Как влюбиться в герцога за 10 дней

Пирс шутил, но его собеседница отошла подальше, и улыбка исчезла с ее лица, забрав с собой солнечный свет.

– Мне думается, – сказала она, – вы преувеличиваете свою известность. Лично я до вчерашнего дня ничего о вас не слышала.

Пирс усмехнулся.

– Насколько я понимаю, вы проводите много времени за пределами страны, а значит, вдали от общества.

– Это правда. – Александра кивнула, наклонилась, сорвала колосок лисохвоста и стала вертеть его в руке. – Честно говоря, меня никогда не интересовало, что говорят в обществе.

«Это на нее похоже», – подумал Пирс. Он не сводил с нее глаз, позабыв о приличиях, но она ничего не замечала, сосредоточив все свое внимание на травинке.

Эта женщина, безусловно, получила хорошее образование, много ездила по миру и все же обладала удивительной неиспорченностью, пожалуй, даже наивностью, которая редко встречается у людей ее возраста. В ее глазах цвета темного меда жил испуг, словно у жеребенка. Забываясь, она слегка сутулилась, но, вспомнив о необходимости держать спину, распрямлялась, и ее осанка становилась царственной. Она постоянно находилась в напряжении, словно зайчишка, всегда готовый юркнуть в безопасность ближайшей живой изгороди, если возникнет необходимость.

Как такое беспомощное существо сумело пережить опасности Каира и Александрии?

– Это правда?

Ему потребовалось время, чтобы осознать: она обращается к нему, а не к травинке.

– Вы о чем?

– Правда, что вы едите девственниц на ужин?

Герцог фыркнул.

– Мой бог! Нет, конечно. Девственницы – не самое полезное блюдо для ужина… Хотя я, возможно, не отказался бы попробовать одну или двух на десерт. Жители деревни постоянно мне их приводят. Почему бы не полакомиться?

Он улыбнулся самой обаятельной улыбкой, на которую только был способен, уверенный, что она обязательно оценит его веселое легкомыслие.

Александра поморщилась и хмуро уставилась куда-то вдаль.

Улыбка Пирса умерла медленной и мучительной смертью.

– Вы удивитесь, но когда-то женщины находили меня весьма привлекательным.

Александра слегка повернула голову и покосилась на герцога.

– Это было до того, как я стал персонажем местных страшных сказок. – Он указал рукой на свое обезображенное шрамами лицо. – Возможно, раньше я был слишком красив, и все пытались меня рассмешить. Ну а теперь мне приходится полагаться только на мое недоразвитое чувство юмора и явно несуществующую сообразительность.

– Ой… – Александра протянула руку к нему, отбросив травинку. Ее лицо приняло виноватое выражение.

Пирс приготовился к наслаждению от ее прикосновения, но ее рука замерла, так и не дотронувшись до него.

– О, нет, ваша светлость. Пожалуйста, не думайте, что отсутствие у меня реакции как-то связано с вашим… с вашей внешностью. Я просто… Я не… – Казалось, слова застревают у нее в горле.

– Вас не так легко рассмешить, я понимаю. – Слегка переигрывая, он принял позу благородного героя. – Ваши высокие стандарты делают вам честь, миледи.

Пирс с удовольствием заметил, что краски жизни вернулись на ее лицо – значит, смертельный страх ушел.

– Все не так, милорд. Меня достаточно легко развеселить… Понимаете… я обещаю…

– Тем более. Значит, я полный идиот, если, как ни стараюсь, не могу вас рассмешить.

Александра подошла ближе. Теперь она была раздосадована и встревожена.

– Прошу вас… Дело вовсе не в вас. Да и в ваших шрамах нет ничего ужасного или пугающего. Они вас вовсе не портят. Вы действительно очаровательны. Я хотела сказать… я не…

– Вы сама не своя. – Что-то подсказало ему, что он зашел слишком далеко, и она снова возвращается к неловкости и страху. – Вы чего-то боитесь, леди Александра. И я всего лишь пытался отвлечь вас.

Тревога исчезла с ее лица. Брови сдвинулись, словно она никак не могла решить, что делать – обидеться или рассердиться.

– Я провел всю жизнь в компании мужчин, – объяснил герцог. – И у меня почти нет опыта общения с прекрасным полом. Признаюсь честно, я нагло солгал, когда утверждал, что дамы когда-то находили меня привлекательным.

– А разве нет? Я бы сказала, что они считали вас очень даже… по крайней мере… то есть… я уверена… – Она шумно вздохнула.

Не исключено, что она когда-нибудь сможет окончить фразу в его присутствии. Но не сейчас.

– Они считали меня неприлично богатым, занимающим очень высокое положение – самое высокое, если не считать особ королевской крови. Иными словами, я обладал в высшей степени привлекательными чертами для будущего мужа. Но я слишком много времени проводил вдали от дома.

– Но теперь все изменится. Вы станете мужем…

Герцог долго молчал. Он с преувеличенной тщательностью проверил, достаточно ли прочно пленник привязан к седлу, потом ласково похлопал Меркурия по шее. Тропинка шла вплотную к скалам, после чего раздваивалась. Одна следовала к деревне, другая – обратно к замку. Герцог взглянул сначала в одну сторону, потом в другую. Пауза затянулась.

– Не знаю, – в конце концов, сказал он. – После того как Франческа и я выполним обязанности герцога и герцогини Редмейн и род Атертонов будет продолжен, скорее всего, я снова отправлюсь в странствия. Но сейчас я должен позаботиться о наследнике.

Теперь надолго замолчала Александра.

– Вы не похожи на герцогов, с которыми мне приходилось встречаться.

Пирс уже понял, что его собеседнице свойственно высказывать непочтительные мысли и только потом задумываться о своих словах.

– А вы не похожи ни на одну из леди, которых я встречал.

– Я… я вовсе не хотела вас обидеть.

– А я сделал вам комплимент.

Она проигнорировала последнюю реплику и снова отвела глаза.

– Я только хотела сказать, что вы лучше себя чувствуете в седле с саблей, чем в великосветском салоне. По крайней мере, эта черта у вас с Франческой общая.

«Ах да, Франческа». Пирс издал неопределенный звук, рассчитывая тем самым положить конец разговору о его брачных планах.

– Вы ее любите?

«Не удалось». Герцог поморщился.

– Леди Франческе и мне нет никакой необходимости иметь что-то общее, кроме имен и детей.