Проклятие наличности

Оценки, приводимые для европейских стран, существенно различаются между собой, и по поводу их достоверности остается немало сомнений. Правительства европейских стран вкладывают огромные силы и средства, пытаясь оценить доходы, получаемые от обычной легальной деятельности. И все же официальная статистика признает, что размер погрешности в этих подсчетах очень велик. Поскольку информацию о теневой деятельности не так легко получить, в этом случае приходится использовать лишь косвенные методы подсчетов. В исследованиях по теневой экономике также нет единого понимания многих проблем. Так, например, ведутся дебаты по поводу того, должна теневая экономика включать всю незаконную деятельность или же только утаивание доходов и нарушения налогового законодательства.

Весьма важный методологический подход[142 - См. также: (Schneider and Williams 2013, Schneider 2016).] был разработан австрийским профессором Фридрихом Шнайдером, который одним из первых попытался оценить размах теневой экономики. Используя эмпирический подход Шнайдера, можно получить оценки, основанные на анализе различных показателей денежной сферы и рынка труда, в том числе уровень занятости, налоговые ставки, качество услуг, оказываемых государством населению, а также ряд других показателей. На рис. 5.1 показаны результаты, полученные с помощью этого метода. Важно отметить, что при проведении этих расчетов автор определял область теневой экономики в достаточно узком смысле и не включал в свой анализ рассмотрение собственно нелегальной и нерыночной деятельности. Он попытался провести обследование производства всех товаров и услуг на легальном рынке, которое в целом является вполне легальным, за исключением того, что итоговый объем производства по какой-то причине или по совокупности ряда причин сознательно утаивается от налоговых служб. Это, например, может быть желание уйти от уплаты подоходных налогов, налогов с продаж и налогов на добавленную стоимость; стремление не делать взносы в фонд социального обеспечения; возможность пренебречь определенными аспектами трудового законодательства, например выплатой минимальной заработной платы или соблюдением ограничения на длину рабочего дня; и возможность обойти различные административные препоны[143 - См.: (Schneider, Buehn, and Montenegro 2010). Применительно к более узкому сектору нелегальной экономики (см. рис. 5.1) Шнайдер использует термин «теневая экономика». Чтобы читатель не запутался во множестве терминов, я буду придерживаться только одного – «теневая экономика». Мне только хотелось бы отметить, что при обсуждении данных, представленных на рис. 5.1, речь идет как раз о более узком понимании теневой экономики, к которому не относится нелегальная и нерыночная деятельность.].

При таком более узком понимании теневой экономики, когда в рассмотрение не включаются многие типы незаконной деятельности, был сделан вывод, что в США и в Швейцарии теневая экономика занимает весьма небольшой сектор и оценивается в 7,1 % и в 7,9 % от общего объема ВВП соответственно. В странах с сильно развитой теневой экономикой эта величина составляла 19,6 % для Испании, 22,3 % для Италии и 25 % для Греции. Средние показатели приходятся на Францию (12,0 %), Германию (13,4 %) и Великобританию (10,6 %). Эти цифры являются средними показателями ежегодных оценок, проведенных в период с 2003 по 2016 год. Эта методика Шнейдера не отражает некоторую тенденцию к снижению доли теневой экономики для большинства (но не для всех) стран. Конечно, вполне вероятно, что в самый разгар экономического спада, последовавшего за финансовым кризисом, когда огромное количество людей теряло рабочие места в легальной экономике, еще больше народу начинало подрабатывать по совместительству, утаивая этот факт в налоговых декларациях.

Если взять сделанную за длительный период среднюю оценку доли теневой экономики США в ВВП, причем включить в расчеты этой величины только собственно теневую экономику и исключить из рассмотрения большую часть видов незаконной деятельности, то на сегодняшний день это составит сумму в 1,3 триллиона американских долларов (7,1 % от ВВП для 2016 года, который тогда составлял 18 триллионов долларов). Теневая экономика в Европе гораздо больше по размерам. Общие показатели ВВП в Европе близки аналогичным показателям в США, однако доля теневой экономики в Европе в два раза больше. Самая приблизительная оценка для абсолютного объема теневой экономики еврозоны составляет 3 триллиона долларов. Естественно, если учитывать криминальную деятельность (например, торговлю наркотиками), то эта цифра значительно увеличится.

Оценки размера теневой экономики, приведенные на рис. 5.1, в целом совпадают с расчетами, сделанными другими исследователями, в том числе Рафаэлем Ла Порта и Андреем Шляйфером[144 - См.: (La Porta and Shleifer 2014).]. Эти авторы учли целый ряд показателей и обнаружили, например, что для верхней квартили стран по доходу потребление электричества в неформальной (теневой) экономике в среднем составляет 17,6 % от общего объема потребляемого электричества. Ла Порта и Шляйфер также включают в анализ такие факторы, как самостоятельная предпринимательская деятельность, поскольку индивидуальные предприниматели с бо?льшей степенью вероятности могут утаивать свои доходы.

Рис. 5.1. Теневая экономика в процентном соотношении к официальному ВВП Источник: (Schneider 2016), обновленный и дополненный вариант – (Schneider, Buehn, Montenegro 2010).

О том, что в континентальной Европе нарушения налогового законодательства происходят, по всей вероятности, в достаточно широком масштабе, говорит тот факт, что в ряде стран были приняты чрезвычайные меры по сокращению недоплат с налогов в государственную казну. Многие европейские страны ввели ограничения на размер наличных платежей в розничной торговле (см. табл. 5.1).

Во многих странах наблюдается отчаянное сопротивление этим нововведениям, особенно в Германии, где традиционно предпочитают пользоваться наличными. Так, например, немецкому Министерству финансов приходится сдерживать сильное недовольство населения, вызванное поступившим в 2016 году предложением ограничить кассовые платежи суммой в 5000 евро. В связи с этим хотелось бы отметить один любопытный факт: создается впечатление, что главным лозунгом протестующих могла бы стать фраза «деньги – это чеканенная свобода» из романа Ф. М. Достоевского «Записки из Мертвого дома»[145 - Здесь я привожу цитату Достоевского, которая была использована Омаром Иссинг в его работе, критикующей мою лекцию, прочитанную в 2014 году в Мюнхене (эту цитату я приводил в первой главе).]. Не так уж важно, что эта цитата, как правило, используется без учета контекста. Ведь Достоевский, описывая свою жизнь в тюрьме, вспоминал, что обычно, когда там появлялись деньги, их нужно было как можно скорее потратить на водку, пока их не отняли смотрители. И в самом деле, деньги – это заменитель всех тех свобод, которых лишены заключенные, но при этом деньги в тюрьме запрещены. Если проводить аналогию между жизнью в тюрьме в царской России и жизнью в современной либеральной стране, то можно сказать, что попытка сохранить купюры крупного номинала граничит с абсурдом.

Запрет на оплату крупных покупок наличными – это не самая суровая мера, с помощью которой Европа пытается совладать со все более широкомасштабной неуплатой налога на добавленную стоимость. Еще более экстравагантная мера состоит в том, что правительство прибегает к помощи самих потребителей. Начиная с апреля 2014 года Португалия, вслед за Грецией, ввела систему лотерей с выигрышными призами. На получение приза могли претендовать те граждане, которые выслали чеки своих покупок с указанным на них размером уплаченного налога[146 - См.: Patricia Kosmann, «Get Receipts, Win a Car: How Greece’s VAT Lottery Plan Worked in Portugal», WallStreetJournal, March 10, 2015, http://blogs.wsj.com/brussels/2015/03/10/get-receipts-win-a-car-how-greeces-vat-lottery-plan-worked-in-portugal/. В Словакии также попытались провести эксперимент с лотереями, в которых разыгрывались чеки за покупки, совершенные в течение месяца. См.: Susan Daley and Raphael Minor, «In Slovakia, the Real Prize Goes to the Tax Man», New York Times, April 19, 2014, http://www.nytimes.com/2014/04/20/ world/europe/forget-the-car-in-slovakian-lottery-real-prize-goes-to-tax-man.html?_r=0.]. Правительство Португалии также ввело скидки при уплате подоходного налога. Их мог получить тот, кто представил большое количество товарных чеков с указанием размера уплаченного налога. В течение года призы от правительства в виде новых автомобилей «Ауди» получило 40 человек. При этом поступление от налога на добавленную стоимость выросло на 4 %, хотя в течение этого же периода личное потребление увеличилось всего лишь на 2 %.

ТАБЛИЦА 5.1. Ограничения по использованию наличных денег в еврозоне

Потенциальный эффект от таких программ по поощрению потребителей, в которых предусматривается предоставление товарных чеков, подчеркивается также и в работе профессора Лондонской школы экономики Джоан Наритоми[147 - (Naritomi 2015).]. Она проанализировала результаты подобной поощрительной программы с предоставлением товарных чеков, которая проводилась в Сан-Паулу, в Бразилии. Ей удалось получить в свое распоряжение уникальные сводные данные, в которых имелась информация о ежемесячном поступлении налогов от более чем миллиона предприятий розничной торговли, а также о результатах участия в программе более чем 40 миллионов потребителей. По ее оценкам, продекларированный доход предприятий розничной торговли увеличился на 22 % за 4 года благодаря более полному декларированию налогов, а также в результате специальной программы по информированию о нарушениях в налоговой сфере.

Хотя данные для Европы представляются менее прозрачными, чем для США, в целом можно констатировать, что утаивание доходов и недоплата налогов, по всей вероятности, для европейских стран представляет более серьезную проблему.

Уход от налогов в Канаде

Недавние исследования, посвященные выяснению масштаба утаивания доходов и недоплаты налогов в Канаде, выявили картину, очень близкую к тому, что происходит в США. Так, например, в одной из последних работ было проведено сравнение между данными по потреблению, предоставленными отдельными домохозяйствами, и продекларированными ими доходами. Такой подход представляет собой классическую методику для выявления случаев ухода от уплаты налогов, иногда используемую законодательными органами, правда в весьма ограниченном масштабе. Согласно результатам обследования, в Канаде доля не полностью продекларированного дохода составляет от 14 % до 19 % ВВП[148 - (Dunbar and Fu 2015).]. Интересно, что сокрытие доходов, по всей вероятности, приобрело достаточно широкий размах и распространяется не только на область индивидуального предпринимательства. По некоторым оценкам, от 30 до 40 % семейств, чей основной доход состоит из официальной заработной платы, утаивают часть дохода, полученного из других источников. Это весьма важное наблюдение, и, скорее всего, данный факт может распространяться и на многие другие страны. Важно учитывать его не только в целях справедливого распределения налогового бремени, но также и при проведении политики перераспределения (например, при введении отрицательного подоходного налога), поскольку вера в правильность размеров продекларированных доходов обеспечила бы большую политическую поддержку правительства. Если какие-то домохозяйства с низкими доходами утаивают истинный размер своих доходов, в то время как другие предоставляют правдивую информацию, то это может привести к несправедливому распределению субсидий и других социальных выплат. Это еще один аргумент в пользу сокращения объема наличных денег в экономике.

* * *

Суммируя сказанное выше, можно утверждать, что теневая экономика в разных странах достигла огромных размеров. Это приводит к колоссальным налоговым недоплатам, которые в США ежегодно составляют около 500 миллиардов долларов, даже если речь идет только о федеральных налогах. В Европе, где по подсчетам размер теневой экономики вдвое больше, чем в США, и где более высокие налоговые ставки, объем недоплат по налогам составляет гораздо более крупную сумму – порядка 1 триллиона долларов, а может быть, и больше.

Чтобы осознать порядок этих величин, было бы интересно сравнить показатели ухода от налогов в целом с оценками налоговых потерь в результате сокрытия капитала в таких налоговых убежищах, как Люксембург, Виргинские острова, Багамские острова, Кипр, Панама и, конечно, Швейцария. В своей книге «Спрятанное богатство народов»[149 - В оригинале – The Hidden Wealth of Nations – очевидная аллюзия на название знаменитого труда А. Смита «Богатство народов» («Исследование о природе и причинах богатства народов») («The Wealth of Nations»). – Прим. пер.] (2015) профессор университета Калифорнии Габриель Цукман приводит оценки, согласно которым общий объем зарубежного финансового капитала, хранящегося в налоговых убежищах (включая акции, облигации и деньги на банковских счетах), достигает приблизительно 7,6 триллионов долларов, что составляет 8 % от общего мирового финансового богатства размером в 95 триллионов долларов. По оценкам Цукмана, налоговые недоплаты в казну всех государств мира вследствие хранения капиталов в налоговых убежищах в совокупности достигли размера как минимум 200 миллиардов долларов в год. Из этой суммы приблизительно 125 миллиардов долларов приходится на уход от уплаты налогов с прибыли, полученной в офшорных зонах (дивиденды, выплаты по процентам и т. д.). Остальную сумму составляет уход от уплаты налогов с собственности и с наследства. Из общей суммы в 200 миллиардов долларов потери по налоговым поступлениям в Европе составляют 78 миллиардов долларов, а в США – 35 миллиардов долларов. Это, конечно, очень крупные цифры, но, по сравнению с общей суммой неуплаченных налогов в США и в Европе, это лишь капля в море. В любом случае, даже учитывая существование налоговых офшорных убежищ, огромное количество мирового богатства продолжает переходить из рук в руки в форме наличных денег, упакованных в мешки.