить столько данных, сколько не поместится в мозгах всех людей на планете) интеллект живут внутри вас в счастливом браке, тогда, наверно, вы на пути к бесконечности? Тогда будущее превратится в бестелесное путешествие под экстази сквозь поток света, а сознание, навсегда простившись с болезненным и запутанным телесным миром, будет загружено в идеально спроектированный компьютерный рай.

Вот это настоящее лекарство от депрессии.

Это видение будущего не так необычно, как может показаться. Вообще, что-то подобное себе представляют почти все люди, занимающиеся ИИ. Эта тема всё лето была популярна в новостях. Билл Джой (Bill Joy), сооснователь Sun Microsystems, немало сделавший для грядущей цифровой революции, шокировал мир, высказав обобщённое мнение экспертов в области ИИ: всего через тридцать лет компьютеры станут умнее человека и сделают его существование, в целом, бессмысленным. Джой писал: «Теперь, когда в ближайшие тридцать лет могут появиться компьютеры, по интеллекту не уступающие человеку, я невольно задаюсь вопросом: а что, если я разрабатываю инструменты для создания технологии, которая вытеснит людей как биологический вид?» Называлась эта статья соответственно: «Почему мы не нужны будущему?»[2 - «Why the future doesn’t need us» – статья Билла Джоя, опубликованная в апреле 2000 года в журнале Wired. В интернете можно найти как оригинал статьи, так и её перевод на русский язык. – Прим. пер.]

Мистера Джоя эта новость, похоже, расстроила, но я уверен, только потому, что он посмотрел на уравнение не с той стороны. Для человеческого сознания это путь не на задворки истории, а прямиком к окончательному, радикальному и экстатическому освобождению. Оно, то есть мы, то есть наше сознание просто-напросто будет загружено в сверхумные компьютеры, что положит конец большинству главных проблем человечества – от голода и болезней до самой смерти. При этом у нас останется возможность как душе угодно программировать свою блестящую цифровую участь. Сознание поменяет свой носитель с углерода на кремний, и от винта! Билл Джой, присоединившись к команде неудачников, показал себя не очень дальновидным человеком.

Летом Мишн Дистрикт в Сан-Франциско кишит гиками и бездомными изгоями. И те, и другие могли бы устроиться получше, если бы полностью переселились в киберпространство. Я уже видел на горизонте дивный новый мир компьютерных сетей, в котором древние духовные устремления сочетаются с суперсовременными цифровыми технологиями: человеческое сознание готово соединиться с искрящимися и переливающимися цифровыми программами и полететь со скоростью света, чего мы никак не могли себе позволить с нашими человеческими телами и органами чувств. Хотя какая-то часть меня была против, большая часть согласилась, что после квантового скачка от углерода к кремнию на Земле, в конце концов, наступит рай. В одной книге это называлось «Жемчужными вратами киберпространства». В другой – «Техногнозисом». В третьей для этого придумали слово «КиберБлагодать». Это был тот поезд, на который мне обязательно нужно было успеть, потому что сесть в него могли бы только представители моего поколения. Бумеры начали его проектировать, иксеры[3 - Иксеры – здесь и далее – Поколение X, люди, родившиеся в период с середины 1960-х до начала 1980-х (обычно: с 1965 по 1982 год). – Прим. пер.] – собирать, но билеты достанутся только игрикам[4 - Игрики – здесь и далее – Поколение Y, люди, родившиеся в период с начала 1980-х до середины 1990-х (обычно: с 1982 по 1995 год). – Прим. пер.], которые оседлают солнечный луч и рванут к бесконечности. И этот луч никогда не вернётся назад.

Отец говорит, что мои кибер-мечты антигуманны, имея в виду, что от меня нет никакой пользы, – можете называть это как хотите.

– Киберпространство – это дополнение, а не замена человека, – постоянно твердит он.

– Что это значит? Я даже не понимаю, что это значит, пап.

– Ты думаешь, что все мы будем жить невидимой жизнью внутри суперкомпьютеров, и что мы… нас… человеческий ум будет загружен на кремниевый чип или другую такую же хрень. Ты что, не видишь, какое это безумие? Мог бы хоть немного задуматься.

– А что бы от этого изменилось? Ты ведь уже для себя всё уже решил. Дело даже не в том, что ты не слушаешь, пап, потому что ты слушаешь. Ты просто не слышишь то, что слушаешь. Ты слышишь то, что думаешь.

– Вот как? И что же это значит?

– Это значит то, что, ну, может, ты тоже когда-то был молодым?

– О господи Иисусе.