Небесные всадники

– Прекрати… прекрати меня мучить! Я не… контролирую себя!

Амиран отпрыгнул назад, спрятался за массивным комодом, стоявшим в углу напротив кровати. И вдруг упал, ударившись спиной об пол. Он не сразу понял, что произошло: или хвалёная реакция тренированного бойца подвела его, или, что совсем уж невероятно, брат за одно мгновение преодолел разделявшее их расстояние. Удивительно, но это худое, костлявое тело, придавившее Амирана к полу, оказалось невероятно тяжёлым.

– Восстановиться не успеваю, – прохрипел Исари, снова выцветая, как вчера.

Краем глаза Амиран заметил, как за его спиной взметнулись и опали искалеченные – обрубленные, лишённые перьев крылья. Он сморгнул, и наваждение пропало.

Амиран взглянул в искаженное гримасой лицо брата и отвернулся, не в силах терпеть тошнотворный ужас, затопивший его нутро. Время тянулось, как капля смолы. Попытался пошевелиться, но нечеловечески сильные руки пригвоздили его к полу. Исари или кто-то другой, кого Амиран не знал, силился что-то сказать.

«Магоконструкт, – подумал Амиран, глядя в выцветшие глаза. – Взбесившийся, с засбоившими сбитыми настройками магоконструкт».

Он видел однажды вышедшего из повиновения химероидного коня, магоконструированную тварь, успевшую разорвать пополам двоих солдат и раздробить ноги третьему, пока поводырь не смог подобраться достаточно близко, чтобы отключить её.

Тварь потом разрубили на части, и те шевелились, пытались собраться… Гильдия магоконструкторов выплачивала потом неустойку.

– Я сам себе поводырь, – с трудом выталкивая слова из горла, прохрипел багрийский царь. – Сам себе тварь и поводырь.

Амиран прикрыл глаза, чувствуя, как стекают по лицу слёзы. Потом, извернувшись, дотянулся до кинжала и приставил его к горлу старшего брата. Тварь удивленно посмотрела на сорвавшуюся с клинка каплю крови. Тварь молчала, но светло-серые глаза стали вновь обретать насыщенную синеву, а волосы – свой яркий цвет. Исари мотнул головой и, стремительно преодолев полкомнаты, оказался у окна, распахнул его, высунулся по пояс. А затем вовсе стянул рубашку, с трудом вдыхая теплый воздух поздней весны.

– Уходи, – прошипел он, не оборачиваясь, пытаясь восстановить дыхание. – Уходи…

– Теперь? – спросил Амиран, подходя медленно и аккуратно, будто к испуганной лошади. – Теперь, когда ты открыл мне тайну, которая стояла между нами… Теперь ты просишь меня уйти?

Исари дрожал, как будто от холода, зубы стучали, выбивая неровный ритм.

– Позвольте мне остаться, ваше величество, – как можно мягче, стараясь не настаивать, попросил Амиран. – Позволь мне остаться, брат. Я вел себя непростительно, но этого больше не повторится.

– Ты не боишься, что я могу опять?..

Амиран, наконец, подошел вплотную и взял старшего брата за слабую, дрожащую руку руку, а потоми сказал:

– Нет. Не боюсь.

Исари прикрыл глаза, мелко дрожа, и кивнул. Амиран, пользуясь ступором, усадил его брата на кровать, помог ему устроиться на подушках и промыл рану на шее.

– Это всегда так? Так тяжело?

– Я действительно лицемер. Но я умею держать себя в руках. Большую часть времени.

Амиран оглядел разгромленную комнату. Внимание привлекли глубокие царапины на комоде – следы от когтей.

– Как твой бок? – спросил Исари. – Видит Небо, я хотел лишь зацепиться за одежду.

Амиран только сейчас заметил, что кожаная куртка на нем безнадежно испорчена, а рубашка свисает окровавленными лохмотьями. Живот и левый бок саднило.

– Я не всегда соизмеряю силы, – виновато сказал Исари. – Я даже не знаю толком, на что я способен.

– Ничего, – ответил Амиран. – Ерунда. Когда в детстве меня укусила собака, было больнее.

– Я так не хотел, чтобы вы меня презирали, – невпопад сказал Исари, рассеянно глядя на свои руки, бессильно лежащие поверх одеяла.

– Кто?

– Ты и отец. Я так и не сумел стать для отца его сыном, которым он мог бы гордиться… И я хочу, чтобы хотя бы мой младший брат меня не стыдился. Ты так презираешь слабость… Настоящий воин.

– Как давно ты живешь так? В борьбе с самим собой?

– Всю жизнь.

– Этери знает?

– Нет. Знает Иветре, но не всё. Может быть, догадывается Аче. Теперь знаешь ты. Я не маг крови. Я солгал. Я всем лгу. Постоянно. Это тело – оно слишком слабое, чтобы сдерживать проходящую сквозь него силу.

– Значит, ты Всадник? Создатель мира? Один из его Создателей?

Исари снова хмыкнул.

– Создатель? Нет, нет, конечно. Так, жалкое подобие, не более. Когда-то таких при каждом храме было вдоволь. Им поклонялись… жрецы приказывали им поклоняться – потому, что это увеличивало их силы.

– А твои?

– Их увеличивает корона, это правда. Вернее, те почести, которыми я окружён, те надежды, которые на меня возлагают. Когда мои подданные молятся в храмах за моё здоровье, а это случается нередко, мне становится легче.

– Но тогда почему ты болен?

– Сердце болит, потому… Впрочем, неважно.

Амиран не стал заострять внимание на этой оговорке.

– С чего ты взял, что я тебя презираю? Что я вообще имею право тебя презирать?

– Я даже над собой не властен, – прошептал Исари.

– Дурак, – припечатал Амиран. – Ну не дурак ли? Ты, владеющий такой силой, скрывающий её ото всех, ты – почти Небесный Всадник, невероятное существо… Боялся осуждения мальчишки?

Исари улыбнулся.

– Я не понимаю. Ты то укоряешь меня во всех грехах, то возвеличиваешь…

– Это я не понимаю! – воскликнул Амиран. – Если бы не эта вспышка, ты так и молчал бы?

– Справедливости ради, мне недолго осталось молчать.

Амиран похолодел.

– Так ты умрешь? Я думал… Я подумал сейчас, может быть, это неправда… то, что ты умрешь? Ты же так силен… – он вдруг хихикнул, вцепившись в волосы. – Жаль, твой духовник никогда не узнает, почему ты так не любишь молиться. Преклонять колени перед ровней – это глупо…

– Как бы то ни было, а я умру… – спокойно сказал Исари. – Это тело не предназначено для такого количества силы.