Побег в Тоскану

– Нет-нет. Она просто тревожится за вас. Я так думаю.

– Ma non parla neanche italiano, lei[15 - Она даже не говорит по-итальянски (ит.).], – продолжает Федерика.

Я не могу пустить дело на самотек. Как это я не говорю по-итальянски? Кашлянув, я объявляю:

– Il mio italiano ? un po’ arrugginito, ma sto reimparando[16 - Мой итальянский немного заржавел, но я снова начала заниматься (ит.).].

Все улыбаются, хотя Федерика – несколько сконфуженно.

– Tori ? brava, – бодро свидетельствует Кьяра в мою пользу. – Fa la scrittrice[17 - Тори прекрасный человек. Она писательница (ит.).].

В комнате словно холодает.

– Scrittrice? – с легким ужасом в голосе произносит Федерика и буравит взглядом лежащую на кухонной стойке папку (счета за несколько лет, справка о состоянии банковского счета, а также моя последняя налоговая декларация), как будто папка может испариться.

– Giornalista, – вставляет Марко, но Федерика и Кьяра уже с головой ушли в переговоры. Папка снова открыта, документы разложены по всей стойке.

Я бросаю тревожный взгляд на Марко и шиплю:

– Писательница – это что, плохо?

– Да нет. У нас во Флоренции писателей любят.

– Тогда с чего такая суета?

– Потому что мы знаем, сколько платят писателям. А выселить жильца по итальянским законам невероятно трудно. – Марко вздергивает бровь.

Он что, шутит? Или нет?

Я оглядываюсь на Федерику и Кьяру. Они о чем-то оживленно говорят – похоже, даже спорят. Меня охватывает настоящая паника. Марко берет меня за руку:

– Это ритуальный танец. Иногда подписание контракта проходит без эксцессов, а иногда бывает как сейчас. Ничего личного.

– Я уже выписалась из отеля. И чемоданы привезла.

– Все будет хорошо. Поверьте мне.

Так и выходит. Депозит посчитан и пересчитан. Мы с Федерикой ставим свои подписи на каждой странице распечатанного в трех экземплярах договора, мне возвращают мою папку и дают еще одну – с копиями коммунальных счетов, которые мне предстоит переделать на свое имя («Я этим займусь», – обещает Кьяра). Я получаю пароль от вайфая, пачку инструкций к бытовой технике, а также длинный список с указаниями на предмет того, куда, как, когда и какой мусор выбрасывать. Мне демонстрируют небольшую потертость на подоконнике в спальне и пятнышко в углу ванной, где треснула плитка и трещину пришлось замазать. После чего вручают две связки ключей, показывают, как обращаться с задвижкой, и объясняют, как работает термостат, хотя объяснений я не понимаю. Наконец Федерика целует меня в обе щеки, произносит: «Добро пожаловать во Флоренцию», выдает поток инструкций Кьяре и уносится, крикнув «Arrivederci!».

– Боже мой! – спохватывается Кьяра. – Мне пора бежать. Тори, я зарегистрирую договор, а потом просто зайдите и подпишите пару бумажек для коммунальщиков. Я вам позвоню, хорошо? И если что – какой-нибудь вопрос, дело, – звоните мне. Ciao, Тори, ciao, Марко, ciao!

И она тоже убегает вниз по лестнице, а мы с Марко остаемся вдвоем в этой незнакомой новой квартире, которая каким-то образом стала моей.

– Ладно, – говорю я. – Что дальше? Что нам теперь надо сделать?

– Дальше? Ничего.

Я беспомощно гляжу на Марко:

– Но ведь столько всего еще осталось! Вид на жительство, медицинская страховка…

Марко разводит руками:

– Не знаю, что сказать. Утром я звонил в Anagrafe, бюро регистрации по месту проживания, насчет вашего вида на жительство. У них все забито, в этом месяце они вас не примут. А пока у вас нет официального вида на жительство, вы ничего сделать не сможете.

– Но заявление вы подали?

– Да. Я вам писал об этом подробнее по электронной почте.

Ну конечно! Телефон у меня переведен в беззвучный режим. Сначала Чарли со своими наездами, потом я начала дергаться при каждом входящем сообщении – думала, что это Риченда с новостями насчет книги. Вот я и рассудила, что надо дать себе передышку. Я выуживаю телефон из сумки.

12 пропущенных вызовов

36 сообщений

7 электронных писем

5 пропущенных видеозвонков

– Точно. – Я убираю телефон. – А вы не узнали, что там с моей действующей медицинской страховкой? Мне не надо искать другую страховую компанию?

– Женщина, которая взяла трубку, сказала, что проблем нет. Конечно, все зависит от того, с кем мы будем иметь дело в назначенный день. Расслабьтесь, – говорит Марко, и я осознаю, что вся сжалась. – У вас есть право жить здесь. В худшем случае нас ждет какая-нибудь административная проволочка, но с ней мы разберемся. Поверьте, вам даже знать не захочется, через что вынуждены проходить те мои клиенты, кто приехал не из Евросоюза.

– Да уж. Просто так странно сидеть без дела…

– Радуйтесь жизни. Распакуйте вещи, побродите по городу, поработайте над книгой… (Конечно. Марко же знает про книгу, как знает и про бывшего мужа, и про мать, и про сестру. Он просто подробностей не знает.) Оглянуться не успеете, как мы опять окажемся в бюрократическом аду.

– Только не это. – Я улыбаюсь – и удивляюсь: мне немного грустно.

В последние дни я столько времени провела с Марко – мы изучали документы, по-товарищески сидели в приемных, я слушала, как он перешучивается с чиновниками, банковскими служащими, продавцами. Он здесь мой самый близкий друг, пусть даже на условиях почасовой оплаты с моей сто-роны.

– Марко, – слышу я собственный голос, – вы позволите угостить вас кофе?

Марко смотрит на часы:

– Спасибо, было бы неплохо. У меня есть несколько минут.

Мы спускаемся, переходим через дорогу. Вот он, ближайший бар, – теперь это мой бар «шаговой доступности». Мы устраиваемся у стойки.

– Due caff?, – прошу я молодую женщину за стойкой.

Она отвечает «Certo»[18 - Два кофе. – Конечно (ит.).] и запускает эспрессо-машину.

– Вы даже не сказали «пожалуйста», – замечает Марко.

– Боже мой, правда? Простите.

– Это нормально. По итальянским меркам вы говорите «пожалуйста» и «спасибо» слишком часто. И извиняетесь тоже.