Смерть в семье

Леди Стэплфорд откинулась на спинку кресла с таким видом, будто намеревалась лишиться чувств. Откуда-то из-под пышных юбок появился старомодный веер, и она принялась вяло им обмахиваться, одновременно указав мне на графин с водой, стоявший на журнальном столике рядом с креслом. Я намек поняла и, налив воды в стакан, протянула его хозяйке, не забыв сделать еще один книксен. Длинные, покрытые алым лаком ногти царапнули мой указательный палец, когда она принимала у меня стакан. Затем леди Стэплфорд с большим усилием сделала пару глотков и вернула стакан мне таким резким жестом, что остатки воды едва не расплескались. Еще немного, и я вымокла бы еще больше, если это, конечно, в принципе было возможно.

– Правильно ли я поняла, – начала леди Стэплфорд прерывающимся голосом, – что ты уговорила мою падчерицу помочь тебе переместить труп? Ты взяла покойного племянника моего мужа и отнесла его в библиотеку?

– Мы… э-э… отволокли его, миледи, – сообщила я, сокрушаясь о том, что отец научил меня всегда говорить правду.

– Отволокли?..

– Взяли за ноги – она за правую, я за левую – и отволокли.

Веер запорхал быстрее, поэтому я предусмотрительно подлила в стакан воды. Намахавшись веером и опустошив стакан до дна, леди Стэплфорд пробормотала:

– Эта девица совершенно неуправляема.

И вот тут во мне затеплился огонек надежды: она определенно имела в виду Риченду. Так что я затаила дыхание и ждала решения своей участи.

– Не думай, что я тебя простила, девушка. Однако никто не назовет меня несправедливой.

– Уверена, никому это и в страшном сне не приснится, миледи.

Будто не услышав меня, леди Стэплфорд продолжала:

– Из христианского милосердия я распоряжусь накормить тебя остатками еды, перед тем как ты покинешь поместье.

– Покину? – вырвалось у меня. – В этот поздний час? В грозу?

– Ну и что? Дождик еще никому не навредил.

– Дождик, – чуть слышно повторила я и уже собиралась исправить представление леди Стэплфорд о христианском милосердии, но в тот момент у меня за спиной открылась дверь.

– Полиция, ваша светлость, – объявил Холдсуорт.

Вошел невысокий коренастый человек в зеленоватом котелке и поношенном, лоснящемся костюме. Наткнувшись по дороге на пару предметов мебели, он все же добрался до нас и заговорил:

– Добрый вечер, миледи. Я разыскивал девушку, которая нашла труп, и мне сказали, что она беседует с вами.

Леди Стэплфорд указала на меня кивком:

– Я как раз велела ей убираться восвояси.

– О, я бы не рекомендовал отсылать ее из поместья, миледи. Это, прошу прощения, будет выглядеть подозрительно. И в любом случае инспектор захочет ее допросить. Пусть лучше девушка побудет здесь, пока расследование не закончится. Кто знает, что она за птица, поймите меня правильно.

Леди Стэплфорд взглянула на меня с откровенной неприязнью, но перспектива долгой прогулки под проливным дождем явно откладывалась, и это уже было хорошо. Я одарила своего спасителя лучезарной улыбкой.

Глава 3

Полиция вступает в дело

– Не сочтите за злую насмешку, мисс, но вы сейчас похожи на хорошо пропитанный сиропом бисквитик, – сообщил седовласый сержант Дэвис, наливая мне вторую чашку. – У нас, конечно, не заведено поить чаем свидетелей преступлений, но могу себе представить, как рассердится инспектор, если вы скончаетесь от пневмонии до того, как он успеет допросить вас лично.

Мы сидели за столом в чудесной, светлой, теплой кухне миссис Дейтон. Сержант пододвинул мой стул поближе к плите. Стул был жесткий, с простым деревянным сиденьем, но никогда в жизни мне еще не было уютнее. Я блаженно пила маленькими глоточками горячий чай, любуясь звездами, мерцавшими на ночном небе в окне за спиной мистера Дэвиса. Даже леди Стэплфорд не удалось бы сейчас вытолкать меня в эту тьму при всем ее христианском милосердии.

– Так, щечки вроде бы уже порозовели, – констатировала грозная миссис Дейтон, которая самоотверженно осталась на посту, чтобы обеспечить хозяевам с прислугой реки чая и горы закусок в кризисной ситуации.

У меня защипало глаза от слез. Эти два человека, знакомые со мной всего лишь несколько часов и имевшие все основания подозревать во мне убийцу или, по крайней мере, сомнительную личность, были вопреки всему невероятно добры.

– Ну что ты, что ты, детка? – заглянула мне в лицо миссис Дейтон. – Не расстраивайся! У нее был трудный день, офицер. И все, что ей нужно сейчас, – это хорошенько выспаться в теплой постели.

Сержант Дэвис достал записную книжку, откинул с деловитым видом крышку переплета, достал из-за уха карандаш, послюнил кончик грифеля и занес его над чистой страницей.

– Насколько я понял, эту юную леди еще не приняли на работу, так что теплой постели для нее тут может и не найтись. – Он сделал многозначительную паузу. – В этом случае мне придется забрать ее с собой в участок и предоставить койку в камере.

Я чуть не подавилась чаем.

– Прошу прощения, мисс, – развел руками сержант, – но я не хочу, чтобы вы оказались на улице и всю ночь разгуливали под дождем.

– А я не хочу оказаться в тюрьме, – жалобно сказала я и добавила глупость, которую говорят все преступники: – Я же ни в чем не виновата.

– Может, и не виноваты, но у нас действует закон о бродяжничестве, так что, если вас выставят из поместья, мне придется последовать за вами и все равно задержать, только чуть позже. Гораздо лучше будет, если вы сразу пойдете со мной в качестве гостьи, а не арестантки. Обещаю походатайствовать, чтобы вам дали одиночную камеру.

Тут я краем глаза увидела притаившуюся за дверным косяком миссис Уилсон. Она стояла в темноте коридора, но лунный свет упал на ее лицо, и я заметила злорадную усмешку. Наверное, сержант тоже ее заметил, потому что он добавил:

– Конечно, приятного в этом мало. Стыд и позор. Если я буду возить служанок в тюрьму прямиком из поместья Стэплфордов, это не лучшим образом скажется на репутации всего семейства. Кто-то может возразить, что девушку еще не наняли, но люди-то ведь любят поболтать, и подлинные факты их мало заботят. Пойдут слухи, а там уже никто не разберет, где правда, где неправда.

Миссис Дейтон прижала ладони к щекам:

– Ох, сержант Дэвис, и не говорите! Начнут со служанки, а закончат пересудами о хозяйке. Многие только того и ждут.

Мне показалось, они немного переигрывают, но миссис Уилсон купилась. Она шагнула в кухню:

– Эфимия принята на работу. Я только что удостоверилась, что для нее приготовили комнату.

Я, вероятно, слишком широко заулыбалась, потому что старая карга добавила:

– Пока мы берем тебя на испытательный срок. На две недели.

Теперь я кротко опустила взор и промолвила:

– Да, миссис Уилсон. Конечно, миссис Уилсон. Буду стараться изо всех сил, чтобы заслужить ваше одобрение, миссис Уилсон.

– Мэри проводит тебя наверх, когда полицейский с тобой закончит. Будьте любезны, сержант, следуйте за мной – я нашла пустую комнату для снятия показаний, как вы просили.

– Что ж, Эфимия, – сказал сержант Дэвис, – прошу. Послушаем, как вы нашли труп.

К моему удивлению, комната, выбранная экономкой в качестве рабочего кабинета для полиции, находилась наверху, среди апартаментов для господ, но потом я подумала – это потому, что Дэвис захочет поговорить с людьми всех чинов и рангов. Комната была над холлом – маленькая, квадратная, с единственным окном, выходившим на подъездную аллею. Там стояли письменный стол-конторка, обычный небольшой стол, три деревянных стула и вешалка. Маленький железный камин оказался чистым и пустым. Было очень холодно.

– Полагаю, это подойдет для ваших нужд, сержант, – сказала миссис Уилсон, показывая нам комнату, и это было утверждение, а не вопрос.

– Отлично подойдет, миссис Уилсон. Думаю, вы немало потрудились, чтобы привести гардеробный закуток в надлежащий вид – вынесли верхнюю одежду, принесли мебель…