Герцог с татуировкой дракона

Конечно, ей хотелось, чтобы он договорил до конца. Лорелея очень сильно хотела услышать продолжение.

– Я не хотела вас обидеть, – тихо поправилась она. Черт, какое счастье, что ее не понимают животные. Иначе она давно распугала бы их всех постоянным занудством. – Я предложила, чтобы вы вошли в нашу семью. «Бедного родственника» придумал отец.

– Не хочу, чтобы надо мной кто-нибудь издевался. Считал меня ничтожеством…

– Никто не посмеет. – В этом Лорелея не сомневалась. С такой силой и ростом, такой мускулатурой, Эш меньше всего годился в мишени для насмешек дерзких выскочек. – Кроме того, это на самом деле не так уж плохо.

В ответ на его взгляд она поспешила объяснить:

– Дело в том, что насмешки или смешки… через некоторое время уже не трогают. Воспринимаются просто как шум.

– Вы имеете в виду Мортимера? – Его имя он произнес так, будто оно отдавало дегтем.

– Да, Мортимера. И почти всех остальных.

– Из-за… вашей лодыжки?

Лорелея робко кивнула.

Его ладонь нежно опустилась на ее колено, собирая юбку, пока небесно-голубой подол не обнажил ноги в белых чулках.

Лорелея не могла долго носить туфли и дома их почти никогда не надевала.

Они оба посмотрели на ее стройную лодыжку, навечно гротескно повернутую внутрь.

– Это у вас с рождения?

– Это случилось, когда мне было шесть.

Деликатная заинтересованность в его голосе заставила ее ответить на вопрос, которого она всегда избегала.

– Что случилось?

– Как и вы, я сломала лодыжку.

– Как я? – озадаченно спросил он. – Но… доктор Холкомб сказал, что к концу года лодыжка у меня снова будет в полном порядке. Я уже почти могу ходить. А что не так у вас?

Мучимая привычным стыдом и преисполненная гневом, она просто пожала плечами.

– Лорелея? – Мрачное подозрение превратило звук ее имени в обвинение. – Как вы сломали лодыжку?

– Я не могу сказать.

Она попыталась от него отстраниться, но мышцы его руки напряглись, не отпуская ее.

– Мортимер.

В одном его резком слове скрывалось все, о чем она не хотела говорить. Вся тьма в безлунной ночи. Весь гнев самого дьявола.

– Своим ботинком я сломала его деревянный меч… – Она пожалела, что у нее не такой слабый голос. Что она может признаться в том, что скрывала почти полжизни. – А он своим – мне лодыжку.

Эш затих. Неестественно. Только грудь поднималась сильнее.

– Болит? – натянуто спросил он после долгой паузы.

– Иногда, – призналась Лорелея.

– А что доктор?

– Доктору меня не показывали. Отец не хотел, чтобы кто-нибудь узнал, – внезапно напугавшись, она отстранилась. – Вы ничего не скажете? Не выдадите меня? – взмолилась Лорелея.

Она ожидала увидеть его в ярости. Мрачным.

Однако холодное выражение его лица напоминало безмятежную зеркальную гладь озера в безветренный день. Почти любезное. Он вел себя непоколебимо, решительно, но пугающе спокойно.

– Я не пророню ни слова.

Он нежно погладил ее кудри, и тень улыбки заиграла на его жестких губах.

Пораженная странной нотой в его голосе, Лорелея выпрямилась.

– Что вы хотите этим сказать?

Опустив взгляд, Эш посмотрел на клетку грача новым взглядом.

– Расскажите мне еще о наших друзьях, – произнес он, осмелившись протянуть руку и погладить перья на горле прирученной птицы.

– Но, Эш…

– Сегодня у меня день рождения, – напомнил он ей. – Давайте не будем думать о прошлом… или о будущем. Я хочу услышать все о граче Аттиле и вашей коллекции завоевателей.

Зная страсть Лорелеи к животным, Эш нашел легкий способ ее отвлечь, поэтому она принялась оживленно рассказывать о том дне, когда нашла Аттилу с крылом, зажатым под скалой.

Она не замечала, что Эш слушает ее вполуха. Что он не спускает глаз, горящих обсидиановых глаз, с ее все еще неприкрытой юбкой лодыжки.

В течение долгих часов, пока они играли с быстроногими озорными лисятами, кормили виноградинами неторопливо ползавших по постели благодарных черепах, ему удавалось скрывать смертоносные мысли.

А ей было невдомек, что, в памяти или без памяти, Эш считал это лучшим днем рождения в жизни. И о лечении подранков она заботилась потому, что никто и никогда не позаботился о лечении ее самой.

Но несмотря на физический недостаток, ей все же удалось превратить жизнь в волшебство.

И Эш знал, что эта жизнь станет значительно лучше, если одним братом в ней будет меньше.

Глава четвертая

Несколько недель спустя представилась прекрасная возможность избавить мир от Мортимера Везерстока.

– Вы уверены, что сегодня я не смогу проводить вас до Хейбриджа? – спросила Лорелея, и ее лазурные глаза осветились надеждой.