Романтическое испытание

– Да, Шарин сказала мне, что, когда Энджи узнала о своей беременности, она оставила свой прежний образ жизни тусовщицы и начала заботиться о своем здоровье.

Джорджия вздохнула.

– Какая трагедия, что она погибла! К счастью для Нины, у нее есть ты.

– Я хочу дать ей все! Все, чего у меня никогда не было.

В машине воцарилось молчание.

Когда на светофоре Уил притормозил, Джорджия повернулась к нему, и у нее вырвался вопрос, который, похоже, не давал ей покоя:

– Почему ты заявил, что я твоя невеста?

Уилу хотелось рассказать ей о реальных причинах, заставивших его так поступить. Сбросить со своих плеч часть бремени прошлого. Признаться, что он не доверяет социальным работникам и боится оставить ребенка – любого ребенка – под присмотром его тетки. А все потому, что, осиротев в пять лет, Уил попал под опеку сестры своего отца, которая не любила его и взяла на воспитание только из чувства долга. Он несколько раз убегал из ее дома. Наконец она передала его в приют, где Уила пытались воспитывать социальные работники, сменяющие один другого, – кто-то относился к нему лучше, кто-то хуже, но все они, перегруженные работой, были не склонны тратить много времени на проблемного мальчишку. Все эти годы Уил был вынужден притворяться ради самозащиты. Эта маска настолько прочно приросла к его лицу, что он боялся снять ее перед Джорджией.

– Ты ведь слышала, как Шарин насмехалась надо мной, утверждая, что я не смогу присматривать за ребенком.

– Она не слишком-то поверила и в то, что я умею обращаться с детьми, – коротко рассмеялась Джорджия. – Несмотря на то что ты так разрекламировал ей мой обширный опыт в этой сфере.

– Шарин была вне себя. Мне жаль, что тебе пришлось вытерпеть ее нападки.

– Она горюет по сестре. Я не обиделась. В каком-то смысле Шарин права. Забота о чужих отпрысках сильно отличается от заботы о собственных детях, ведь ты день за днем несешь за них полную ответственность.

– Я не хотел спорить с Шарин и тем более с социальным работником, которая могла отдать ребенка под опеку в приемную семью, если бы засомневалась в моей способности исполнять родительские обязанности.

Джорджия вопросительно посмотрела на Уила.

– С чего ты это взял? Мне показалось, что Мари поддерживала нас. Любой социальный работник в первую очередь стремится не забирать ребенка из родной семьи, если есть такая возможность.

Уил расслышал в вопросе Джорджии незаданные вопросы о его детстве. Он когда-то рассказал ей о себе только то, что был усыновлен, жил с приемными родителями и их родным сыном на ферме на юго-западе штата Виктория, где они выращивали скот и пшеницу, учился в школе-интернате в Мельбурне, а после – в университете в Сиднее. Казалось бы, у него была идиллическая, привилегированная жизнь. Но он ничего не рассказывал о том, как прошло его детство между пятью и тринадцатью годами – в приемных семьях, а также в приютах и за их пределами. И не собирался откровенничать об этом ни с Джорджией, ни с кем-либо еще.

– Но ты заметила облегчение Мари, когда она услышала, что у меня есть невеста? – спросил Уил.

– Вот только у тебя ее на самом деле нет! Мари еще могла поверить в твою выдумку. Но даже Шарин что-то заподозрила, потому что на мне не было обручального кольца. Я надеюсь, этот обман не вый дет тебе боком. Или мне, если уж на то пошло.

– Как? Ведь это была лишь временная уловка. Когда я увижу Шарин снова, я просто скажу ей, что мы с тобой расстались.

– Как все просто! – с преувеличенным пренебрежением бросила Джорджия.

– Я не имел в виду нашу дружбу. Я хотел сказать…

– Знаю, что ты хотел сказать, – сухо перебила она Уила.

Джорджия была так спокойна, так беззаботна, изображая его фиктивную невесту. Она – просто идеальный друг!

– Спасибо тебе, – от всего сердца поблагодарил Уил. – Ты очень великодушна.

– На самом деле я чертовски зла на тебя. На Шарин я не сержусь. Она боролась за любимую племянницу – последнюю память о погибшей сестре. А вот ты использовал меня, втянул в эту сомнительную ситуацию совершенно неподготовленной. Мы только что восстановили нашу дружбу, но ты зашел слишком далеко, Уил.

– Уверяю тебя, я действовал спонтанно. Но я ни на секунду не пожалел о выбранной стратегии. Ты была великолепна! Я так благодарен тебе за то, что ты поехала со мной!

Уил мысленно возблагодарил небеса за то, что у него хватило смелости явиться к Джорджии этим утром.

Она нахмурилась.

– Я до сих пор не понимаю, почему ты это сделал. Неужели недостаточно было бы представить меня своей хорошей подругой?

– «Невеста» звучит более респектабельно.

– Почему ты так волнуешься? Речь ведь идет не об усыновлении. Ты родной отец Нины. Ее ближайший кровный родственник. Твое имя написано в ее свидетельстве о рождении. Мать Нины перед смертью пожелала, чтобы о девочке заботился ты. Шарин не имеет на нее никаких прав.

Уил просто не доверял системе, потому что сам в прошлом стал ее жертвой. Возможно, что-то изменилось с тех пор, как он был под опекой штата, а возможно, нет. Но его воспоминания о тех днях всегда будут причинять ему боль.

– Я не хотел позволить кому-либо помешать мне забрать дочь. Твое вмешательство очень помогло убедить Шарин отдать Нину.

– Мне кажется, что Шарин – не такая уж плохая. Она по-своему заботится о племяннице.

«Как всегда, Джорджия старается быть справедливой», – подумал Уил. Ее желание видеть в людях хорошее всегда ему нравилось.

Когда она заявила Шарин о том, что ее сыновья, возможно, будут участвовать в свадебной церемонии, Уил внезапно представил себе ослепительно красивую Джорджию, идущую по церковному проходу между скамьями в белом подвенечном платье, а позади нее – двух маленьких мальчиков, один из которых несет ее шлейф, а второй – обручальные кольца. Зачем он вспомнил об этом сейчас? И вообще, такие мысли лучше гнать из головы.

– Ты всерьез пообещал поддерживать отношения с тетей и двоюродными братьями Нины? Или это была еще одна ложь ради достижения поставленной цели?

– Я не лгал. Эти маленькие мальчики показались мне хорошими детьми.

Наверное, и Уил тоже был таким, пока его жизнь не разбилась на куски со смертью родителей.

– Было бы хорошо, если бы твоя дочь росла, общаясь со своими кузенами. Я любила своих двоюродных братьев.

– Вот почему я согласился на это. Меня не волнует Шарин. Меня сейчас заботит лишь одно: чтобы дочке было хорошо. И у нее будет все необходимое для этого. Если ей нужна большая семья, я согласен поддерживать связь с родными Энджи ради Нины.

Уил понимал, что отныне его жизнь безвозвратно изменится и будет вращаться вокруг крошечного человечка, спящего на заднем сиденье. Но ему нужна и Джорджия. Он должен убедить ее оставаться рядом. В качестве друга. Уил не мог снова ее потерять.

Что же дальше? Когда они выехали на автомагистраль, ведущую к Сиднею, Джорджия задалась вопросом, полностью ли Уил продумал решение взять на себя отцовские обязанности.

– Ты действительно не знаешь, как сменить подгузник? – спросила она.

– Какой парень моего возраста разбирается в подгузниках? Но я прочитал инструкцию на упаковке. Кажется, менять их не слишком сложно. Женщина в аптеке, где я их покупал, показала мне, как это делается.

Джорджия не смогла сдержать смех.

– Считаешь, это смешно? – нахмурился Уил. – Леди из аптеки, кажется, это тоже показалось очень забавным.

– Я этого не сказала.

– Нет. Но ты все равно смеешься. Между прочим, я посмотрел несколько видеоуроков в Интернете: как пеленать ребенка, купать его и все такое прочее. А еще я подписался на несколько блогов мамочек, которые, похоже, знают все о детях. В Сети можно найти все, если знаешь, где искать.

– Что «все», Уил?